Виктор Мясников - Изумруд – камень смерти

• Название: Изумруд – камень смерти
• Автор: Виктор Мясников
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Боевик

"Изумруд – камень смерти" (Полная авторская версия) Третий роман из цикла о Вовце Меншикове. Артель охотников за драгоценными камнями пытается отыскать в окрестностях Екатеринбурга месторождение изумрудов. Но изумруды интересуют и многих других – новых русских, бандитов, авантюристов всех мастей, милицию и госбезопасность. Столкновение неизбежно. На фоне красот уральской природы развязывается настоящая война. Главный герой романа – Вовец Меншиков – благодаря своим умениям не только выбирается из кровавой коловерти, но и находит нечто более драгоценное, чем изумруды. Он находит любовь.

---

– Сволочи, сволочи, твари…

– Ты что это? – Вовец потрепал его по затылку. – Брось. Поешь-ка лучше.

– Приехали, твари, – Фарид закрыл лицо руками, упер локти в матрас, слова сквозь сомкнутые пальцы доносились неразборчиво, – сам Шуба явился. Баксы отобрал, двести не хватило, на долг перевел. Сказал, разборка со мной будет, когда домой приеду. Говорит: деньги взял – обязан был тебя грохнуть. Ищи, говорит, где хочешь, и кончай. А деньги в зачет той тыщи баксов, что у Кучки не нашли. – Он потер глаза, шмыгнул носом. – Даже курить не оставили, паскуды, а ты мне поесть принес…

– Федя, – проскрипело за спиной. Это алкаш подал голос. – Феденька, ты меня покормишь?

– Дед, уйди, а? – отозвался Фарид не поднимая головы.

Вовец молча отделил пласт белого куриного мяса с поджаристой шкуркой и сунул в готовно распахнувшийся беззубый рот. Мелко жуя, так, что все лицо двигалось, алкаш с довольным видом направился в коридор.

– Мать только обрадовалась, – снова заговорил Фарид. – Когда меня нет, у ней с отчимом все хорошо. Не люблю я его. А тебя я узнал. Тогда на отвале с сыном был, а мы… Ты ведь меня тоже узнал? В темноте, когда завалило, что хочешь мог со мной сделать. Или там оставить. Мог ведь?

– Мог, мог, – Вовец опять по-отечески потрепал его по волосам. И то сказать: Фарид всего-то на четыре года старше его Олежки, и в самом деле в сыновья годится. – И ты со мной мог. Но не сделал. Ты ешь давай, успеешь наговориться. А кто такой этот Шуба?

– Смотрящий, главный в районе, авторитет, в общем, – Фарид промокнул глаза узким вафельным полотенцем и принялся за курицу. Похоже, изрядно оголодал на больничных харчах.

Вовец расспросил его поподробней о делах Шубы и его людей, о том, как они изложили Фариду ситуацию с прорывом плотины. Ободрил, выложил из сумки гостинцы, дал десятку на сигареты и распрощался.

Когда вернулся в терапию, Клим тут же кинулся к нему и принялся яростно трясти руку.

– Поздравляю, Валя нам все рассказала, – радость его была совершенно искренней. – Вот уж не думал.

– Чего не думал? – так же искренне удивился Вовец.

– Что вы так быстро поженитесь.

Порозовевшая Валентина взяла под руку оторопевшего Вовца.

– Это он уже сам придумал. Ты его, Володя, не слушай. Ему просто гульнуть как следует хочется, вот и пытается на свадьбу раскрутить.

– Да хотя бы на банкетик мало-мальский, – рассмеялся Клим.

– Вот ребят выпишут, соберемся семьями и отпразднуем все сразу – и выздоровление, и ваш фарт, и мой, – она глянула Вовцу в глаза и прижалась к нему плечом.

* * *

Кентавр и Дыба были раздражены. Шуба со своей шайкой окраинной шпаны не оправдал их надежд. Ленивые, тупые, бездарные истребители пива и жвачки не очистили территорию от хиты, не обнаружили буровую, потому что так далеко не заезжали, и вообще превратили работу в пикник на обочине. Мало того, потеряли двоих убитыми и нескольких ранеными. Слухи о такой катастрофе распространились по всему Тагилу и достигли ушей тех, от кого Шуба тщательно скрывал свою операцию. В результате городские авторитеты выразили свое глубокое разочарование окраинным смотрящим. Он ввязался в какие-то сомнительные дела на чужих территориях, что могло вызвать обострение отношений с местными преступными лидерами. Почти перестал вносить деньги в общак, поскольку не умел увеличить доходы, да еще понес потери и не отомстил за убитых и изувеченных. Такой человек не мог далее занимать руководящую должность в криминальных структурах, и Шубе ясно дали понять, что его заменят, как только найдется подходящий кандидат.

Было отчего прийти в уныние. Падение с вершины иерархической пирамиды к самому подножию весьма болезненно. Бывшие подчиненные обычно тут же припоминают все обиды, а кроме того, предстоит заново отбивать для себя местечко ближе к верхам, чтобы не оказаться на нижней ступеньке, так сказать, возле параши. Поэтому Шуба стремглав кинулся к своим екатеринбургским партнерам за содействием. У него еще имелся шанс остаться наверху. Для этого следовало наказать виновных в гибели его бойцов и срочно добыть денег, да побольше.

На одной из пригородных баз отдыха состоялось совещание. По отдельности приехали Кентавр, Дыба, Шуба, Коля Ченшин и Аркаша Вершинин, как бы на рыбалку. Никакой сауны, выпивки и закуски в этот раз не было, только минералка, хоть и импортная. Шуба было завозникал насчет ужина и рюмки, но его сразу поставили на место, объяснив, что не гулять собрались, а по делу. Тогда Шуба начал требовать денег в качестве компенсации за бесславно павших и побитых, чем вызвал неудержимый смех у всех присутствующих. А Дыба сказал:

– Если тебе за них сейчас бабки дать, завтра ты остальных перебьешь и снова за компенсацией явишься. Если они такие бараны, что дали себя замочить, значит туда им и дорога.

Объяснив всю бесперспективность притязаний, Шубе указали на провал по его вине всей операции и объявили о расторжении договора, чем привели Шубу вначале в замешательство, а потом в дикую ярость. Он принялся рвать у себя на груди рубаху, материться, брызжа слюной, угрожать и махать пистолетом, мол, от него так просто не отделаться, у мафии, мол, длинные руки с острыми когтями. Никого он не испугал. Дыба и не таких видывал, сам на зоне парился в свое время. Кентавр, как бывший комсомольский вождь, тоже не привык склонять голову перед каждым уголовником, да еще и просчитал ситуацию наперед. Эту вспышку предугадать тоже было несложно, и он к ней морально подготовился. Коля Ченшин сидел у Шубы за спиной на пристенном диванчике и держал руку в кармане на рукоятке "Макарова", снятого с предохранителя. А Аркаша, словно серый мышонок, скрючился в уголке, положив на коленки папку со стопкой бумаги, и тихонько стенографировал происходящее, фиксируя психологическое состояние тагильского партнера. Он тоже просчитал ситуацию и ждал, когда Шуба сломается и начнет клянчить.

Ждать пришлось недолго. Шуба, влезший без разрешения криминальной верхушки на чужую территорию и пожелавший в одиночку заглотить жирный кусок, не мог теперь обратиться к авторитетам за помощью, а сам по себе ничего не значил. Через пару минут, когда набор угроз и ругани стал повторяться в третий раз, а резкие жесты утомили и сделались вяловатыми, он перестал выглядеть страшным, а сделался смешным.

– Высказался? – остановил его Кентавр. – Теперь моя очередь. Будем считать, что ты ничего не произнес, а мы ничего не услышали. Хотя обычно такие слова не прощаем. По нашим сведениям, у тебя осложнились отношения с боссами, да и орлы твои ропщут. Короче, или ты прекращаешь выпендриваться и начинаешь работать, или вали в свой Тагил. – Поморщился. – И не тряси пушкой, как молодой боец.

Шуба скис. Он прекрасно понимал, что его нанимают для выполнения грязной работы, а потом собираются выбросить за ненадобностью, но выбора не оставалось. Убрал свой облезлый ТТ и, катая желваки на щеках, кивнул. К столу подсел Ченшин и расстелил карту. Он получил нагоняй гораздо раньше, но сохранил самообладание. В общем-то ему уже незачем было работать на эту фирму, но резко уходить не хотелось, чтобы не вызывать лишних подозрений. Объемистый пакет с изумрудами он припрятал у себя в гараже, и теперь предстояло найти покупателей.

– Так, – сказал Ченшин, – вот здесь обосновались наши конкуренты. Намереваются приступить к разработке месторождения изумрудов. Надо им испортить малину.

* * *

Странное ощущение – проснуться среди станков и ящиков с камнями. А в плечо уютно посапывает молодая женщина. Ее густые каштановые волосы пахнут ромашкой, а теплое дыхание согревает руку. Вовец осторожно, чтобы не разбудить Валентину, дотянулся до часов. Уже восемь, впрочем, не так уж и много, можно еще понежиться в постели с любимой женщиной. Валентина сонно пошевелилась, потерлась щекой и осторожно поцеловала Вовца в грудь, двинула головой, откидывая волосы с лица.

– До чего же хорошо! – она потянулась, обняла Вовца и крепко прижалась к нему полной грудью. – Давай весь день проваляемся? Тебе ведь тоже хорошо?

– Еще как! – он провел ладонью по ее гладкой спине.

– Лучше, чем с другими?

– У меня нет других, – улыбнулся Вовец, – да и не надо.

– Не будешь объявление в газету подавать про женщину с ребенком?

– Теперь уже поздно, постаралась одна перехватчица, – он потрепал ее каштановые локоны, глубоко погружая в них руку, – а жаль, такое классное объявление пропало, полночи сочинял.

– Ну-ка, – Валентина подняла голову, с интересом поглядела в глаза Вовцу, – огласи.

– Значит, так, – он откашлялся, как артист, настраивающий голос, и с пафосом объявил: – "Мужчина! Будет рад!"

– Здорово! – восхитилась Валентина. – Прямо в точку. А теперь я отвечаю через ту же газету. – Она тоже откашлялась и артистически откинула руку. – "А уж я-то как рада! Подпись – Женщина."