Екатерина Андреева - Жестокий путь

• Название: Жестокий путь
• Автор: Екатерина Андреева
• Издательство: "Детская литература"
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 1964

Борьба за свободу и равенство против религии и рабства — это вековечная борьба, такая же, как борьба между светом и тьмой, между днем и ночью. На протяжении всего существования человечества она разгоралась каждый раз, когда люди пытались вырваться из тьмы и сбросить тяжелые оковы рабства. От религиозных и крестьянских войн средневековья, от первых проблесков коммунизма до Великой Октябрьской социалистической революции классовой борьбе всегда сопутствовала борьба против господства церкви, а подчас и против религиозного понимания мира.

Наша родина стала страной, где мечта человечества становится явью, где кончается вековечная борьба между светом и тьмой, где свет коммунизма побеждает мрак религии и косности.

Так и должно быть. Ведь самая драматическая, самая великая в истории, самая непримиримая борьба коммунизма с религией, как и все тысячелетнее развитие народов, показали, что путь человечества, хоть и жестокий путь, но он неизбежно ведет к коммунизму!

Таков закон жизни. Изучив историческое прошлое народов и их борьбу, люди лучше сознают свое настоящее и уверенно могут строить свое будущее!

---

В Вильснаке Гус окончательно разочаровался в католическом духовенстве. Этот незначительный городок с появлением в нем «чуда живой крови» превратился в большой и оживленный центр. На улицах, прилегающих к церкви, выросли целые ряды лавок и навесов, в которых продавались разные священные предметы: ладанки, свечи, иконки, крестики, четки… Монахи и разносчики бойко торговали и набивали себе карманы, расхваливая свой товар. Тут же стояли бараки акробатов, украшенные огромными вывесками с изображением кровавых битв и трапезы людоедов.

Богомольцы проходили толпами, распевая гимны. Многие несли перед собой распятие. В этой толпе Гус видел все унижения и страдания вечного раба, все его пороки и уродства, слезы раскаянья и страх, смертельную усталость, отчаянье и безумную надежду.

Громкие молитвы и гимны, завывание бесноватых, крики акробатов и клоунов, звон колоколов, звуки труб, мычанье коров и треск огня под котелками походных таверн… Кучи фруктов и овощей на земле и прилавках, горы сластей, домашней утвари, оружия, украшений. А между ними — пляски уличных танцовщиц, свалки дерущихся, бегство воров, преследуемых в толпе… И все это кипело и кишело вокруг божьего дома, вокруг храма — массивного серого здания с острой колокольней без всяких украшений.

Когда Гус вошел в широко открытую дверь церкви, она была переполнена. С кафедры выкрикивал напряженным голосом священник:

— Живая кровь Христа исцелит все ваши болезни! Надо крепко верить, и все вы будете здоровы! Не жалейте денег на пожертвования божьему храму! — Говоря это, он поднял над головой сделанную из серебра человеческую руку. — Смотрите все! У человека была парализована рука, и он пожертвовал церкви ее серебряное изображение! Теперь он здоров! Вот пример истинной веры!

И вдруг из толпы молящихся раздался гневный голос:

— Не ври, монах! Я послушал тебя, собрал все деньги, какие мог, и заказал серебряную руку!.. Ты обещал исцеление, а рука моя до сих пор не двигается!

— Молчи, проклятый! Ты признаешься в своем неверии?! Еретик!.. — с яростью закричал священник.

Толпа заволновалась, зашумела… но к кафедре продолжали пробираться и ползти разные калеки, шелудивые и слепые с воплями:

— Помоги! Исцели! Заступись перед богом!

Сотни рук с надеждой и мольбой протягивались к алтарю. Голубая волна ладана медленно разливалась в воздухе и временами скрывала монахов, которые за решеткой, закрывавшей доступ к главному алтарю, принимали дары: монеты и драгоценности. Они метались в разные стороны и протягивали свои толстые белые руки к толпе. Позади них служители церкви держали большие металлические подносы, на которые со звоном сыпались дары. Сбоку, у двери в ризницу, вокруг стола сидели священники. Они считали монеты, разглядывали драгоценности, а один из них записывал гусиным пером в толстой книге все приношения. Эти священники по очереди отрывались от работы и совершали богослужение, которое не прекращалось в церкви ни днем, ни ночью.

Толпа богомольцев все время обновлялась.

— Исцели! Заступись! Помоги!

И со звоном падали монеты на металлические подносы.

Гус понял, что «чудеса» исцеления «живой кровью Христовой» придуманы духовенством ради наживы. В гневе вышел он из церкви.

Толпа давила Гуса со всех сторон. Несчастные и отчаявшиеся люди искали помощи, сострадания, и Гус слился душой с этой массой народа, среди которого он жил, и понял как никогда всю эту необъятную людскую печаль и горе.

С трудом проталкивался Гус вперед, когда неожиданно встретил человека с парализованной рукой, которого видел в церкви.

— Идите за мной! — сказал Гус, расталкивая народ.

Они вышли в боковую улицу, где стало немного свободней, и тогда Гус попросил калеку подробней рассказать, что с ним произошло. И тот поведал об обмане, показывая свою парализованную, безжизненную руку.

— Я продал все, чтоб сделать серебряную руку… семья голодает, я без работы… Но не меня одного обманули монахи…

По просьбе Гуса калека повел его к нищему хромому мальчику. Он сидел на бревне и жевал корку хлеба. Поверив, что Гус желает ему добра, мальчик чистосердечно сознался в том, что его больная нога болит еще больше и он уже почти не может ходить.

— Но монахи запретили говорить правду! Они сказали, что сгноят меня в тюрьме, если я их выдам! А так они мне хоть хлеба дают… — И мальчик горько заплакал.

Еще несколько подобных фактов собрал Гус и затем вернулся в Прагу. С возмущением передал он архиепископу о недостойном обмане верующих и осудил наглое поведение духовных отцов. Архиепископ все выслушал, сказал, что примет меры, но на самом деле ничего не предпринял и к Гусу стал относиться с большим недоверием. Окончательный разрыв произошел между ними после того, как Гус на собрании членов университета и пражской епархии стал открыто отстаивать учение английского профессора и священника Уиклефа.

Констанцкие костры. Иероним Пражский

Уиклеф был известным богословом своего времени и одновременно здравым политиком. Он выступал в Англии за церковную реформу и не менял своих убеждений до самой смерти. Впервые он выступил во время народного восстания, вождем которого был рабочий Уот Тайлер.

В своих грамотах и песнях восставшие провозглашали:

— Мы не воры, не разбойники, мы только ищем правды и справедливости! Освободите нас и наши земли, чтобы никто не называл и не считал нас рабами!

В Англии этим рабочим движением был потрясен не только феодализм, но и церковь, так как оно слилось с национальным движением против папства.

Выразителем всеобщей ненависти к церковной иерархии был Уиклеф — шестидесятилетний профессор Оксфордского университета.

Уиклеф писал в своих книгах, что хлеб, которым причащаются верующие, не может быть телом Христовым, а только является его символом. Он восставал против священства, против монашеских орденов, против авторитета папской власти, против церковных богатств и против вмешательства римского папы и церкви в дела светские. Он требовал, чтобы каждый мог свободно читать Библию и разбираться в ней. Для этого Уиклеф перевел ее на английский язык.

Папа отлучил Уиклефа от церкви, как еретика. В ответ на это Уиклеф потребовал от парламента уменьшения налогов для бедных, а от папы — отречения от светской власти. Умер Уиклеф раньше, чем церковь успела схватить его и осудить.

Нигде сочинения Уиклефа не встретили такой благодарной почвы, как в Чехии: они сделались основой всех лекций молодых профессоров в Праге, и под их влиянием начались проповеди не на латинском, а на чешском языке.

Гус увлекся учением Уиклефа. Он изучил Библию и объявил, что готов умереть за восстановление первоначальной чистоты христианства. Он стал распространять идеи Уиклефа на своих лекциях в университете и проповедовал их в Вифлеемской часовне, где был назначен официальным проповедником.

Студенты любили и восхищались своим скромным, но твердым в убеждениях профессором. Чешское дворянство надеялось с его помощью отнять земли у церкви и привилегии у немцев. Крестьяне признали его своим отцом и учителем, который добьется для них свободы и равенства. Король видел в нем опору своей политической независимости против притязаний Германии.

Правой рукой Гуса был его товарищ и сверстник, красноречивый, непреклонный и пылкий рыцарь Иероним Пражский. Он учился в Оксфорде и в Париже, побывал в Иерусалиме. Он готов был положить голову за своего друга и учителя Яна Гуса и распространял его учение даже в пределах Польши и северо-западной России. Так образовалась могучая партия патриотов, кличем которой служили слова Гуса: «Чехи должны быть первыми в Чехии, как французы во Франции к немцы в Германии!»

Борьба началась в Пражском университете, в котором студенты и профессора были различных национальностей. Патриотам удалось вырвать у немцев привилегии, которыми они пользовались, и сделать Гуса ректором университета. Это было в 1409 году, когда Гусу исполнилось 40 лет. Немецкие профессора и пять тысяч немецких студентов демонстративно покинули Прагу и затем основали свой университет в Лейпциге. Но враги Гуса не дремали. Папа велел сжечь 200 томов сочинений Уиклефа, книги Гуса и Иеронима Пражского, отлучил Гуса от церкви и наложил интердикт на Прагу. Папа римский запретил Гусу проповедовать, но Гус этому не подчинился, считая, что слово божье свободно.

Ряды сторонников Гуса быстро пополнялись горожанами и крестьянами. Это не очень беспокоило короля, пока в проповедях Гуса не появилась новая мысль, что не следует повиноваться неправедным властям, которая не на шутку напугала и короля и феодалов.

В 1412 году папе Иоанну XXIII понадобились деньги на войну с неаполитанским королем, и в Чехии, как и в других католических странах появились монахи-продавцы индульгенций. Они наводнили Прагу, где открыто и нагло стали рекламировать свой товар. Они выходили на улицы и площади города с барабанным боем, на видных местах ставили крепкие, окованные железом ящики для денег и громко расхваливали индульгенции.