Кристофер Райт - ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета

• Название: ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета
• Автор: Кристофер Райт
• Издательство: Коллоквиум
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978–966–8957–18–5

Некоторые христиане разделяют весь ветхозаветный закон на предписательные моральные заповеди и необязательные в наше время заповеди обрядовые и гражданские. Другие и вовсе отвергают нравственное учение Ветхого Завета, считая его неактуальным, а обязательным для послушания — исключительно учение Нового Завета.

Крис Райт не согласен ни с тем, ни с другим взглядом, и убежден, что оба они умаляют первую часть Писания. Он предлагает совершенно новый подход и рассматривает богословскую, социальную и экономическую составляющие ветхозаветной этики, а затем разбирает ряд актуальных в любое время вопросов, применяя к ним результаты своего исследования: этика и экономика, земля и бедные, этика и экология, политика, закон и справедливость, общество, культура и семья, свобода и личность и другие.

После тридцати лет исследований и публикаций об этике Ветхого Завета Крис Райт собрал воедино свои выводы в этом обширном и легко читающемся учебном пособии, которое по праву можно назвать его самым выдающимся произведением. Оно должно занять первые строки в списках для чтения любого студента, преподавателя, служителя или прихожанина, интересующегося ролью Ветхого Завета в решении современных этических проблем.

Дэвид Бейкер

Тиндейл Хаус,

Кембридж

Кристофер Райт — директор Отдела международного служения «Лэнгем партнершип интернешнл». До этого был ректором «Христианского колледжа всех народов» и преподавал в библейской семинарии в г. Пуни (Индия). Из–под его пера вышло около двух десятков книг, включая «Уникальность Иисуса», «Миссия Бога», «Познавая Иисуса через Ветхий Завет» (СПб.: Мирт, 2010) и несколько ветхозаветных комментариев.

---

Все это часть несомненной веры и воображения в поклонении. Это, подобно Пс. 95, «новая песнь», предлагающая видение, преображающее мир. Ни мы, ни псалмопевец не можем возвещать Пс. 32, 5 на основании эмпирического наблюдения, но это есть язык надежды и уверенности в искупительном могуществе Бога и высшей спасительной всеобщности его справедливости. И это не единичный пример. Подобная вселенская логика встречается в других псалмах, которые переходят от всевластия Господа в истории Израиля к признанию его глобальной, даже космической,[224] справедливости и его заботы о всех людях (напр., Пс. 35, 5–8: обратите внимание на ту же комбинацию Божьей любви, верности, праведности и справедливости; и Пс. 96, 1–6: «Небеса возвещают правду Его, и все народы видят славу Его»).

Сказать подобное — значит сделать заявление о характере живого Бога, раскрывшегося как Бог справедливости через историю Израиля, предназначенного стать вселенским свидетельством для человечества.

Справедливость и праведность человека

Справедливость — требование Бога ко всему Израилю

Подобно тому, как я взял Пс. 32 в качестве ключевого текста для первого раздела, мы могли бы взять Мих. 6, 8 в качестве текста для настоящего раздела:

О, человек! сказано тебе, что — добро

и чего требует от тебя Господь:

действовать справедливо, любить дела милосердия

и смиренномудренно ходить пред Богом твоим.

Широкое понятие «человек» (`adam) указывает, что это нечто общее для всех израильтян. Мих. 6, 8 всего лишь кристаллизует то, что Израиль всегда знал: что весь народ, история которого основана на искупительной и конституционной справедливости, должен отображать это в своем поведении, воплощая любовь–справедливость.

Мы могли бы также легко взять в качестве ключевого текста Ис. 5, 1–7. Песня Исайи о винограднике — это притча о всей истории Израиля в образе друга (Бога), который насадил виноградник (Израиль) и затем затратил огромные усилия и терпение на его охрану и защиту. Цель насаждения виноградника — вырастить виноградные гроздья. Какой же тогда была цель насаждения Израиля? Разве Бог уже не объяснил свои намерения в Быт. 18, 19? «Я избрал его (Авраама), чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя… творить правду и суд». Долгосрочной целью (в последнем придаточном предложении стиха) было обетованное благословение народов, но непосредственной задачей было создание сообщества справедливости. Это было намерение и цель избрания и искупления Израиля, а также всей их истории. «Вся история Израиля по воле Бога подчинена единой цели — праведности, выраженной в справедливости».[225]

Соответственно, подобно как виноградарь приходит в свой виноградник в определенное время, ожидая найти там добрый урожай гроздьев и последующую перспективу хорошего вина, так и Господь приходит в сотворенное им сообщество, ожидая найти людей, которые преданы той праведности и справедливости, что отражает его характер. Он хочет видеть общество, которое осуществляет все его надежды, ради которых он изначально насадил их. Но владелец виноградника разочарован, более того — удивлен. Как случилось, что в результате тщательного ухаживания и заботы выросли только кислые и негодные гроздья? Это столь же противоестественно, сколь неожиданно. Поэтому в кульминации притчи Исайи (Ис. 5, 7) мы слышим:

Виноградник Господа Саваофа

есть дом Израилев,

и мужи Иуды —

любимое насаждение Его.

И ждал Он правосудия (mispat),

но вот — кровопролитие (mispah);

ждал правды (sedaqa),

и вот — вопль (sedaqa).

Можно перечислить много других текстов, делающих такое же базовое утверждение — Господь требовал от своего народа быть преданным справедливости, поскольку он доказал, что верен ей. Некоторые тексты также применяют призыв непосредственно на уровне отдельно взятого человека.

Иер. 9, 23–24 — это прекрасно сложенная маленькая поэма. Три наилучших дара Божьих (мудрость, сила и богатство) взвешены на неких словесных весах, и признаны недостойными того, чтобы ими хвалиться в сравнении с познанием Господа. Однако познание Господа означает быть преданным тому, что больше всего ему нравится — другая сбалансированная тройка: милость (hesed), суд (mispat) и правда (sedaqa). Познание Бога — это не просто дело внутренней духовности, но преобразования системы ценностей. Результатом этого является практическая верность.

Иезекииль в своем мощном исследовании праведности и развращенности — и реакции Бога на них — рисует свой портрет прототипа «праведника» (Иез. 18, 5–9).[226] Он приводит всесторонний список разного рода негативных и позитивных поступков, являющихся моделью, под общим заголовком «он делает то, что право и справедливо». Список Иезекииля включает множество различных сфер жизни в рамках этого определения: частную и публичную, сексуальную и социальную, религиозную и светскую.

В Псалмах похожий список встречается в контексте условий для поклонения. Тот, кто осмелится прийти в присутствие Бога для поклонения, должен быть тем, чья жизнь отображает характер Бога, которому он собирается поклоняться:

Господи! кто может пребывать в жилище Твоем ?
кто может обитать на святой горе Твоей ?
Тот, кто ходит непорочно
и делает правду (sedeq)…

(Пс. 14, 1–2; ср. Пс. 23)

Придерживаясь таких же критериев, пророки настаивали, что поклонение людей, ведущих образ жизни, отрицающий или попирающий справедливость, было неприемлемо для Бога. Более того, такое поклонение было мерзостью для него (см., напр., Ам. 5, 21–24; Ис. 1, 10–17; 58, 2–7; Иер. 7, 1–11).

Праведность, выраженная в справедливости, является неотъемлемой характеристикой поклонения. Нет справедливости — не может быть и приемлемой публичной религии.[227]

Долг справедливости по отношению к страждущим настолько важен, что, если он не исполняется, Бог даже не примет божественно установленные жертвоприношения и поклонение. Когда они забывают о справедливости, истинный Бог не может быть объектом поклонения и благочестия народа

(Иер. 22, 15–16).[228]

Перечитывая огромное количество текстов, которые настаивают на необходимости творить справедливость в качестве Божьего требования, и понимая, что для Бога творить справедливость, в частности, означает заботу о нуждах немощных и нищих, возникает вопрос — приемлемо ли традиционное понимание справедливости в библейском контексте как строгой беспристрастности. Напротив, совершенно очевидно, что Господь по–особенному внимателен к нуждам отверженных (см. Втор. 10, 18–19), что это представляется самой сутью справедливости, согласно Божьим условиям, что люди тоже должны иметь подобные приоритетные интересы.

Подобная мысль яснее всего выражена у пророков. Пророки бескомпромиссно отстаивали интересы нищих, немощных, угнетенных, обнищавших, пострадавших, утверждая, что в своей деятельности выступали от имени Бога справедливости. Даже до появления великих пишущих пророков мы видим, что Нафан выступил против Давида от имени Урии, и Илия выступил против Ахава ради Навуфея. Это также справедливо в отношении придворных пророков вроде Исайи, который был близок к царской власти, а также в отношении пастуха–пророка Амоса. В этом аспекте, конечно же, представление Бога пророками полностью совпадает с голосом самого закона (см. Исх. 22, 22–24.26–27; Втор. 10, 18–19), с голосом поклоняющихся в псалмах (напр. Пс. 146, 7–9) и голосом мудрости (напр. Притч. 14, 31; 22, 22–23).

Тем не менее, несомненный факт активной заботы Бога о немощных и нищих следует формулировать осторожно. Забота не является делом произвольной пристрастности со стороны Бога. Выражение «Бог на стороне нищих» может быть понято как своего рода фаворитизм, который Библия отрицает. Это не означает также, что Бог не замечает грехов нищих людей, как будто нищета и угнетение делают своих жертв непорочными и невинными. Более того, Исайя (Ис. 9, 14–17) включает также сирот и вдов, нищих и бесправных в свое подробное описание тотального развращения народа. Бог нелицеприятен, и нищие также являются грешниками. Скорее, говорится вот о чем: нищие как определенная группа в обществе обращают особенное внимание Бога на себя потому, что они являются потерпевшей стороной в ситуации хронической несправедливости — ситуации, которую Бог ненавидит и желает исправить. Для того чтобы осуществлялась праведная воля Божья, необходимо творить справедливость ради нищих. Поэтому Бог занимается ими, или их делом, выступая против творящих несправедливость. Бог через своих пророков, а также, в идеале, через набожных судей, становится на сторону праведных, что означает не нравственно безгрешных, а тех, кто прав в ситуации социального конфликта и злоупотребления.[229]