Владимир Новиков - Александр Блок

• Название: Александр Блок
• Автор: Владимир Новиков
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03362-7

О величайшем поэте XX века Александре Блоке (1880-1921) существует огромная литература - биографическая, исследовательская, художественная; каждое поколение по-своему пытается толковать жизнь и творчество гения. Известный литературовед Владимир Новиков предлагает собственную версию судьбы поэта и его времени. Серебряный век представлен в книге замечательной эпохой, а Блок ("трагический тенор эпохи", по слову Ахматовой) - мастером вдохновенного "жизнетворчества", когда поэтическая работа, дружеские связи и любовные переживания образуют прекрасное целое: поэзию. Подробности богемной жизни поэта, его необычные отношения с женой, нервная, но литературно плодотворная дружба с Андреем Белым равноправно поставлены в центр жизнеописания наряду с позицией Блока-гражданина. В полемическом режиме "поэтического заблуждения" рассматриваются автором такие блоковские темы, как интеллигенция и революция, знаменитое стихотворение "Скифы". И в лирике, и в вершинной поэме Блока "Двенадцать" Владимир Новиков прежде всего видит художественную энергию, передающуюся и сквозь толщу века, а соглашаться с авторской концепцией или спорить с ней - это уже привилегия читателя.

---

Следующий этап развития отношений Блока и Любови Дмитриевны начинается 7 марта 1901 года: он случайно встречает ее на Васильевском острове, куда пришел покупать таксу, которую потом назовет Краббом. Она идет на Бестужевские курсы, он тайком следует за ней. Между тем Любовь Дмитриевна его замечает, потом она напишет: «…Около курсов промелькнул его профиль, — он думал, что я не видела его. Эта встреча меня перебудоражила».

В тот день написаны первые блоковские стихи, отразившие реальный момент в развитии его отношений с Любовью Дмитриевной:

Сбылось пророчество мое:
Перед грядущею могилой
Еще однажды тайной силой
Зажглось святилище Твое.

И весь исполнен торжества,
Я упоен великой тайной
И твердо знаю — не случайно
Сбывались вещие слова.

(«Сбылось пророчество мое…»)

Это восьмистишие войдет потом в первую главку раздела «Стихи о Прекрасной Даме». Обратим внимание на мотив смерти: «Перед грядущею могилой…» — почему? Это мы проясним далее. А в автографе было еще четверостишие, помещенное как бы в качестве эпиграфа перед процитированным текстом:

Так — одинокой, легкой тенью.
Перед душою, полной зла,
Свои благие исцеленья
Она однажды пронесла.

В канонический текст трилогии эти строки не вошли, хотя они много говорят об отношении Блока к мартовской встрече, перекликаются с описанием ее в дневнике. А через три дня Блок сочиняет необычное стихотворение «Пять изгибов сокровенных…» с целью «запечатать» свою тайну. Оно, что называется, «для себя» и не будет опубликовано вплоть до 1919 года. Там перечисляются загадочные цифры: «Семь и десять по краям, / Восемь, девять, средний храм…» На поверку это всего-навсего номера линий Васильевского острова, по которым юный поэт идет за той, что еще не стала адресатом его лирики, но очень скоро ею будет.

Потом наступает «мистическое лето», как его назовет Блок впоследствии. Блок часто приезжает из Шахматова в Боблово в белом студенческом кителе на белом коне по кличке Мальчик. Любовь Дмитриевна сидит на террасе в желтовато-розовом платье, в руках у нее книга и цветок красной вербены. Начинается разговор. Однажды Блок признается, что пишет стихи, а в следующий раз привозит четыре стихотворения. Любови Дмитриевне нравится сонет с греческим названием «Аγρафа δоγμаτа» («Неписаные догматы»), а стихотворение «Servus — Reginae» («Раб — Царице») повергает ее в волнение последней строфой:

Твоих страстей повержен силой,
Под игом слаб.
Порой — слуга; порою — милый;
И вечно — раб.

В этих, написанных полтора года назад стихах лирическое «ты» достаточно отвлеченно, но у Любови Дмитриевны, по ее словам, «щеки зарделись пожаром». Поэт как бы приглашает ее примериться к роли Царицы…

Четвертого июня 1901 года написано первое легендарное стихотворение Блока.

Что мы имеем в виду под «легендарностью»? «Legenda» по–латыни — герундив от глагола «legere» («читать»), буквально значащий «то, что должно быть прочитано». С этой точки зрения легендарными становятся стихи не просто «лучшие», а самые читаемые, хрестоматийные, вошедшие в канон русской поэзии и адекватно представляющие автора. Стихи, которые представители культурного сообщества помнят наизусть или «близко к тексту». Стихи, для разговора о которых достаточно процитировать несколько начальных строк:

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –
Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
И молча жду, — тоскуя и любя .

Курсив — авторский — отсылка к стихотворению Владимира Соловьева

«Зачем слова? В безбрежности лазурной…», где есть строки:

И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя.

Сначала Блок дает к своей четвертой строке сноску, а готовя последнее свое собрание (вышедшее уже посмертно, в 1922 году), выносит Соловьевские строки в эпиграф. Перекличка здесь не только словесная, но и ритмическая. Начав стихотворение шестистопным ямбом, автор в четвертом стихе переходит на пятистопный, а затем идет своеобразный диалог двух размеров. Два голоса, теза и антитеза звучат и в финале:

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты.

Весной 1901 года Блок впервые прочитал стихи Соловьева. Кто он для Блока? Это не отношения ученика и учителя. И слово «влияние» не совсем точно в данном случае. Не претендуя на терминологическую строгость, рискнем назвать это духовным соавторством (учитывая, что подобные «соавторы» в судьбе Блока чередовались и сменялись, что никто не стал единственным навсегда).

Философ и поэт, точнее философ-поэт Владимир Соловьев — знаковая фигура рубежа XIX—XX веков. Сама дата его смерти — 1900 год — символична. Это символ перехода литературы от реализма к символизму, переключения сознания интеллигенции с социально-политического позитивизма на религиозно-философское постижение бытия, сопряжение платоновского типа мышления с российской и всемирной исторической ситуацией рубежа двух столетий.

Соловьев — собеседник Достоевского в годы написания «Братьев Карамазовых» (черты молодого философа усматривали и в Алеше, и в Иване). Наставника и вдохновителя видел в Соловьеве Вячеслав Иванов. Успел встретиться и поговорить с ним весной 1900 года Андрей Белый. Блоку же не повезло: несмотря на знакомство с соловьевским кланом, Владимира Сергеевича он увидит лишь однажды, в феврале 1900 года, панихиде и похоронах одной родственницы. «Длинное лицо у притолки, так что целое мгновение я употребил на понимание глаз, пока не стукнулся глазами о его глаза. Вероятно, на лице моем выразилась душа, потому что Соловьев тоже взглянул долгим сине-серым взором. Никогда не забуду — тогда и воздух был такой», — расскажет Блок в письме Георгию Чулкову пять лет спустя.

В том же письме он вспомнит, как потом шел за катафалком позади Соловьева, видел его несуразную шубу и стальную гриву, а некто воскликнул: «Экая орясина!» (еще через пять лет в своей речи «Рыцарь-монах» Блок опишет тот же эпизод иначе: генерал, шедший рядом, называет Соловьева «дубиной»). Но это прозаические подробности, а главное здесь — ощущение поэтической преемственности. 31 июля Соловьев уйдет из жизни, и, как сказано Блоком в том же письме: «…Рок исполнил его всего Несказанным, и это не от убыли, а от прибыли пролилась его богатейшая чаша, когда он умирал (и на меня упала капелька в том числе)».

Вслед за чтением стихов Соловьева Блок тем летом принимается за его философские сочинения. Их внутренняя логика останется для него слишком утомительной, но он сумеет вычитать из них главное — образ Соловьева-человека. И «Стихи о Прекрасной Даме» станут в какой-то степени реализацией того идеала Вечной Женственности, который Соловьев как поэт недовоплотил. В 1910 году Блок вдохновенно процитирует соловьевские «Три свидания»: «Еще невольник суетному миру, / Под грубою корою вещества / Так я прозрел нетленную порфиру / И ощутил сиянье божества» — и прокомментирует их неожиданным образом: «Поэма, написанная в конце жизни, указывает, где начинается жизнь; отныне, приступая к изучению творений Соловьева, мы должны не подниматься к ней. а обратно, исходить из нее; только в свете этого образа, ставшего ясным после того, как второй, производный, погашен смертью, — можно понять сущность учения и личности Вл. Соловьева».

Блок 1901 года именно исходит из того, что уже сделано в поэзии Соловьевым. До сих пор блоковские стихи были цельны, монологичны (и этим по-своему привлекательны), теперь же в них придет дух раздвоенности: «сиянье божества» ощущается непременно на фоне «грубой коры вещества». Блоковские символы будут строиться на музыкальном сопряжении антонимов, они приобретут внутреннюю оксюморонность. Поединок света и тьмы сделается главным внутренним сюжетом блоковской лирики:

Над твоей голубою дорогой
Протянулась зловещая мгла.
Но с глубокою верою в Бога
Мне и темная церковь светла.

(«Ты прошла голубыми путями…»)

Вернемся к стихотворению «Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…», с которого мы предлагаем вести отсчет блоковских легендарных шедевров. В Полном собрании стихотворений Блока, выстроенном В. Н. Быстровым в хронологическом порядке (в соответствии с блоковскими тетрадями беловых автографов), это произведение значится под номером 333 [11]. То есть Блоку необходимо было написать более трех сотен стихотворений (это только начиная с 31 октября 1897 года, а в общем их было гораздо больше), чтобы его поэтический голос зазвучал в полную силу