Джон Краули - Дэмономания

• Название: Дэмономания
• Автор: Джон Краули
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35685-0

«Когда кончается мир, для каждой живой души он кончается по-своему», — утверждает Краули. Так, для героев «Дэмономании» повседневные заботы волшебным образом трансформируются в нечто запредельное, выявляя силы, светлые и темные, что управляют их жизнью. Историк Пирс Моффет, думая, что пишет книгу о магии прошлого, открывает для себя магию настоящего. Его новая любовь Роз Райдер, живущая словно во сне, оказывается в секте, где ей сулят избавление от терзающих ее демонов. А маги эпохи Возрождения Джон Ди и Джордано Бруно призраками бродят в современном американском городке; их биографии, реальные и мнимые, будто разыгрываются заново, являя собой ключ к будущему. Ведь между Хеллоуином и днем зимнего солнцестояния открывается дверь из мира живых в мир мертвых, и каждый должен занять свою сторону в извечном конфликте надмирных сущностей, в преддверии последней битвы.

Впервые на русском — третий том тетралогии «Эгипет» прославленного Джона Краули, автора «Маленького, большого».

---

Значит, путь их — в Адоцентин, белый западный город, в стране, что вновь стала безымянной. «Пойдемте, ибо наше время прошло». Путешествие будет долгим — может быть, годы продлится оно, но Бо соберет всех, как собирают листья: листья, или же листы, ибо «листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков»{559}; когда же составлены книги и сказано уже все — приходит конец.{560}

Глава пятнадцатая

На зеленом точеном столе в литлвиллской столовой Пирса Моффета, поверх шаткой стопки других книг, немного покоробившись от карандаша, вложенного вместо закладки, лежит бухгалтерская книга в сером суконном переплете с уголками из кожзаменителя. На обложке выдавлены геометрический узор и слово «УЧЕТ» изящными прописными буквами. Пирс купил тетрадь весенним днем, только переехав из Нью-Йорка в Блэкбери-откос, в универсальном магазинчике на Ривер-стрит. Где эта книга теперь, сохранилась или сгинула вместе с прежним миром?

Первые страницы точно пестреют (или пестрели) выписками и заметками, порою шифрованными до полной бесполезности. Здесь Пирс изложил свой план — построить книгу в соответствии с двенадцатью домами зодиака: четыре Книги, по три Части в каждой; Весна Лето Осень Зима; Воздух Огонь Вода Земля. С ума сойти, на какое нахальство он был тогда способен, на какую дерзость. Сюда же он выписывал всевозможные эпиграфы: для частей, глав, для всей книги. Пирсу нравилось такое собирательство; найдя уместное гномическое изречение, он полагал, что день прошел не зря, и готов был написать или переписать целую главу, чтобы раскрыть упакованный смысл, набранный многозначительным курсивом. Последняя цитата, например, была из Исайи (найдена не в самой Библии, а в какой-то другой книге, а где именно? Он уже не помнил):

Вот, прежнее прошло, и новое Я возвещу; прежде нежели оно произойдет, Я возвещу вам.{561}

Чуть дальше — страницы, посвященные Робби; там говорится и о Роз, но не в открытую: слов требовалось меньше, ведь она пребывала рядом, во плоти, и он был уверен, что никогда не забудет значения восклицательных знаков и кратких междометий: какие действия, какие посвятительные обряды стоят за ними. Теперь он уже начал забывать.

Он вернулся из Флориды, от матери, и еще не распаковывал сумки, сомневался даже, что вообще за это примется. Дрожа и приплясывая, он стоял, глядя на открытую книгу, а из ноздрей его шел пар. Батареи оказались ледяными, и ничем их не оживить: бумага и дрова, которые он скормил печи, не нагрели даже ее саму, а маленькой пузатой печке не под силу согреть весь дом. Спальня по ту сторону промерзшей ванной стала просто Юконом, и он туда отправляться не собирался.

Подле гроссбуха притаились груды черновиков, странные и неуместные, будто вломился в дом какой-то немалый зверь, вроде лося или носорога, да и нагадил. Одно прикосновение к этим страницам наполняет омерзением; возьми страницу, поднеси к глазам — увидишь слова, услышишь свой голос, в них вложенный, — и лишишься чувств от ужаса и отвращения, как если бы увидел, что труп двигает челюстью и серый язык бормочет слова. Теперь он понял, чем был тот странный спазм продуктивности, то невозможное сияние фейерверка, умирающего на лету, — не более чем шоу, лотереей, притворством с самого начала, и наконец ему пришел конец.

Так, ну что ж. Он устроится на работу, вернет как-нибудь деньги. Не столь уж ко многому он пригоден, но если смирит себя, то, может, и принесет кому-нибудь пользу своими знаниями; скажем, научит старшеклассников, как правильно писать предложения и делать разбор. Он сразу же представил себя в такой обстановке: прилежный класс, перепачканные мелом пальцы, разбор предложения на доске — но он прогнал видение. Хватит игры воображения, отныне и навсегда. Сначала сделай, потом воображай.

А еще надо будет подыскать себе другое жилье. Долгая засуха кончилась, и земля утопала в снегу. Первый снегопад прошел, когда Пирс был во Флориде; он смотрел, как падает снег, по телевизору в доме матери; а вот опять, в окне видно, как летят первые снежинки — гонцы подступающей армии. Снег будет идти долго; огромная белая шкура укроет всю местность, весной растает, потечет с гор ручьями в Шедоу и Блэкбери, и заливные луга скроются под водой, и будут расти овощи. Но снега нападало недостаточно, чтобы укрыть Пирсов водопровод; а может, температура упала раньше. Вода у него, только у него во всей округе, замерзла.

На литлвиллской почте, куда Пирс отправился пешком по сверкающей дороге, лежало письмо от Роз Райдер, с индианским штемпелем, отправленное в тот самый день, когда Пирс уехал во Флориду.

Эта почта была одной из местных достопримечательностей, ее часто показывали туристам; внутри даже продавалась открытка с изображением здания. Дом из галечного камня, со сказочной остроконечной крышей, которую покрывала разноцветная черепица, задумывался как трамвайная остановка на так и не построенной междугородней линии; сносить красивое здание было жалко, и почтовую службу убедили его купить. Получив письмо от Роз и ворох другой (бесполезной и непонятной) почты, Пирс спросил почтмейстершу, нельзя ли ему воспользоваться туалетом.

Она посмотрела на него с сомнением; качнулась сверкающая цепочка на очках:

— Ну, вообще-то он служебный. Если только вам действительно…

— Да. Очень вас прошу.

Благодаря Богу или случаю не запачкав штанов, Пирс сидел на холодном стульчаке и читал письмо от Роз.

Пирс, во-первых, я должна извиниться, что сбежала так неожиданно, но мне позвонили и сказали срочно ехать сюда, и я не могла отказаться. Я не очень понимаю, почему все так таинственно, но, в общем, я здесь, в Индиане, и впечатлений очень много. Только рассказывать в подробностях некогда. Здесь находится центр общины, и он не очень внушительно выглядит по сравнению с тем, что я себе представляла, но дома — это не самое важное. Говорят, что большую красивую штаб-квартиру уже строят, а тут все так быстро делается, ты не поверишь. Вот, а самое странное — и я опять не понимаю, почему такой секрет, — оказывается, доктор Уолтер (строчка старательно зачеркнута: один или два отвергнутых варианта) умер. Не знаю точно, когда он погрузился в сон, как тут выражаются, но явно не вчера. Я не понимаю, почему они не хотят, чтобы это получило огласку, но вот не хотят. А здесь все знают. Думаю, это значит, что я теперь тут своя, инсайдер. Правда, я ничего такого не чувствую и знаю, что мне еще долго к этому идти. Но вот что я хотела тебе сказать. Я на время уеду за границу, и не поверишь куда — в Перу. «Пауэрхаус интернешнл» открывает там филиал — они не любят говорить «миссия». Я учу испанский (ко мне все вернулось, можно даже сказать, что из меня так и хлынуло), ну и вот. Пирс, я ничего такого не ожидала, я так боюсь и так счастлива. Конечно, я буду не одна.

Крохотное окошко туалета зарешечено, а зачем? Размерами и темно-желтой окраской помещение было точь-в-точь камера Джордано Бруно в замке Святого Ангела (Пирс вспомнит это, когда побывает там). Есть тысячи узилищ, тысячи смертей после смерти; и на каждом пути — свое освобождение.

Надеюсь, ты напишешь мне, Пирс. Ты был так важен для меня в этом году, а год выдался ох какой непростой. Что ни говори, а было интересно.

А в самом низу страницы, под ее быстрым росчерком:

P.S. Я здесь бросила курить, теперь по-настоящему.

Он побрел домой; отвороты брюк промокли от снега, смятое письмо лежало в кармане. Он подумал: может быть, наступит день, когда ее имя на конверте и не заставит его срочнобежать в туалет; когда-нибудь он поймет, что самое грустное — это не ее капитуляция перед «Пауэрхаусом», а то, что у нее никогда не было и нет никакой власти над миром; ни у нее, ни у них.

Он взял на кухне кастрюльку, зачерпнул снег, занес в дом и поставил на плиту. Огонь против воды. Хоть кофе напьется.

Усталый путник, заблудившийся в незнакомом краю, вышел наконец к большому дому и попросил у господина этого имения приют в обмен на работу. Хорошо, молвил хозяин, живи вот в этом домике, сколько хочешь. Требуется от тебя лишь одно: всенепременно следи, чтобы в морозную погоду вода продолжала течь. Но как мне справиться с этим? — вопросил странник. Владыка объяснил, под каким углом повернуть особый ключ, чтобы вода бежала, не замерзая.

Все шло хорошо. Когда пришла зима, хозяин сказал страннику: я отправляюсь в дальний путь на Юг и до конца зимы не вернусь. Помни, что я поведал тебе о жизнетворном ключе и его течении, ибо если ты не уследишь за ним, тебе нечего будет пить…

Пирс расхохотался; он грел зад у печки, разведя полы пальто. Король Зима[92] одурачил его, терпеливого и доверчивого осла, впряг его в систему, которая никогда не работала и работать не будет.