Сергей Борисов - Искатель. 2009. Выпуск №09

• Название: Искатель. 2009. Выпуск №09
• Автор: Сергей Борисов
• Издательство: ООО «Книги «Искателя», 2009 г
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 0130-66-34

Содержание:

Сергей Борисов. ПРОПАВШИЕ В ОКЕАНЕ. (повесть)

Владимир Анин. ДАРМОВЩИНКА. (рассказ)

Денис Чекалов. ШЕСТЬ ВЫСТРЕЛОВ. (рассказ)

---

Наконец, Стивен Каллахэн, потерявший свою яхту приблизительно там же, где пошли ко дну «Снежинка» и «Северная птица». Дрейф Каллахэна к Антильским островам продолжался семьдесят шесть суток. Да, семьдесят шесть, это Андрей помнил точно.

А плот у Каллахэна, между прочим, был похуже, чем у Говарда, хотя и той же фирмы — «Эйвон». После того трагического плавания конструкторы внесли существенные изменения в конструкцию, так что теперь плоты, которыми были снабжены большинство яхт-участниц трансатлантической гонки, назывались «Эйвон-фаворит». Хотя у Андрея, по скудости средств, был плот отечественного производства, неказистый, тяжелый, но по надежности не уступающий импортному, потому как сделан был для военно-морского флота. Там красота не главное, там иные категории в ходу. Но где он, его плот? Где-нибудь в миле-другой от упокоившейся на дне морском «Птички» — и в паре миль от поверхности.

Когда в Плимуте инспекторы гонки осматривали снаряжение яхтсменов и в том числе спасательные плоты, Андрей не поленился и, испросив на то разрешение у соседа-норвежца, полюбопытствовал, что представляет собой «Эйвон-фаворит». Все было разумно, грамотно. Две круговые камеры скреплялись между собой и одна над другой в два яруса. Противоположные точки верхней камеры соединялись надувной аркой для растягивания тента. Пол тоже был сделан надувным с закрепленным под ним объемистым мешком, который, заполняясь водой, придавал плоту необходимую остойчивость. Все камеры — и круговые, и арочная, и пол — были разделены на отсеки с предохранительными клапанами для стравливания избыточного давления, образующегося при нагревании баллонов солнечными лучами, и подкачки камер с приходом вечерней прохлады. Для этого в снаряжение плота, убранное в карманы, был включен насос, более всего напоминающий примитивную пляжную «лягушку». Только если «лягушку» кладут на землю и с увлечением топчут ногами, то помпу плота надо сдавливать руками, что малоэффективно и утомительно. Но в целом «Эйвон-фаворит» Андрею понравился — красивая штука, даже изящная. Но. запах! Смердело от плота изрядно: тальк, клей, еще какие-то гадостные ароматы — жуткое амбре.

Андрей пошевелился, принюхался и даже не поморщился. Пахнет так же и тем же, а отвращения нет. Не до того, знаете ли…

Он подвигал лопатками, устраиваясь поудобнее, и попытался снова закрыть глаза. На этот раз обошлось без тошноты.

Сон подкрался к нему, навалился, подмял под себя и отпустил через несколько минут. Опять навалится и снова отпустит.

Андрей вычерпал успевшую просочиться в плот воду и снова попытался заснуть. Ткань купола терлась об арку, издавая то ли шелест, то ли скрип, и Андрею чудилось, что это сосны шумят у него над головой…

От станции к владениям Кудри можно было пройти по асфальтовой дороге, а можно — по утоптанной тропинке, петляющей между сосен.

— Найду, — пообещал он дачнику с обвисшим рюкзаком за плечами, у которого спросил направление.

Конечно, Николай Кудреватых в его вопросе не упоминался. Говорилось о побережье как таковом. Дескать, он приезжий, решил своими глазами убедиться, так ли красив Финский залив у Комарово, как о том пишут в книгах.

— В каких-таких книгах? — заинтересовался дачник.

— В разных.

— Ну, если в старых… — покивал дачник.

— И на кладбище зайти надо, — добавит Андрей.

— К Ахматовой? К Анне Андреевне? Надо, конечно, коли здесь оказались. Как же без этого? Прибрана могилка, ничего не скажешь, и народ к ней тянется. Вы откуда сами-то?

— Из Москвы.

— А… Вы на побережье не ходите, нечего там делать, не то нынче побережье. Раньше у нас все больше люди творческие отдыхали, гуляли себе по песочку, беседы беседовали. Ну, и мы, работяги, заводу нашему в шестидесятых тут соток нарезали, рядом с нами. Сейчас, правда, тоже люди приличные встречаются, писатели те же, да и заводские не все дачки свои продали. Но тех, что продали, я не сужу: как не продать за такие-то деньжищи, особенно если припрет? Вот и продают… А покупает ясно кто — миллионеры разные, бандиты.

— Бандиты? Так что, у вас тут опасно?

— Наоборот. Тишь да гладь. Принцип соблюдают: где живешь — не гадить. Так что гуляйте спокойно. Конечно, где пройти сможете. Потому что заборы кругом. С камерами! Они и на побережье замахнулись, причалы строят, корабли к ним ставят. А если я ширь люблю, если мне причалы их — как солома в глазу, тогда как? И ведь ничего не сделаешь. Вы о Кудре слышали?

— Я же москвич, — напомнил Андрей.

— Говорят, он и в Москве дела крутит. Ну, если не слышали… Большой жулик. И кровь на нем есть. А управы на Кудрю — нет. Купил землю, дом возвел, девок продажных к себе возит, салюты по субботам устраивает, в общем, живет в свое удовольствие. И собаки у него злые, лают, на людей бросаются.

— А говорите — не опасно.

— Так вы туда не ходите. Вы или по дороге, или по тропке идите, пока море не увидите. Тогда влево забирайте, забор его и минуете. Посмотрите на залив — и на кладбище.

— Я не тороплюсь.

— Нечего там смотреть, на побережье, точно вам говорю. На кладбище интереснее. Тихо там, благостно. Ну что, не заблудитесь?

— Найду.

— Тогда доброй вам дороги. — Дачник поправил лямки рюкзака и пошел в противоположную от указанной Андрею сторону.

«Камеры, значит», — подумал Андрей и направился к киоску у платформы, торгующему разной разностью. Появилась у него одна мыслишка…

Из динамика под козырьком киоска неслось разудалое обещание Игоря Скляра: «На недельку, до второго, я уеду в Комарово». Очень уместно. Потому и крутят который год.

В киоске Андрей приобрел поддельную зажигалку «Зиппо», которую ему тут же заправили бензином, сигареты и дешевые темные очки. Еще к списку Андрей присовокупил упаковку презервативов и нож с десятком лезвий — китайскую фальшивку «под Швейцарию», так же отличающуюся от изделия фирмы «Викторинокс», с которым Андрей не расставался на яхте, как сливочное масло от маргарина. Но для разового употребления сойдет — нож, в смысле.

— А это что?

— Бинокль. Детский. Плохой, — проявила невиданную честность продавщица.

— Давайте.

Здесь же, рядом с киоском, с рук продавали турецкое тряпье. Не торгуясь, Андрей купил пляжную шляпу-панаму и легкую безразмерную куртку, своим покроем, видимо, нацеленную на то, чтобы скрывать животы выехавших на пленэр отдыхающих.

По дороге Андрей не пошел, предпочтя ей тропинку. Метрах в ста от станции, укрывшись за деревьями, он натянул поверх своей ветровки куртку и прикрыл глаза очками. Довершили маскарад панама и дымящаяся сигарета в уголке губ — вкус табака с отвычки показался ему тошнотворным. Вот теперь можно и на видеопленку, никто не узнает.

Когда впереди засверкала вода, Андрей повернул направо. Другая тропинка, уже первой и усыпанная пружинящей под ногами хвоей, вывела его к трехметровому забору, сложенному из полированного «кремлевского» кирпича. Приближаться к нему Андрей не стал, а развинченной походкой, покуривая и поглядывая по сторонам — типичный бездельник-отпускник, — пошел к заливу.

И не дошел до него.

Кто занимался обустройством системы наблюдения у Кудри, этого Андрей, естественно, не знал. Но в профессионализме этому, с позволения сказать, специалисту, следовало отказать. Видеокамер не пожалел, а секторы, остающиеся вне поля зрения, оставил. Андрей вычислил их довольно быстро, вспомнив лекции, которые им читали в учебке на занятиях по диверсионной подготовке. Дойдя до берега, он повернул налево и по песку пошел прочь от владений Кудри. Потом опять повернул налево, углубился в лес, сориентировался и снова направился к забору, оставаясь в «мертвой зоне».

Не исключено, что можно было обойтись и без этих сложностей. Возможно, охранники, наблюдающие за экранами и обалдевшие от безделья, не обратят внимания на чучело в панаме, прошествовавшее по одному экрану и не появившееся на другом. Но это охранники не обратят, а вот следователи, которые позже будут дотошно изучать пленки, этот факт отметят обязательно.

Андрей подошел к примеченной им ранее сосне и стал взбираться по ней, стараясь не покарябать покрытый рыжими чешуйками ствол подошвами ботинок. Следы ему ни к чему.

Метрах в восьми от земли была удобная развилка. Удобная во всех отношениях: снизу примостившегося на ней человека прикрывали ветки, а на уровне развилки они росли так, что открывали панораму поместья Николая Кудреватых.

Укрывшись за стволом, Андрей снял очки и достал бинокль. Тот и правда был слабеньким, с пластмассовыми линзами. Однако трехкратное увеличение позволяло все же рассмотреть владения Кудри более детально.

Дом располагался посреди тщательно выстриженной лужайки, сочную зелень которой разрезали, будто ножом, две дорожки: одна, пошире, асфальтовая, вела от въездных ворот к ступеням крыльца; вторая, выложенная керамической плиткой, уводила к баньке и дальше — к дощатому причалу. Из-за бани, закрывавшей обзор, Андрей видел только его начало и часть кормы ошвартованного у него катера.