Сергей Борисов - Искатель. 2009. Выпуск №09

• Название: Искатель. 2009. Выпуск №09
• Автор: Сергей Борисов
• Издательство: ООО «Книги «Искателя», 2009 г
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 0130-66-34

Содержание:

Сергей Борисов. ПРОПАВШИЕ В ОКЕАНЕ. (повесть)

Владимир Анин. ДАРМОВЩИНКА. (рассказ)

Денис Чекалов. ШЕСТЬ ВЫСТРЕЛОВ. (рассказ)

---

— Фи! Выяснят, куда я с такой регулярностью отбываю из Чикаго, с кем веду беседы по телефону, и сделают вывод.

— Да. — Говард закурил. — Так не проще, чем врезать кулаком по физиономии, но эффективность та же. И какие у нас шансы избежать соприкосновения с этими типами?

— В сущности, нам остается надеяться, что налоговики окажутся расторопными и прижмут своего подопечного до того, как спамеры выйдут на меня. Надо думать, после этого Марлоу будет не до удовлетворения своего законного чувства мести. И поиски сами собой заглохнут.

— Тогда будем надеяться. — Говард ввинтил недокуренную сигарету в пепельницу и встал. — Раз ничего другого не остается.

— Почему ничего? — Хьюэлл тоже поднялся. — Еще можно бежать. Например, за океан. Скажем, в Англию.

— Нельсон, вы гений.

— Я знаю.

Больше о Марлоу и возможных грядущих неприятностях они не говорили. У них были темы поважнее — «Снежинка» и океан.

Волны не грохотали как прежде, сталкиваясь друг с другом и швыряясь пеной. Подустав, они лишь злобно шипели, накатывая на израненные яхты.

После того как они с Горбуновым обменялись приветствиями,

Говард вытащил на палубу плавучий якорь и с помощью двигателя приблизился к «Северной птице» на расстояние, при котором уже не было нужды вопить что есть мочи.

— Что у тебя?

Русский обрисовал ему положение, в котором оказался. Положение было аховым.

— А у тебя?

Положение Говарда было немногим лучше.

Вместе с тем, благодаря встрече, вероятность которой в этих просторах была так ничтожна, что ее с полным основанием можно было причислить к списку необъяснимых чудес, у них появилось решение общей проблемы. Из двух яхт, одна из которых не имела рангоута, а другая грозила опрокинуться, они вполне могли создать «боеспособную единицу».

Андрей колебался, и Говард не торопил его. Бросить яхту, тем более построенную своими руками, отличное судно, которое служило тебе верой и правдой, — это тяжкое испытание для моряка, некоторые считают даже — непростительный грех. Но сохранить «Северную птицу» было невозможно: за время их разговора сорвало еще один болт крепления киля.

Наконец Горбунов сокрушенно опустил голову.

Говард сократил расстояние между яхтами до трех метров. В любой момент шальная волна могла ударить «Снежинку» и «Северную птицу» друг о друга, поэтому Говард внимательно отслеживал обстановку, удерживая румпель одной рукой, а другую положив на рычаг управления мотором.

Андрей готовился к эвакуации. Он вновь и вновь спускался в каюту, вытаскивая наружу то, что считал нужным забрать с собой.

— Подводи!

Говард подвел «Снежинку» еще ближе и, на миг оторвавшись от румпеля, принял радиостанцию «Северной птицы». Его аккумуляторы плюс рация Горбунова — и вот уже у них снова есть связь с миром. За радиостанцией последовали сумка с документами, навигационные приборы…

— Остальное потом, — распорядился Говард. — Давай гик.

Андрей стал отвязывать гик. Они сделают из него мачту, поднимут паруса, и даже если спасатели, они же спасители, их не услышат…

Океан, вроде бы присмиревший, неожиданно напомнил о себе. Еще одна волна-бродяга подбросила «Снежинку» и швырнула ее на яхту Горбунова. Борта чиркнули друг о друга. Затаив дыхание, Говард смотрел, как все сильнее кренится «Северная птица». Ее мачта нависла над ним.

Выпрямится? Нет?

Нет…

Говард рванул рычаг скорости, переложил румпель, чтобы увести «Снежинку» из-под удара, хотя понимал, что избежать его не удастся. Видимо, болты не выдержали и «Северная птица» потеряла киль. Она бы опрокинулась, если бы не «Снежинка».

В последнюю секунду Говард бросился на дно кокпита и прикрыл голову руками. Мачта «Северной птицы» врезалась в палубные надстройки «Снежинки». Ванты и штаги оплели рубку и остатки релингов. Яхты оказались накрепко связанными.

И они погружались!

Говард перегнулся через борт и понял, что в запасе у них считанные минуты. Угловатая и узкая — пока узкая! — трещина прочертила корпус «Снежинки», открывая воде доступ внутрь яхты.

— Андрей!

Русский выполз из каюты, в руках он держал охотничье ружье. После смерти от пуль пиратов знаменитого британца Питера Блейка, вошедшего на своей яхте в устье Амазонки, спортсменам-одиночкам стали настоятельно рекомендовать иметь на борту огнестрельное оружие.

— Брось его!

Горбунов послушно разжал пальцы. Из раны на его лбу хлестала кровь.

— Ты ранен?

— Я? — Горбунов провел рукой по лицу. — Да, наверное.

— Мы тонем!

Русский поднял голову, посмотрел в сторону носа:

— Плот сорвало…

— У меня цел!

Говард кинулся к контейнеру у обломка мачты, рассек спринг-найфом ремни крепления и рывком опрокинул выкрашенный оранжевой краской ящик. Мешок с плотом оказался на палубе. Говард распустил шнуровку, заплел змеящийся из мешка трос вокруг стойки сломанного релинга, сорвал пломбу на баллоне со сжатым воздухом и, поднатужившись, вывалил тяжеленный плот за борт. От удара о воду сработал выпускной клапан, воздух рванулся из тесного узилища; и плот стал принимать задуманную конструкторами полусферическую форму.

Говард подтянул плот к яхте и принялся лихорадочно загружать его. Запаянные банки с обычной пресной водой и бутылки с минеральной. Продукты. Карты. Тайваньская «мыльница». Под руку подвернулось одеяло… Радиостанция? Нет, к черту! Аккумулятор весит под двадцать килограммов, а кислота из него смертельна опасна для прорезиненной ткани. К черту!

А яхты все погружались.

Компас, фотография мамы в резной рамке, ружье для подводной охоты.

— Андрей!

Русский не откликнулся. Лежа на боку, потому что стоять на палубе накренившейся яхте было невозможно, он лихорадочно отворачивал гайки со шпилек лебедки-«мельницы», похожей на гигантскую катушку ниток.

— Ты что делаешь?!

Русский повернул залитое кровью лицо:

— Подожди…

— Оставь!

— Нет, я сейчас…

— Что?

— Заело…

Горбунов взялся за «мельницу» двумя руками, уперся коленом и в страшном усилии, с гортанным криком вырвал лебедку из палубы.

Косматая волна вздыбилась над бортом «Северной птицы» и окатила русского с головы до ног. Горбунов устоял, повел налитыми кровью глазами и прыгнул на «Снежинку». Бросил «мельницу» на плот и, повернувшись, спросил безжизненным голосом:

— Что брать?

— Все подряд!

Они ничего не успели добавить к тому, что уже было сброшено на плот. Еще одна водяная гора рухнула на сцепившиеся яхты. Русский взмахнул руками, его подхватило, как щепку, и потащило прочь. Говарда тоже закрутило, ударило обо что-то, но он успел схватиться за ручку люка рубки. Когда волна схлынула, он закашлялся и, шатаясь, поднялся на ноги.

Горбунова на палубе не было. Среди пенных гребней мелькало оранжевое пятно его спасжилета. Русский плыл лицом вниз.

К беззащитным, обреченным яхтам подкатывал новый вал, и Говард, не задумываясь, что его ждет, прыгнул в воду.

Вынырнув, он в несколько гребков настиг русского. Перевернул на спину. Горбунов не подавал признаков жизни. Говард ухватил его за воротник и поплыл к плоту, который отнесло в сторону метров на пятнадцать — на всю длину троса, которым он был привязан к «Снежинке».

Волна, которую видел Говард, накрыла их своим мохнатым навершием и… отпустила, помчавшись дальше. Следующие валы были не такими грозными, и Говард воспрянул духом.

И поспешил с этим.

Оказавшись на очередном гребне, он поймал взглядом плот и ему показалось, что расстояние между ними не уменьшилось, а увеличилось.

Говард отчаянно загребал правой рукой, но плот не приближался. Силы его были на исходе, в глазах потемнело, но тут стихия будто смилостивилась — во всяком случае, она сама подбросила плот к гибнущим людям.

Говард вцепился в одну из петель, вшитых в прикрывающую баллоны оболочку. Он тяжело дышал, хватая ртом воздух пополам с брызгами.

Над ним хлопала шторка, назначение которой было прикрывать отверстие в растянутом на надувных дугах матерчатом куполе. Когда Говард загружал плот, шторка была скручена, как то и предполагала инструкция. Видно, тесемки не выдержали, она развернулась и теперь полоскалась, как флаг на осеннем ветру. При большом или больном воображении ее можно было бы назвать дверью. Она была открыта, но в нее еще надо войти.

Позволив себе лишь краткую передышку, Говард приподнял русского и попытался перевалить его через борт плота. С первой попытки не получилось, не получилось и со второй, и с третьей. Нет, он не сможет…

Говард задыхался, понимая, что в прошлое стекают последние минуты отпущенной ему Всевышним жизни. Настоящее у него еще есть, а будущего не будет. В голове сумасшедшим хороводом закружились образы, до поры таившиеся в глубинах памяти.