В. Балязин - Герои 1812 года

• Название: Герои 1812 года
• Автор: В. Балязин
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

В сборнике рассказывается о жизни и деятельности замечательных героев Отечественной войны 1812 года Барклае-де-Толли, Платове, братьях Тучковых, Курине и других.

---

…В ноябре 1796 года, с внезапной смертью 68-летней императрицы, век Екатерины закончился. На престол вступил ее сын Павел, восторженный поклонник Фридриха II и его, устаревшей к тому времени, военной системы. Всем известна страсть Павла к «фрунту, к косам, буклям, ботфортам». Современники чаще всего одаривали его эпитетами «сумасброд-император», «тиран» и «деспот». Особенно тяготила подданных введенная Павлом I строжайшая регламентация одежды и причесок, даже «дети носили треугольные шляпы, косы, букли, башмаки с пряжками. Это, конечно, безделицы; но они терзали и раздражали людей больше всякого притеснения».

Искореняя в армии ненавистный ему екатерининский дух, Павел искоренял и суворовский. Войска одели в неудобные мундиры прусского образца, стеснявшие движения солдат в бою, но облегчавшие достижение «немецкой стойки и выправки», необходимые для красоты столь любимого императором вахтпарада. Шагистика и фрунтомания доводили до изнеможения одинаково как солдат, так и офицеров. Однако наряду с этим в нововведениях Павла I были и свои положительные стороны. Ему, в частности, удалось восстановить в армии дисциплину, пришедшую в упадок к концу правления Екатерины II. Определенно улучшился быт военных, преобразилась артиллерия: «громоздкие пушки екатерининских времен» были заменены более совершенными орудиями, «легче и поворотливее прежних».

В жизни Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса, который новый монарх взял под свое «высочайшее» покровительство, естественно, также наступили перемены: кадет, получивших новое обмундирование à la prussien и косы с буклями, стали усиленно обучать фрунтовому искусству. Кроме того, в силу обострения отношений с революционной Францией, из курса наук (вероятно, не без радости многих кадет) был изгнан французский язык.

Для братьев Сеславиных, заканчивавших обучение, приближался день выпуска. Годы, проведенные в корпусе, общие радости и невзгоды, общее порой одеяло, сдружили горячего, вспыльчивого Александра и сдержанного, хладнокровного Николая. Совместная в дальнейшем служба еще более усилила сердечную взаимную привязанность братьев. Именно это чувство, спустя почти 20 лет после окончания корпуса, вызвало у Сеславина слезы при встрече за границей с человеком, поразительно похожим на брата. «Здесь военный комиссар довольно значащая особа, — писал он ему из Франции в 1817 году, — сходствует с тобою как две капли воды… Первый раз, когда я его увидел, остановился вдруг, долго смотрел на него, родились в голове моей разные мысли, вспомнил о нашей юности, и слезы покатились невольно из глаз. С тех пор всякий раз, когда его вижу, ощущаю томное и сладостное удовольствие…»

Февраль 1798 года — время выпуска братьев Сеславиных. 16 числа Павел I прибыл в Артиллерийский корпус. «Этот день для меня памятен тем, что он есть начало моего счастия в первую половину кипящей деятельностью моей жизни, — вспоминал впоследствии Александр Сеславин, — …государь Павел Петрович, несколько дней спустя после рождения его высочества Михаила, пожаловал к нам в корпус. Это было во втором часу, после обеда, когда кадеты играли на дворе и катались на коньках. Штаб и обер-офицеры разъехались по домам обедать. Узнав о прибытии государя, все кадеты разбежались. Всегда смелый, я подошел к государю и поцеловал руку. Мне было тогда 13 лет, я был прекрасен как херувимчик. Поцеловав меня, государь объявил, что он прибыл поздравить кадет с новым фельдцейхмейстером, а узнав, что я племянник того Сеславина, который служил у него в Гатчине, спросил у меня: не желаю ли я служить у него в гвардии? Я отвечал, что желаю, но только с братом. Через несколько дней мы были уже офицеры в гвардейской артиллерии…» Высочайший приказ от 18 февраля 1798 года гласил: «…всемилостивейше производятся артиллерийского кадетского корпуса кадеты в гвардии артиллерийский батальон в подпоручики: Сеславин 1-й и 2-й…» Уточним, что 1-м стал Николай, а 2-м — Александр. Сеславина 1-го определили в конную роту, а 2-го — в первую пешую. Прочитав приказ, братья поздравили друг друга с производством в офицеры. Конечно, были и поцелуи, и объятия, и слезы радости, и бессонная ночь перед выпуском, в которую Александр и Николай предавались мечтам о своей, несомненно, блестящей жизни гвардейскими офицерами. Были и хлопоты с экипировкой, и, наконец, восторг, когда они надели офицерские мундиры и получили шпаги. Такое начало военной службы отвечало их самым сокровенным желаниям.

Однако внешне блестящая жизнь гвардейского офицера в царствование Павла I не была легкой. Каждый день проходил в разводах, учениях, смотрах «в высочайшем присутствии». Императором в офицерах особенно ценилось знание устава и умение ловко и красиво исполнять приемы с эспонтоном (род копья) и шпагой, а также соблюдение регламентированной одежды и прически. «Малейшая ошибка против формы, слишком короткая коса, кривая букля и т. п. возбуждали гнев его и подвергали виновного строжайшему взысканию». Мемуары современников сообщают, что незначительной ошибки офицера во время вахтпарада в присутствии императора было достаточно для его ареста и даже исключения из службы. «Протяжный и сиповатый крик Павла: „Под арест его!“» — запомнили многие из гвардейских офицеров.

Александр Сеславин, всегда одетый по форме и тщательно причесанный, своим серьезным отношением к исполнению служебных обязанностей удостоился благосклонности царя. «По повелению его величества, я с двумя орудиями, находясь всегда при лейб-батальоне, ходил в Гатчину, Павловск и Петергоф. Вскоре потом назначили меня адъютантом (батальона. — А. В.), и на маневрах я пришел в палатку его величества с рапортом к фельдцейхмейстеру. Увидев меня, мой шеф спрятал личико на грудь августейшей своей матери. Много стоило труда августейшему родителю уговорить упрямого фельдцейхмейстера, который плакал, кричал и барахтал ножками, чтобы принял от меня рапорт и то не иначе, как отворотясь от меня, и протянув назад ручку, в которую я вложил рапорт…»

Исправное исполнение своих адъютантских обязанностей гвардии подпоручиком Александром Сеславиным вскоре было оценено: «Усердная и ревностная служба Ваша обратила на Вас Императорское Наше внимание, почему, во изъявление особливого Нашего к Вам благоволения пожаловали мы Вас почетным кавалером державного ордена Св. Иоанна Иерусалимского… Дан в Гатчине сентября 9 дня 1800 г.».

Грудь Александра украсил первый в его жизни орден — восьмиконечный Мальтийский крест из белой эмали, которым он, очевидно, особенно гордился, поскольку никто из его сверстников-сослуживцев (за исключением брата Николая) награжден не был.

Через полгода благоволивший к Сеславину Павел I был убит. Началось царствование Александра I.

II

Известие о смерти Павла и вступлении на престол Александра в столице было принято, по свидетельству современников, с радостью. Однако «этот восторг проявлялся главным образом среди дворянства, остальные сословия приняли эту весть довольно равнодушно».

Наступившее время самодержавного «конституционализма» породило много иллюзий в просвещенной части дворянства. Но «дней александровых прекрасное начало» завершилось аракчеевщиной — 1825 годом.

Цари меняются, но служба остается… Как обычно, в 6 часов утра адъютант гвардейского артиллерийского батальона Сеславин 2-й отдавал строевой рапорт инспектору всей артиллерии и командиру батальона Аракчееву, строго следившему за исполнением этой обязанности адъютанта. Приняв от генерала распоряжения, Сеславин записывал их в книгу приказов и развозил по ротам. После утреннего развода день проходил в ведении служебной переписки, выполнении поручений по осмотру караулов, рот. Каждый последующий день был подобен предыдущему. Однообразие службы угнетало. В свободные от дежурства вечера Сеславин читал книги по военной истории, увлекшись, просиживал иногда и ночи.

Он сдружился со своим сослуживцем, молодым эстляндским бароном подпоручиком Романом Таубе, ставшим его добрым товарищем. Позднее, в 1809 году Таубе, за отличие в русско-шведской войне произведенный в капитаны, получит следующее стихотворное послание от находившегося в отставке Сеславина:

Героя юного я с чином поздравляю
И степени большой достоинства желаю;
Желаю, чтобы ты Отчизне был полезен,
Чтоб всем был столько мил, колико мне любезен,
Чтоб обществу был друг, на бранном поле славен
И чтобы не забыт тобою был Сеславен.

Часто проводя время вместе, друзья выезжали в свет на званые вечера, балы. Молодого, красивого гвардейского офицера Сеславина принимают в петербургских гостиных, где он нередко встречает нежные улыбки женщин. Но рассеянный образ жизни требовал денег. Естественно, жалованья подпоручика не хватало. На небогатого отца городничего рассчитывать не приходилось. Оставалось единственное средство, довольно распространенное среди гвардейской молодежи, — жить в долг. Стремясь не быть в числе последних, Сеславин залезает в долги, с каждым годом все более обременявшие его.