Сергей Кабанов - На дальних подступах

• Название: На дальних подступах
• Автор: Сергей Кабанов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1971

В первые месяцы Великой Отечественной войны по всей стране прогремела слава защитников Ханко. Гитлеровцы уже подходили к Ленинграду, а в их глубоком тылу мужественно сражался гарнизон этой небольшой военно-морской базы. Моряки, пехотинцы, летчики Красного Гангута (так раньше назывался полуостров Ханко) не отдали врагу ни одной пяди своей территории, более того, дерзкими десантами они выбили фашистов с нескольких островов, имевших большое тактическое значение. Возглавлял этот отважный гарнизон генерал С. И. Кабанов — бывалый артиллерист, ветеран береговой обороны Балтийского флота. В своей книге он рассказывает о себе и своих боевых друзьях, приводит много ранее неизвестных подробностей о боях за Ханко.

---

Мы тут же повернули машины на дорогу к полуострову Сырве, где находился тысячного состава строительный батальон и больше двухсот краснофлотцев будущей 315-й батареи. Там сотни бойцов рыли котлованы под башенные блоки и командный пост батареи, сыгравшей такую серьезную роль в Отечественной войне. Строился большой бетонный завод. Много новых наезженных дорог.

Я был несколько ошеломлен, когда узнал, что 315-й батареей командует капитан Александр Моисеевич Стебель. Он много сделал, строя батарею меньшего калибра на Малом Рогге, славный командир и человек, но я не ожидал его встретить здесь. Оказалось, что отдел комплектования штаба флота перевел его сюда внезапно. Понятно, что при расширении системы базирования флота и росте числа береговых батарей возникла острая нужда в командирах. Но я привык подолгу командовать на каждой ступени в морской артиллерии: ведь важно серьезно освоить каждый калибр; мне казалось такое быстрое продвижение молодых командиров неестественным и опасным для дела. Помнится, когда меня самого внезапно назначили командиром дивизиона на форту Красноармейском, назначили потому, что многих командиров и политработников по решению ЦК партии перевели с Балтфлота на Тихий океан, я был ошеломлен и встревожен. Правда, я все же был доволен, что капитан Стебель снова под моим началом, и могу заранее сказать: в войну, в боях он прославился как смелый командир, погибая, вел себя бесстрашно. Но вообще-то подобное «потрошение» только что сколоченных штабов и батарей было нашей бедой в те годы.

Капитан Стебель выделил по моему приказанию два взвода краснофлотцев с винтовками и ручными пулеметами; на двух автомашинах они тотчас отправились вместе с командиром нашего штаба капитаном Я. М. Тупиковым в Курессааре «штурмовать» штаб кайтселийтов.

К вечеру возле всех построек уже стояли наши часовые. Капитан Тупиков доложил, что во дворе под брезентами он обнаружил батарею русских полевых пушек с передками и зарядными ящиками, но кайтселийты увезли их в город на себе, без конских упряжек.

Обстановка в городе была неясной, и я в тот вечер не стал искать эти пушки. Но вскоре приехал старый эстонский коммунист Александр Михайлович Муй, только что выпущенный из тюрьмы и утвержденный секретарем уездного комитета. Он нашел фашистскую батарею во дворе дома, отведенного уездному комитету. Дом прежде принадлежал воинскому начальнику города, полковнику старой эстонской армии.

Приезд секретаря уездного комитета партии сразу облегчил наше положение. Нам отдали десятка два домов вокруг штаба и на Ромассаарской улице, ведущей к пристани Ромассааре. Можно было привозить семьи и по-человечески устроить командиров и политработников, измученных бивуачной жизнью. В здании штаба на первом этаже расположился политотдел, его начальником стал батальонный комиссар Л. Е. Копнов. Две комнаты отвели для телефонно-телеграфного узла, а во дворе в отдельном домике устроились радисты.

Каждому понятно значение связи для военной организации, особенно на островах, где мы еще не стали хозяевами положения и где нарастала классовая борьба за утверждение революционной власти против уходивших в подполье фашистских организаций. Начальником связи БОБРа назначили все того же кронштадтского связиста майора Г. Г. Спицу. Каждый раз я подчеркиваю достоинства кадровых командиров из Кронштадта и его фортов, считая службу там отличнейшей боевой школой, она вырастила отличных людей для близкой уже войны.

В середине июля сорокового года мы получили полный план строительства батарей на Сааремаа и Хийумаа, план на год, из которого, как я уже говорил, больше полугода было потеряно. Три трехорудийные батареи калибра 130 миллиметров — 24, 25 и 43-ю — уже строили, в июне транспорты Совторгфлота доставили на Сааремаа орудия для них. К ним план добавил две 180-миллиметровые — 315-ю башенную, 317-ю открытую и, кроме того, долговременную батарею новых 152-миллиметровых пушек. Вторая очередь строительства на Сааремаа — три унифицированные открытые батареи: трехорудийная калибра 305 миллиметров на Сырве, севернее батареи капитана Стебеля; четырехорудийная калибра 100 миллиметров на побережье Паммана перед входом в пролив Соэла-Вяйн; четырехорудийная калибра 180 миллиметров на полуострове Хундсорт (Тагамыйза), недалеко от строящейся возле селения Ундва 25-й батареи — срок строительства этой унифицированной батареи зависел от окончания 317-й башенной на мысе Нинасте (Ниназепанк). Все это на острове Сааремаа. На Хийумаа, кроме уже установленной на мысе Серош, планировали построить еще шесть батарей: на мысе Тахкуна — мощнейшую калибра 406 миллиметров, башенную калибра 180 миллиметров и четыре среднего калибра в разных местах острова.

Что и говорить, такой размах строительства мог только радовать душу артиллериста; но план большой, сроки жесткие, как справиться с ним, если на Сааремаа всего два строительных батальона, столько же строителей и на Хийумаа.

Выход был один; вместе с бойцами стройбатов и с рабочими-монтажниками, присланными из Ленинграда, работал весь личный состав батарей, все командиры и политработники. Этот героический предвоенный труд достоин особого слова в нашей военной истории.

Чтобы понять замысел плана, идею создаваемой береговой обороны, надо было как следует ознакомиться с географией архипелага, с подходами к нему, с местами, выбранными для каждой батареи. Понять, почему именно здесь, а не в другом месте надо ставить орудия, разобраться в обороне архипелага в прошлом, в немецком замысле и ходе их операции по захвату островов в 1917 году.

— В штабе, к сожалению, не было никаких пособий, книг, словно история, прошлое, боевой опыт — пусть даже с неблагоприятным финалом — не имели для нас, строителей новой обороны, значения. Хорошо, что у помощника по артиллерии капитана В. М. Харламова случайно нашлась книга фон Чишвица «Захват Балтийских островов Германией в 1917 году», переведенная и изданная у нас в 1937 году. Я вцепился в нее, как в спасательный круг, поручив одновременно начальнику штаба майору Охтинскому, уезжавшему в командировку на материк, поискать и другую литературу. Он привез интересную книгу А. М. Косинского, изданную Военно-морской академией в 1928 году, — «Моонзундская операция Балтийского флота 1917 года». Прочитав внимательно обе книги, мы в штабе решили все посмотреть на местности, представить себе прошлое и сравнить с нынешним.

С чего начать? Конечно, с бухты Тагалахт, расположенной на северо-западе Сааремаа.

Если посмотреть на Сааремаа сверху, в восточной его части откроется равнина с отдельными островками леса, в западной — возвышенность и лес большими массивами. Дорога в Кихельконна идет лесом. Там, у местечка Каырусе, строилась на опушке 24-я батарея капитана С. М. Шелкова и политрука Д. И. Беляева. Мы приехали на батарею вчетвером — с военкомом Дорофеевым, капитаном Харламовым и начальником инженерной службы Навагиным.

Все обратили внимание на особенность выбранной позиции: главное направление стрельбы, то есть директриса, проходит строго посередине вдающегося в сушу залива. Я понял: батарею решили установить здесь только потому, что весной рядом расположилась 15-я эскадрилья самолетов МБР-2, одна из двух эскадрилий, терпевших бедствие в Палдиски в ноябре 1939 года во время шторма. Очевидно, те, кто планировал и выбирал место для батареи, вспомнили высадку немецкого десанта в бухте Тагалахт 12 октября 1917 года: три германских эсминца зашли тогда в залив Кихельконна и безнаказанно обстреляли русскую авиабазу. Иначе не объяснить выбора такой позиции. Работали батарейцы на строительстве хорошо, но пушки пришлось ставить на деревянных основаниях на песке — в буквальном смысле: кругом — дюны, поросшие сосняком. Когда вскрыли растительный слой, обнажив мощную корневую систему леса, песок стал набиваться всюду. Возникла дополнительная работа — одерновать орудийные дворики, командный пункт, погреба с боезапасом.

Соседняя 25-я батарея старшего лейтенанта А. С. Зинова и старшего политрука А. Г. Горлова севернее деревни Ундва была лучше посажена, работали там успешнее: краснофлотцы строили круглые сутки. Мы с Дорофеевым узнавали многих — обе батареи комплектовались в Лебяжьем, в нашем Южном укрепленном районе, большинство краснофлотцев — комсомольцы, значит, пушки тут установят быстро.

Помнилось, что по описанию Косинского где-то тут в первую мировую войну поставили четырехорудийную батарею пушек Канэ, чем положили начало строительства обороны бухты Тагалахт; в 1917 году на ее правом берегу, на оконечности мыса Нинасте, была построена вторая подобная же батарея. Германское командование выбрало в 1917 году удобную, хорошо укрытую от ветров, широкую и глубоководную бухту Тагалахт для высадки основных десантных сил, отлично зная, что противодействовать десанту смогут только две батареи — восемь 152-миллиметровых орудий. На мысе Тохфри острова Хийумаа стояли еще четыре 120-миллиметровые пушки. Чтобы высадить 33 самокатные роты на берег между мысом Нинасте и проливом Соэла-Вяйн, захватить Ориссаарскую дамбу и окружить на Сааремаа русские войска, противник должен был уничтожить эти три батареи, что он и пытался осуществить на рассвете 12 октября 1917 года; четыре германских линкора, каждый из которых имел по 10 орудий калибра 305 и по 16 орудий калибра 152 миллиметра, привели наши три батареи к молчанию и захватили их.