Станислав Родионов - Искатель. 2009. Выпуск №07

• Название: Искатель. 2009. Выпуск №07
• Автор: Станислав Родионов
• Издательство: ООО «Книги «Искателя», 2009 г
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 0130-66-34

Содержание:

Станислав Родионов. АНТИБЭБИ. рассказ

Сергей Нагаев. ГАЛС. повесть

Сергей Саканский. ДРУГАЯ. повесть

---

— Э, э, Колян, ты чего? Я же это так, — забеспокоился Михаил Степанович, в то время как Николай Алексеевич взял ружье, переломил его и, направив на люстру, стал рассматривать каналы стволов. — Я просто для разговора — душу отвести. Ты куда это собрался?

Николай Алексеевич молча вернул стволы в исходное положение, достал ключи из кармана и пошел в другой угол комнаты. Там он вставил один из ключей в едва заметную замочную скважину в стене — и декоративная стенная панель распахнулась, как дверь. За ней находился узкий и высокий сейф. Атапин отпер его, сунул туда ружье, запер сейф, затем закрыл стенную панель и вернулся за стол.

Сел и закрыл лицо руками.

* * *

Николай Алексеевич вновь вспомнил эпизод из детства, когда он поставил рекорд среди мальчишек двора по времени нахождения под водой.

Тетя Солмаз была права, Коля действительно до дрожи замерз, ныряя в бассейне.

Вот он вылезает из воды и с опаской разглядывает сквозь буйно зеленеющие тополя балкон на четвертом этаже ближайшего дома.

На балконе появляется молодая женщина, которая, в свою очередь, начинает что-то высматривать у бассейна.

— Коля! — кричит она. — Домой!

— А вот и твоя мама, легка на помине, — говорит тетя Солмаз и отправляется дальше своей дорогой, бормоча: — Мать всегда чувствует, когда детям что-то надо.

— Мам, ну еще немножко, — канючит Коля.

— Два часа уже купаешься, — говорит мать в ответ. — Я отсюда вижу: замерз, как цуцик. Иди домой!

— Ну, мам!

— Чай попьешь, потом еще выйдешь.

— Я еще выйду! — радостно обещает Коля приятелям.

Он подбирает лежащие рядом на бордюрном камне шорты и футболку и босиком бежит по горячему асфальту к дому.

* * *

Атапин сидел, закрыв лицо своими большими ладонями. Неожиданно он стал вздрагивать — похоже, заплакал.

Увидев это, Михаил Степанович вопросительно посмотрел на Андрея, снова появившегося на пороге.

— Господи, какие сволочи, — вдруг послышался тихий голос Николая Алексеевича из-под ладоней, сквозь всхлипывания, которые теперь стали явными.

— Видите, до чего вы человека довели, — шепотом возмутился Андрей. — У него же мать умерла, а вы тут со своими теориями!

Но Михаил Степанович не обратил на это обвинение никакого внимания. Наоборот, он просветлел и улыбнулся.

— Заговорил, — весело прошептал он и на радостях встряхнул юнгу за плечи. — Ты слышал, Андрюха? Он заговорил!

Михаил Степанович и сам встряхнулся, весь собрался, даже заметно протрезвел. Он вернулся за стол, сел на прежнее место и наигранно заинтересованным голосом сказал:

— Ну а я что говорю? Конечно, сволочи! Все они сволочи! Правильно, Коль!

— Да не то ты все! — злобно рявкнул вдруг на него Николай Алексеевич и шарахнул кулаком по столу.

Андрей испуганно вздрогнул. А Михаил Степанович улыбнулся. Он посмотрел на юнгу ободряюще и одновременно как бы добродушно подтверждая: «Нуда, такой вот я — не то все говорю. Ну что ж со мной поделать?» А сам между тем сунул Атапину в руку полную рюмку.

Николай Алексеевич выпил, снова закрыл мокрое от слез лицо руками и завыл:

— Это мы с Катькой сволочи. Я — сволочь. Я — главная сволочь! Старший сын называется. Она ведь звонила из больницы! Она чувствовала, что умирает. Хотела, чтоб я пришел, чтоб мы попрощались.

Михаил Степанович подошел к Атапину и положил руку ему на плечо.

— Да ну! — Николай Алексеевич, дернувшись, со злобой скинул руку товарища.

Тот сел, налил Атапину еще водки, поставил рядом.

— Она целый день звонила, — рычал Николай Алексеевич. — А я?! Дебил тупой… «Мам, я перезвоню». «Мам, я сейчас занят». Урод! А она как обо мне всегда думала, заботилась. Всегда!

Атапин залпом выпил. Михаил Степанович туг же снова наполнил его стопку. И так повторилось трижды — едва Атапин опорожнял рюмку, она уже вновь была наготове. Выпив, Николай Алексеевич взялся за голову и стал монотонно мычать и охать.

Михаил Степанович подошел к юнге и тихонько сказал:

— Слушай, Андрюш, дело уже к вечеру. Поэтому ты давай, наверно, уже иди домой. Сейчас лучше, чтоб поменьше тут людей было. Спасибо тебе за все. Давай, дорогой.

— Да-да, конечно, — Андрей закивал. — Точно ничего больше не нужно?

— Нет. Ты иди.

За иллюминатором в очередной раз полыхнула молния, донесся грохот. Атапин на некоторое время примолк, и в наступившей тишине особенно явственно стало слышно, как первая волна ливня очень быстро начала терять свой напор — шум струй, хлеставших по яхте, превратился в раздельный стук редеющих капель. Михаил Степанович словно лишь теперь обратил внимание на то, что идет дождь.

— Зонт только возьми, — напутствовал он Андрея и под возобновившиеся стоны и бормотание Николая Алексеевича вернулся за стол.

— Никто не пришел к ней за целые сутки, — сказал, уже обращаясь к нему, Атапин. — Никого из родных не было рядом с ней, когда она на тот свет собиралась. Одни чужие люди. Понимаешь? Почему я туда не поехал? Почему? Целые сутки!

— Но ты же не знал, что так будет, — вставил свое соображение Михаил Степанович.

— Да в том-то и дело, что должен был! — ответил Атапин и снова закрыл лицо руками. — Я должен был почувствовать. Она же всегда чувствовала, что мне надо.

— Знаешь, Коль, я тебе, конечно, соболезную, — деловым тоном сказал Михаил Степанович. — Но в этом ты уже куда-то не туда загнул.

Отстранившись и расправив плечи, Николай Алексеевич уставился на друга, как видно, в ожидании разъяснений.

— Ну, а чего, я не прав? — неспешно, словно растягивая время, сказал Михаил Степанович. — Так, как ты тут говоришь, извини, не бывает.

Пока говорил, он успел наполнить стопки, поднять свою и всучить в руку Атапина его рюмку.

— Как это не бывает? — зло спросил Николай Алексеевич. — Что, по-твоему, не бывает?

Михаил Степанович, кивнув, мол, сначала выпьем, опорожнил емкость. Его примеру последовал Атапин.

— Не бывает, Коля, чтобы дети могли опередить свою мать в этом деле, — сказал Михаил Степанович. — Ты, значит, соревноваться с матерью вздумал — кто кого больше любит. А не многовато ли ты на себя берешь?

— Она для меня все делала и всегда думала обо мне, а я не пришел, — угрюмо, но уже без ярости, сказал Николай Алексеевич.

— Конечно, все делала. На то и мать, что она и делает, и думает.

Николай Алексеевич уткнул лоб в сложенные на столе руки, словно уже не в силах был удерживать отяжелевшую голову.

Михаилу Степановичу, видимо, показалось, что Атапин засыпает, и от нечего делать он пододвинул к себе ноутбук и стал было просматривать на «Яндексе» курсы валют, однако Николай Алексеевич не заснул. Он снова издал тяжкий вздох и выругался.

— Она о тебе всегда помнила и любила тебя, — тут же продолжил Михаил Степанович. — Ну так и ты ее тоже любил. И всегда будешь любить. Но надо же понимать, Коля: ты — всего лишь сын. Ты сам подумай, вот предположим, ты бы пришел и успел с ней попрощаться. А что это меняет?

— Это все меняет, — сказал Атапин, не поднимая головы.

— Нет уж, Коля! Это ничего не меняет! Ты что, хочешь сказать, что это вот был твой единственный прокол за всю жизнь? А до этого ты, значит, абсолютно всегда ее во всем понимал, и поддерживал, и заботился, и все для нее делал, что был в состоянии сделать? Да? Вот только на прощание не явился, а так ты для нее, ну, прям — ну, все! Да, Коля? Даже и не отвечай, я и сам скажу, что нет! Столько, сколько мать для ребенка делает, ребенок никогда не сделает. Это с самого начала долг без оплаты. И не у тебя одного. Так практически у всех бывает, ну, может, с какими-то исключениями, но в основном — у всех. Поэтому не рассказывай мне басни.

— Я никакие басни не рассказываю.

— Получается, что рассказываешь.

Помолчали.

Выпили еще по одной.

— Все равно я никакие басни не рассказывал, — проговорил Николай Алексеевич. — Нечего делать из меня дурака какого-то.

— Вот и не веди себя как дурак, — ответил Михаил Степанович и хлопнул его по-дружески по плечу. — Давай просто еще выпьем.

— Я, значит, дурак, и значит, давай выпьем?

— А что?

— Это вот ты настоящий дурак! — Лицо Атапина было серьезным. — Ты-то чего мне тут сейчас пел? Вокруг света мы больше уже не собираемся! Денег у нас, видите ли, нет, и ничего нет, мозгов нет, трудиться не умеем! Я, когда сюда шел, на палубе пятно грязное видел.

Голос Николая Алексеевича звучал все суровее. Если бы Ми-хайл Степанович присутствовал при его разговоре с Петром Леонидовичем в ресторане «Сыр», то, пожалуй, ему пришло бы на ум, что выражение лица Атапина, что-то в его мимике в эту секунду схоже с тем, что наблюдалось на лице Клепанова, когда менеджер пытался доказать бывшему подводнику, сколь никчемно его существование.