Жан Ришар - Латино-Иерусалимское королевство

• Название: Латино-Иерусалимское королевство
• Автор: Жан Ришар
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-8071-0057-3

Латинские королевства на Востоке, возникшие в результате Крестовых походов, стали островками западной цивилизации в совершенно чуждом мире. Наиболее могущественным из этих государств было Иерусалимское королевство, его центром был Святой Град Иерусалим с находящимся там Гробом Господним, отвоевание которого было основной целью крестоносцев. Жан Ришар в своей книге «Латино-Иерусалимское королевство» показывает все этапы становления государственности этого уникального владения Запада на Востоке, методично анализируя духовные и социальные причины его упадка и гибели. Взаимодействие западной и восточной культур, расширение европейского мировосприятия, рыцарские идеалы и столкновение двух религий наглядно демонстрируют всю панораму жизни средневекового человека XIII–XIV веков.

---

Саладин не только вдохнул энергию в египетскую армию и продолжил дело Нуреддина на дамасской границе: в отличие от Фатимидов, которые оставляли флот в бездействии, без боя пропуская франкские морские караваны, новый повелитель Египта реорганизовал эскадры, унаследованные от своих предшественников, удвоив число кораблей. Историк Макризи также приписывает ему реорганизацию «дивана аль-остуля» (морского министерства). «Книга Двух садов» знакомит нас с отрывком из письма губернатора Каира Саладину: «Египетский флот… усиленный кораблями, несущими двойной груз (он был доукомплектован моряками родом с побережья Магриба) произвел чудеса храбрости и приложил все усилия для священной войны… он напал на порт Акру, франкский Константинополь и оплот этих неверных. Наш флот, некогда побежденный, ныне сам побеждает; христиане, столь хорошо охраняемые, проснулись желтыми, подобно растению wars»{67}. Действительно, прямо в самом порту Акры египетская эскадра разграбила, захватила, сожгла и потопила христианские корабли, стоявшие на якоре. На следующий год она угрожала Бейруту и разграбила Тортосу, а в 1182 г. организовала полную блокаду франкской Сирии, беря на абордаж одинокие суда, как, например, один плашкоут, везший в Палестину из Константинополя четыре сотни латинян, избежавших бойни, устроенной против них Андроником Комниным. И итальянские купцы вновь вспомнили дорогу в Александрию: венецианцы, генуэзцы и пизанцы один за другим заключали договоры с Саладином (их тексты сохранились до наших дней), к вящей выгоде последнего, и возобновили контрабанду оружием{68}.

Речь более не шла о завоевания Египта: королевство перешло к обороне. Также и речи не могло быть о византийском союзе. После Мириокефалона Мануил Комнин вновь готов был перейти в наступление: Гильом Тирский прибыл умолять его о помощи франкам. Но Мануил умер (1180 г.). Его вдова Мария Антиохийская была вскоре низложена Андроником Комнином, который приказал перебить константинопольских латинян, заключил союзный договор с Саладином и вступил в войну против сицилийских норманнов (1185 гг.). Киликия выскользнула из-под власти византийцев, которые более не могли одной лишь демонстрацией силы удержать натиск мусульман.

Но, к счастью для франкского королевства, Саладина удерживали дела в Северной Сирии. Для него священная война была лишь разновидностью борьбы за гегемонию: как и во времена первых сельджуков, Сирия и Месопотамия были разобщены, и место подле халифа занимали лишь подобия султанов. Саладин захотел возвысить свою власть до высшего арбитра среди мусульманских князей. Но сначала нужно было избавиться от последних Зенгидов. Поэтому после Марж Айюма он согласился заключить перемирие с Иерусалимским королевством.

Но со времен вмешательства Ширкуха в дела Египта между франками и мусульманами остался один щекотливый вопрос: Трансиордания и Аравийская Петра, которые теперь препятствовали сообщению между Сирией и Египтом, соединенных под властью Саладина: известно, что в 1170–1174 гг. тот угрожал Краку, Монреалю и захватил Айлу. Франкам было необходимо сделать неприступным этот район, столь раздражающий исламский мир. По браку эти земли достались человеку, которого Р. Груссе удачно прозвал «франкским бедуином» — Рено де Шатийону. Еще во времена, когда счастливый случай превратил этого младшего отпрыска из одной шампаньской семьи в князя Антиохийского, Рено проявил себя куда более жестоким, чем обычный грабитель. Став правителем Трансиордании и Монреаля, он, невзирая на перемирие, так необходимое королевству, совершил глубокий рейд в Аравию и разграбил там Тальму, перехватил караваны и даже угрожал Мекке{69}. Но худшим было то, что, когда Саладин потребовал от Балдуина IV свершить правосудие, Рено отказался подчиниться королю и сохранил свою добычу. В наказание Саладин приказал пленить людей, уцелевших после кораблекрушения большого судна, направлявшегося из Апулии в Иерусалим; из 2500 пассажиров, которые были на его борту, мусульмане взяли в плен на египетском берегу 1676 человек. Затем, собрав свою армию, Саладин захватил сеньорию Рено и поставил в опасное положение Монреаль. Выманив в этот регион франкскую армию, он послал губернатора Дамаска в Галилею, которую тот опустошил (взятие Бюри, май 1182 г.), затем на Суэцкую территорию, где капитулировал Хабис Джалдак. Сам Саладин вошел в Галилею, где его племянник осаждал Бейсан. Армия Балдуина IV появилась перед ним, и после битвы при Форбеле (июль 1182 г.) вытеснила мусульман из Галилеи. Саладин, воспользовавшись протяженностью франкских границ, стремительным маршем двинулся на Бейрут, который и осадил при содействии египетского флота (1182 г.). Балдуин IV собрал свой флот и вовремя подоспел, чтобы спасти город.

Тогда Саладин решил, принудив франков перейти к обороне, нанести удар Зенгидам прямо в центре их могущества, в Мосуле. Этим он только спровоцировал создание враждебной ему коалиции, к которой присоединился Балдуин IV взамен обещания выплаты 10 000 динаров и передачи франкам всех крепостей, недавно-отнятых у них на границе с Дамаском (Торон, Баниас, Хабис Джалдак). Воскресив традицию стремительных походов, франкская армия дважды угрожала Босре, доходила до Дарейи подле Дамаска, еще раз разрушила Бейт-джин и возвратила себе Хабис Джалдак (последние месяцы 1182 г.). Саладин снял осаду с Мосула, но у правителя Алеппо из династии Зенгидов, Зенги II, не хватило мужества защищать Алеппо против него: 12 июня 1183 г. владыка Египта и Дамаска присоединил к своим владениям Алеппо. Никогда еще франкской Сирии не грозила такая опасность: теперь со всех сторон ее теснил единый Ислам.

В 1183 г. Иерусалимское королевство и его вассалы (графство Триполи и княжество Антиохийское) могли рассчитывать только на свои силы: годы непрекращающейся войны сменили мирные времена, предшествовавшие воцарению Нуреддина в Дамаске. Сельская местность Галилеи жестоко пострадала, надвигался голод, тем более что в любой момент александрийские пираты могли прервать подвоз продовольствия по морю. Византия больше не была союзником латинян: погрязнув во внутренней битве против «феодальности», которая являлась военной основой империи Комнинов, Андроник Комнин ослабил сврю империю также из-за борьбы против итальянских купцов и латинских наемников и сделался противником франков. Нечего было и помышлять о Египте: «grasse terre», некогда столь желанная для франков, откуда они вывезли столько богатств, стала источником могущества Эйюбидов.

Саладин, выгадав свой последний успех, вторгся на франкскую территорию: 29 сентября 1183 г. он занял Бейсан, захватив затем замки на севере Самарии (оба Герена и Форбеле). Франкская армия двинулась ему навстречу и, чтобы не быть подавленной численным превосходством противника, укрепилась возле источников Тубании. Укрывшись за вырытыми рвами, франки находились в безопасности от мусульманских всадников, которые только могли вести стрельбу из луков; но приближался голод, и в рядах франков начался бунт. Бароны отказались вступить в бой с Саладином; они подвезли продовольствие и не мешали мусульманам нападать на Мон-Фавор и Назарет. Саладин задумал притворным отступлением завлечь христиан в ловушку: но франки воспользовались этим, чтобы занять лучшую позицию, и мусульманскому владыке пришлось уйти (1183 г.). Еще раз сельские местности Галилеи и Самарии были опустошены, теперь после урожая: общественное мнение сурово осудило баронов, однако Саладин был вынужден отступить, так и не уничтожив иерусалимскую армию.

Несколько месяцев спустя Рено де Шатийон предпринял новый «поход в Аравию». С помощью судов, перевезенных на спинах верблюдов, он осадил Айлу и направил одну эскадру в Красное море, которая разграбила арабские и египетские порты, захватывала корабли и караваны. Это был новый вызов Саладину: не только торговля с Индией была поставлена под угрозу, но франки к тому же высадились неподалеку от Медины. В ярости Саладин приказал снарядить флот, разбивший корабли и экспедиционный корпус франков, участники которого были поголовно либо перебиты, либо ослеплены (чтобы больше не могли найти дорогу к Святому Городу Ислама). После своей сентябрьской кампании в Галилее он попытался еще раз захватить Крак (ноябрь 1183 г.), чье предместье было занято, а верхний город, где тогда праздновали свадьбу принцессы Изабеллы Иерусалимской с Онфруа IV Торонским, осажден. Балдуин IV спешно созвал свою армию и во главе с Раймундом III Триполийским отправил вызволять крепость; Саладин отступил (4 декабря). Но он не замедлил вернуться (август 1184 г.), и еще раз Раймунду III удалось освободить Крак, не угодив ни в одну ловушку, которые готовил для него Саладин.

Опустошив еще раз Самарию, разграбив Наблус, Севастию и Гран-Герен, Саладин вернулся в Дамаск. Его кампания против королевства закончилась полным провалом: он не смог уничтожить иерусалимскую армию, чтобы завоевать затем беззащитное королевство, и его наступление с более ограниченной целью, в Трансиордании, также не увенчалось успехом. Кроме того, став повелителем Алеппо, Саладин оказался втянут в массу распрей, не имевших отношения к франкским делам: в апреле 1185 г. он выступил осаждать Мосул, вторгался в Великую Армению: поэтому, когда бароны Иерусалима, боясь голода (засуха была ужасающей и опустошения предыдущих лет осложнили снабжение продовольствием), попросили у него перемирия, он с удовольствием согласился, порадовавшись, что у него развязаны руки для мусульманских дел.