Ольга Скороходова - Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир

• Название: Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир
• Автор: Ольга Скороходова
• Издательство: Педагогика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

Болезнь в детстве сделала О. И. Скороходову полностью слепоглухой. Однако она нашла в себе силы учиться и работать. Под руководством проф. И. А. Соколянского она получила образование.

Предлагаемая книга — уникальное произведение автора, лишенного зрения и слуха. В ней с большой полнотой характеризуются особенности познавательных процессов человека, лишенного основных дистантных рецепторов.

Книга предназначена для учителей, научных работников в области психологии, педагогики, философии и будет с интересом прочитана широким кругом читателей.

---

Так всю дорогу я чувствовала остановки и сообщала об этом Антону.

Станция Южного поселка. Из нашей группы я и А. В. первыми спешим к выходу. Поезд стоит всего 2 минуты.

А. В. первая сходит с подножки. Помня, что нужно спешить, я быстро следую за А. В. Вдруг она куда-то исчезает. Я ничего не подозреваю, прыгаю с подножки на землю и едва не падаю. Оказывается, что наш вагон был далеко от платформы и подножка, с которой я прыгнула, была высоко над землей. Никто не ожидал от меня такой смелости, и проводники подошли ко мне уже тогда, когда я спрыгнула с поезда.

Идем в направлении Южного поселка. Сразу замечаю, что поднимаемся на возвышенность, и так идем минут 10. Жарко нестерпимо. У меня устает сердце и в легких не хватает воздуху. Несколько раз останавливаюсь, чтобы вздохнуть… Возвышенность окончилась. Идем по неровной дороге — на каждом шагу ямки и рытвины да длинные следы от колес. Идти трудно, ноги скользят по траве. Через полчаса я замечаю, что пахнет дымом.

— Мы уже в поселке? — спрашиваю я у спутницы.

— Да, вошли в поселок. Пойдем к Дому отдыха.

Близ Дома отдыха мы сделали получасовой привал… Я лежала на разостланном одеяле; вдруг мое внимание привлек горьковатый запах полыни. Я протянула руку в сторону запаха и действительно нашла кустик полыни. Осматривая на земле траву, я обнаружила несколько маленьких древовидных стволиков. «Должно быть, мы расположились под деревом, если в траве попадаются древовидные растения», — подумала я.

Я встала и обвела вокруг себя рукой: да, вот и сухой ствол какого-то дерева…

После отдыха мы отправились в лес, в котором собирались провести несколько часов.

Я изнемогала от жажды, а когда почувствовала запах хлеба, мяса, огурцов, которые педагоги доставали из корзинок на завтрак, почувствовала отвращение к пище.

— Воды! Прежде всего воды! — требовала я.

Завтракать я начала после того, как выпила две чашки воды. После продолжительного отдыха мы решили пойти к пруду. Всю дорогу я и Варвара шли с А. В., в таком же порядке мы пошли к пруду… Я сразу заметила, когда дорога стала понижаться. Сначала это было только приятно, ибо идти под гору мне легче, чем в гору; но потом, когда спуск стал круче, мы едва не скатились вниз: Варвара не могла идти по такой дороге и на каждом шагу обрывалась. Сначала я поддерживала А. В., но, так как мне было смешно, что мы чуть не кубарем катимся, я не удержалась и едва сама не скатилась вниз. Но вот под моими ногами сравнительно ровная дорога.

— А где же пруд? — спросила я.

Но А. В. не успела мне ответить, так как я уже сама почувствовала запах пруда.

— Там пруд? — показала я рукой вправо.

— Да, пруд.

Я почувствовала под ногами доски.

— Что это, мост?

— Да.

— Вот уже мы перешли мост, — сказала я, когда почувствовала под ногами землю. Я уже несколько лет не купалась и теперь рада была случаю выкупаться… Я не умею плавать, но купалась с наслаждением и просто вырвалась из рук Л. И., которая боялась пустить меня глубже. Л. И. несколько раз звала меня на берег, но я не хотела выходить из воды.

— Уже все наши идут одеваться, — сказала Л. И. и потащила меня. Я вырвалась и пошла к берегу сама. Я чувствовала, что вода с каждым шагом мельчала, значит, я иду к берегу. Вот уже и воды нет, под ногами песок. Я остановилась и начала звать Л. И.

В обратный путь к Дому отдыха мы пошли не лесом, поэтому без особого труда пришли к Дому отдыха и расселись на скамейке. Через некоторое время в воздухе появился запах влаги.

— Сейчас будет дождь, — сказала я Л. И.

Действительно, через минуту пошел сильный дождь. Мы вошли в помещение Дома отдыха и пробыли там около часа. Когда мы вновь вышли во двор, я почувствовала под ногами лужи, а маленький дождь продолжал еще идти.

Приближался вечер, и мы отправились к станции. Дождь не прекращался. А, В. говорила мне, что гремит гром. Один раз удар грома был настолько силен, что я это почувствовала и вздрогнула. Идти было очень трудно: ноги, как по льду, скользили но мокрой траве. Варвара шла плохо и раскачивала А. В. и меня. Вот и станция. Но едва мы сели на скамейку, как А. В. стремительно побежала куда-то. Я и Варвара остались на скамейке. Вдруг поднялся сильнейший ветер, тучи пыли и песка засыпали нас. В первое мгновение я подумала, что это ураган, но тут я почувствовала, что дрожит земля. Я поняла, что идет поезд (мы сидели на платформе, недалеко от рельсов). Создалось такое впечатление, словно поезд мчится прямо на нас. Я отшатнулась назад, спрятала ноги под скамейку, а голову в одеяло, которым и была покрыта. Когда поезд проехал, к нам подошли А. В. и Л. И.

— Проехал курьерский поезд, — сказала Л. П. — Ты испугалась?

— Очень! Я спрятала голову, как страус.

Надо мной начали смеяться. Через некоторое время Л. И. сказала мне, что идет скорый поезд. Мы стояли возле двери станции.

— Хочешь пойти ближе, чтобы лучше почувствовать?

— Хорошо.

Мы подошли ближе, но едва поднялся вихрь и задрожала земля, я бросилась назад. Л. И. старалась удержать меня, но я, желая посмешить педагогов, убежала от дороги и кричала:

— Не хочу! Не хочу! Л. И. смеялась.

— Какая же ты трусиха!

— Ну, а как же? Я еще не хочу умирать, а под скорым поездом и тем более…

Начался дождь, и мы ушли в помещение буфета. Там кто-то из посторонних лиц подарил мне цветы. Осмотрев их я узнала по лепесткам, что это георгины. Наконец, подошел и наш поезд.

В поезде А. В. рассказала мне, какие станции мы будем проезжать по дороге в Харьков. И вот, когда поезд останавливался на станциях, я это чувствовала и, обращаясь к А. В., говорила ей названия станций.

— Верно, — отвечала А. В.

Мы возвратились домой уже часов в 10 вечера, усталые и сильно промокшие.

Ленинградские экскурсии

Давно я мечтала побывать в Ленинграде у своих друзей, а также совершить ряд экскурсий в Ленинградские музеи. И вот во второй половине мая 1950 г. моя мечта, наконец, осуществилась — я выехала в Ленинград в отличнейшем расположении духа. В голове уже роились мысли о том, куда пойду в Ленинграде, что узнаю, что увижу в этом чудесном городе, где когда-то жили Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Белинский и многие другие русские писатели, поэты, критики и революционеры.

Приехав в Ленинград, я в тот же день в сопровождении М. Н. и П. Б. отправилась на дачу к Финскому заливу. Меня опьянил чудесный воздух ленинградских дач и приносимый свежим ветерком запах моря. На следующий день мы вернулись в город и, несмотря на проливной дождь, отправились в бывшую Петропавловскую крепость. Был понедельник и другие музеи были закрыты.

После беседы, которую провела с нами экскурсовод, нам предложили зайти в помещение ужасной Петропавловской тюрьмы. Сразу же, как только мы вошли в узкий коридор, куда выходили двери камер, я ощутила такой холод, такую пронизывающую до костей сырость, что невольно содрогнулась при мысли, что здесь в одиночных камерах томились и угасали лучшие люди русского народа, стонавшего когда-то под гнетом царского самодержавия и жандармерии. Мне разрешили войти в одну камеру и осмотреть ее.

До этого времени мне только в книгах приходилось читать о заключенных и камерах, в которых они проводили многие годы, а иногда и всю жизнь. Даже в мыслях эти камеры представлялись мне холодными, сырыми и мрачными. Но то, что я увидела в камере Петропавловской тюрьмы, в действительности было еще ужаснее. Камера эта помещалась на первом этаже. Я осторожно обошла всю камеру, узкую, но продолговатую. Под ногами я ощутила холодный каменный пол. Стены были сырые, грубо оштукатуренные. К полу была привинчена узкая и длинная железная ржавая кровать, очень низкая, с таким тонким тюфяком, что железные прутья кровати ощущались под ним как ребра какого-то страшного скелета. Ввинченный в пол железный табурет и прикрепленный к стене небольшой стол — вернее, грубый кусок железа без ножек — составляли всю обстановку камеры. Я осмотрела также глазок в толстой и тяжелой двери, громадный замок, а затем окно, которое расположено так высоко над полом, что я едва достала до него кончиком среднего пальца, причем встала на цыпочки. Экскурсовод сказала нам, что все камеры совершенно одинаковые, и предложила осмотреть карцер.

Конечно, в книгах я и о карцере читала, но то, что увидела, превзошло все мои ожидания. Из общего коридора я попала в очень узкий небольшой коридорчик, который от общего коридора отделялся тяжелой толстой дверью. Такая же дверь из коридорчика вела в крохотный «чуланчик» (другого названия я не могу найти) с каменным полом, сырыми стенами и совсем без окна.

Карцер был столь тесен, что в нем можно было сделать всего несколько шагов в длину и ширину, а если человек ложился на пол, он не мог вытянуться во весь рост. В этом карцере воздух был так удушлив, что у меня сразу же начало першить в горле, но, кроме того я моментально замерзла, хотя была одета в демисезонное пальто и теплый шерстяной платок. Я не просто вышла, а выбежала из карцера — такой ужас охватил все мое существо.