Илья Бердников - Проходимец по контракту

• Название: Проходимец по контракту
• Автор: Илья Бердников
• Издательство: Издательства: АСТ, Астрель-СПб, Полиграфиздат
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074988-1, 978-5-4215-2389-5, 978-5-9725-2038-1

Алексей Мызин — никто. Ничтожная зарплата, скучная работа, долги…

И вдруг все заканчивается. Вернее — начинается. Мызину предлагают работу на Правительство. Непонятный контракт, но — очень серьезные деньги.

За что? Да ничего особенного. Просто Алексею невероятно повезло: он — Проходимец. То есть обладает редчайшей способностью — проходить через Врата между Мирами. И проводить караваны. Собственно, за это ему и платят.

И понеслось! Агрессивные мутанты и боевые роботы, межпланетные контрабандисты и загадочные Инспекторы. Словом, сплошные гонки на выживание.

Но есть и плюсы. Друзья. Верные. Возлюбленная, которая стреляет лучше, чем готовит. Неземная домашняя зверушка… способная откусить голову крокодилу.

И много-много крайне опасных для жизни приключений.

---

Я приблизился к клетке. Зверь смотрел на меня мутными глазенками, голова покачивалась. От слабости — понял я. И мне вдруг так стало жалко это измученное существо. Так чем-то эта гивера напомнила мне меня самого пару дней назад, а еще — отравившегося неизвестно чем моего кота, которого я любил как члена семьи, но понял это только тогда, когда тот умер на моих старых джинсах, все время пытаясь потереться о руку хозяина, который уже ничем ему не мог помочь…

Блин, похоже, мои глаза неконтролируемо повлажнели… Каким-то сентиментальным я в последнее время стал. Неприлично чувствительным. Ранение, наверное, сказывается…

Я украдкой проморгался, сделал вид, что что-то в глаз попало, вытер предательскую влагу.

— Ну нет! — грохнул Вержбицкий, отмахиваясь от сделанного мне предложения, как от морового поветрия. — Никогда в моем доме гиверы не будет! Это что же за игрушки: в дом такого хищника брать, лучше уж бочку с нитроглицерином! От нее, по крайней мере, знаешь чего ожидать… Ты что делаешь?!

Во время этой тирады, я положил руку на клетку. Гивера медленно приблизила голову к решетке и лизнула ладонь шершавым язычком.

— Она пить хочет, — укоризненно сказал я оторопевшим зрителям. — Может, все-таки перенесем ее в помещение и осмотрим? У нее вроде рана на шее…

Вержбицкий, растеряв свои польские слова, махнул рукой.

— Если ума нет, то лечить бесполезно…

— Папа! — В голосе Илоны было не так уж и много укоризненных ноток.

— Вот и бери ее в свою комнату! — Пан Станислав обрел утраченное на пару секунд величие. — На ночь все двери запирать. С ума я сойду с такими гостями…

Я попытался поднять клетку со зверьком. Тяжелая. Никто не предложил мне помощи. Похоже, моя идея лечить детеныша гиверы, обладающего скрытыми и опасными качествами, никому не пришлась по вкусу, только Жан надменно улыбался. Превозмогая боль, под осуждающими взглядами, я потащил, хромая, клетку к наружной лестнице, которая, как я уже знал, приведет меня к коридору на втором этаже, а там и до моей спальни недалеко… Каждый шаг отдавался болью, но я отчего-то разозлился так, что готов был тащить хоть две такие клетки. Хотя одну бы донести…

Возле самой лестницы меня догнала Илона, взялась за клетку с другой стороны. Я благодарно взглянул на нее, но чуть не выпустил клетку от вида ее рассерженных глаз. Хотя, будучи сердитыми, они все равно были очень красивы.

— Вот дурак, — прошипела она, видимо, чтобы оставшиеся во дворе не услышали. — Чем ты думал?

Я не мог понять ее злость. Такая мягкая, она вдруг обнаружила совсем другую сторону своего характера, и я не решился бы сказать, от папы или от мамы она ее получила. Н-да, взрывоопасная смесь в этой девочке…

— Ты что, не понял, что папа был прав и эта клетка для тебя — действительно бомба с часовым механизмом?

Я вынужден был остановиться на середине лестницы: бедро болело крепко. Перевел дух. Да-а… слабенький ты еще, Алексей…

Облокотившись о перила, чтобы не шататься, я попытался унять дрожь в ногах. Видимо, Илона поняла, что мне не по себе.

— Ты как? — Злость моментально исчезла из ее глаз, распахнувшихся сочувствием. — Идти можешь? Зачем сдалась тебе эта клетка? Давай оставим ее здесь.

— Она такая же, — пробормотал я, глядя на коричневый клубок.

Илона испуганно заглянула мне в глаза.

— Такая же, как я, — пояснил я. — Вдали от семьи, раненая, в чужой обстановке… Меня подобрали, понимаешь? Приютили, вылечили. Я не хочу быть хуже вас.

Илона взялась за клетку.

— Понесли. Надо будет посмотреть, что известно об анатомии и лечении гивер. Придется в библиотеке ветеринарную энциклопедию искать. Правда, не знаю, найду ли что-то…

— Меня на ноги подняли, значит, и зверька вылечим.

На лестничной площадке я оглянулся: все до сих пор стояли во дворе и смотрели нам вслед. Лица Жана и Вержбицкого были весьма задумчивы.

После обеда я решил все же поваляться в саду под цветущим деревом. Гивера, получив воду и мясо с витаминами и какими-то антибиотиками, мирно спала в своей клетке. Она оказалась намного крепче, чем я думал. Я было хотел попросить Илону помочь мне обработать рану на ее шее, но Вержбицкий, прослышав об этом, назвал меня «незровноважоным самобойцей» и запретил открывать клетку под страхом моего выселения за пару километров от жилья.

Достав из стенного шкафа, тайну нахождения которого в комнате мне открыла Илона, свою пуленепробиваемую курточку, заботливо кем-то отстиранную от остатков летающей твари и теперь на всю комнату исторгающую какой-то свежий аромат, я направился во двор через столовую, где взял пару огромных яблок.

Жан уехал на своей алой капле еще до обеда, и пустой, если не считать внедорожника и пса, двор встретил меня приятным сухим теплом. Теплом отсутствия неприятного мне человека, если можно так выразиться.

Я прошел через двор, погладив по дороге снисходительно принявшего ласку черного пса. Вышел в калитку возле ворот, перешел дорогу. Сад принял меня в свою ароматную тень, тронул за волосы веткой, осыпал лепестками. Какая-то пичуга, возмущенно пискнув, перелетела с дерева на дерево, спряталась за стволом. Я побрел в глубину сада, игнорируя посыпанные красноватым гравием дорожки, кланяясь низко свисающим ветвям. Как мне рассказывал за обедом Вержбицкий, этот сад разбил здесь его дед, вышедший с Земли около ста с небольшим лет назад. Молодец, дед, хороший садик отгрохал…

Люди иногда не понимают, сколько истины содержит в себе изречение «посадить дерево, построить дом, вырастить сына»… Интересно, у Вержбицкого дети, кроме Илоны, есть? Если да, то красивые, наверное. Хотя я не раз сталкивался с тем, что в одной семье все дети были настолько разные и внешностью и характером… да, и, конечно, самому красивому или красивой остальные тихо завидовали. Или громко. Самое главное, что красота не делала этого человека самым счастливым или самым успешным из этой семьи, а чаще — наоборот.

Так размышляя, я расстелил курточку под раскидистым цветущим деревцем. Улегся.

— Эх, туристический коврик не оставили! — пробормотал я, вдыхая аромат принесенного с собой яблока.

Следовало подумать. О дальнейшей своей жизни, разумеется. Как поступить, куда податься. Раньше я думал вернуться на Землю, получить деньги и убраться подальше от всей этой авантюры с Дорогой. Теперь, по здравом размышлении, приходилось принять к сведению тот факт, что родные власти меня так просто не отпустят. Если уж Проходимцы так редки. Угодил ты, милый, на горячую сковороду: вертись, авось не зажарят.

Мама, наверное, и не догадывается, в какую историю влип ее сынишка. Если бы знала, поседела бы окончательно. Хотя отдельные серебристые нити уже и проглядывали в ее волосах, мы с сестрой не давали ей красить волосы — уж очень красивый был родной цвет ее пышных вьющихся локонов. Похож на цвет волос Илоны… Опять я думаю про эту девушку!

Самое главное, что я совершенно забыл про мою Катерину, оставшуюся там, на Земле. Хотя какая она моя! Крутит, наверное, уже с другим парнем, надеющимся, что он у нее единственный. Хоть неделю-то ждала меня? Нет, скорее всего, или я не разбираюсь в людях с их желанием жить лучше, не затрачивая при этом усилий. Вот и Катерина искала индивидуума мужского пола, способного обеспечить ей беззаботную жизнь. Можно сказать, я и согласился отправиться на Дорогу, чтобы можно было себя почувствовать таким мужчиной. Нет, не для Кати. Для себя. Еще для мамы с Люськой. Эх, забрать бы их сюда! В эту весну…

Подумал и сам испугался. Забрать? Не становлюсь ли я похожим на Данилыча, мечтающего перевезти свою семью на Гею? Да и кто знает, может, этот мир будет похуже земного? Хотя куда уже хуже!

Мой город, закопченный, изгаженный тяжелой индустрией благодаря доброму дядюшке Сталину, распорядившемуся строить металлургические и прочие стратегические заводы и фабрики на цветущей земле Украины. Унылая возможность пахать на какого-то дядю, владеющего тобой при помощи жалкой зарплаты, диктующего, как ты должен любить свою фирму, которая облагодетельствовала тебя, среднестатистического человечишку. Голосовать на выборах за очередного не нравящегося тебе кандидата в президенты или мэрию, решающего, на каком языке тебе нужно говорить и в какую историю верить, только потому, что его оппоненты еще хуже и вызывают просто омерзение и страх за поделенную и разграбленную страну. Зарастать жиром, сидя за компьютером, так как Интернет — последний глоток свободы, а пойти некуда из-за того, что все побережье Днепра выкуплено богатыми дядями, а где не выкуплено, там загажено пьяным быдлом так, что отдохнуть в этой помойке нельзя и подумать… И денег на нормальный отдых еще где-то наскрести почти нереально…

Нет. Уж лучше так, на Дороге. По крайней мере иллюзию свободы я здесь имею.