Владимир Рудный - Гангутцы

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Гангутцы"
Описание и краткое содержание "Гангутцы" читать бесплатно онлайн.
Роман «Гангутцы» воскрешает в памяти читателя героические страницы Великой Отечественной войны — оборону полуострова Ханко. С документальной точностью и большой художественной силой Рудный описывает, как в течение почти шести месяцев советские моряки и солдаты на маленьком клочке суши дни и ночи отражали вражеские атаки. Живыми предстают перед нами многие защитники Гангута — командиры, политработники, матросы и солдаты, — мужественные воины, достойные вечной славы.
— Сказки доктора Сойбеля! — раздался из-за портьеры резкий голос Карпова. — Приглашайте, доктор, гостя ко мне и не морочьте ему голову медициной. Все равно вам не удастся меня сплавить ни в какой стационар.
Возле постели больного щупленький белесый матросик протирал банки ватой, складывая их в алюминиевую миску.
— Поршнев, уберите эту ерунду и принесите на что сесть дивизионному комиссару, — строго сказал Карпов, закутанный в несколько одеял, — из них торчала его большая голова, выбритая до блеска, и глядели острые колючие глаза. — Это — Сашенька Поршнев, мой вестовой, — пояснил он, когда матросик принес стул и удалился. — Его посылали с корабля за почтой. А он, видите ли, по пути делал крюк на Васильевский остров, приносил мне сухарь и кусок сахару — да-да, сухарь и кусок сахару в Питере теперь угощение, — и сообщал новости. Перед праздником принес весть: команда скулит, прислали какого-то дублера из запаса, он поведет «Урал» в поход к Гангуту. Представляете, что значит идти с чужим командиром, когда мы все служим еще с завода вместе, и за три месяца боев Геринг сбросил на нас сто девять бомб, хотя до войны на тактических учениях авиация, если помните, отсутствовала…
— Вы действительно дезертир медицинского фронта? — спросил Расскин, улыбаясь.
— Конечно. Приходил Иван Колузаев, комиссар отряда заградителей, по поручению командующего просил меня выписать — медики ему отказали: не выгнали еще всех паршивых лямблий из моего желчного пузыря. Амуничник в этом госпитале сгорел вместе с моими штанами. Кроме паршивого, застиранного халата, ничего в моем распоряжении не осталось. Я поручил Сашеньке бесшумно доставить в госпиталь комплект обмундирования, он помог мне одеться и благополучно миновать медицинский пост на третьем этаже школы, где размещен госпиталь академии. Свет в Питере — блокадный: на весь этаж — одна коптилка, так что видимость — полтора метра. Вот мы и дезертировали. Не поверите, этот юноша тащил меня — длинного — по набережным и через мост почти до трапа. Хорошо, что я отощал на десяток килограммов. Не ожидал в нем такой силы.
— Бедной медсестре крепко попало, вероятно?
— Не тревожьтесь. Из этой каюты я прежде всего дал, телефонограмму в госпиталь. Чтобы не трудились объявлять розыск. Затем выгнал на берег дублера. И наконец, доложил командующему, что поведу «Урал» сам, прошу в неурочное время развести мосты, дать нам топливо и ледоколы. Мосты развели. Топливом снабдили. Ледокола не дали. Зато прислали чудесного доктора, только абсолютно штатского. Мин не боится, во всяком случае вида не показывает. Не укачивается, а в море впервые. Но трясется над моей персоной, как бабка. Кормит мои лямблии манной кашкой, вогнал в меня с килограмм сульфидина и грозил жаловаться на мои медицинские прегрешения вам, генералу Кабанову, Трибуцу и лично Жданову.
Расскин с улыбкой слушал Ивана Григорьевича, отлично понимая его возбуждение после недельного похода. Он многое знал об этом великолепном моряке, у которого, будучи курсантами, проходили морскую практику многие адмиралы, в их числе и сам комфлот. За четверть века морской службы Карпов командовал девятым кораблем, немало потрепали его морские и житейские штормы, он в тридцать втором принял для переделки в минзаг царскую яхту «Штандарт» и пять с половиной лет командовал этим минзагом, носящим имя «Марти»; а потом переделывал «Дзержинский» в «Урал», в первые недели войны получил орден за минные постановки и — следом — портрет на первой полосе флотской газеты, спасал в августе раненых и экипаж с госпитального судна «Сибирь», растерзанного фашистской авиацией, а «Сибирь», как и «Жданов», — собрат «Урала» по Совторгфлоту; словом, и делами своими, и резкой прямотой этот командир был Расскину по душе, на такого можно положиться — не вильнет, не струсит, не оставит другого в беде и с корабля в беду уйдет последним. Не хотелось Арсению Львовичу растравлять сердце Карпова расспросами, хоть и надо было знать все — и про Кронштадт, и про фарватер.
Но Карпов сам внезапно заговорил о походе, о тех, кто дважды вылезал из бухт Гогланда и возвращался, о тех, кто пошел залечивать раны в Ленинград, о гибели Ефета и его благородном предупреждении перед гибелью, все — день за днем.
— Как же вы прорвались, Иван Григорьевич? — спросил Расскин, это для него было сейчас самое главное.
— На свой риск и страх. Решил плюнуть на рекомендованный фарватер и проложить самостоятельно курс, когда остался один, — отрубил Карпов. — Будут за это драить. Но обратно пойду своим путем. Противник видит движение кораблей. Ставит новые мины. Надо искать новые пути. Параванов у меня нет. Размагничивающего устройства тоже нет. Компасы врут. Их не проверили перед войной — не было мерной мили. Тьма кромешная. Озарит нас взрывом — и станет еще темнее. Представьте, наш поразительный сигнальщик Сотсков все же увидел след торпеды. Вовремя. Это подтвердили другие — мы успели отвернуть. Впередсмотрящий Штейн углядел с полубака с десяток плавающих мин. Рулевой Губенко, стоя позади меня, понимал мои мысли. Подорвался тральщик, пронесло мимо какой-то пылающий кусок, часть кораблика, голос из пламени: «Спасите…» Не могу стопорить ход такой махины ради одного, ветер западный, парусность у меня — вы видели — большая, развернет… Мой помощник Казанков и боцман Захаров умудрились подобрать тонущего на ходу… С такими людьми, товарищ дивизионный комиссар, я решился сойти с фарватера и держаться ближе к опушке финских шхер: плавающие мины мы обнаружим и обойдем, а минных полей там не должно быть. Мы — не ставили, а финны вряд ли будут гадить себе под ноги. Так оно и оказалось: прошли. Ночью я как-то не чувствовал никакого недомогания — нервы! А как увидел памятный мне створный знак — белый треугольник с черной вертикальной полосой, так сразу зажало легкие. Едва успел дойти своим ходом до каюты… Расскин сказал:
— Мы погрузим к вам госпиталь восьмой бригады. Там отличные врачи. Поставят вас на ноги за несколько дней.
— Почему — несколько дней? Когда планируете выход?
— Погрузку начнем сегодня. А с выходом повременим.
Карпова это взволновало.
— Коли из-за меня — нет оснований, — сказал он. — К вам идут другие. А мне надо выкатываться отсюда.
— Опасаетесь: большая мишень?!
— И это. Ждать с людьми на борту бомбу или торпеду — мало радости.
— У нас в порту и на рейде еще не было потерь. Прикроем.
— Но вы знайте: с погрузкой я не задержу. Видите у изголовья переговорную трубу?.. Совторгфлот строит с удобствами для своих капитанов. Могу командовать прямо с подушки. На поход я поднимусь. А с погрузкой справятся мои помощники. Отличные у меня помощники. Вас встречал старпом Лев Белов. Характер ягненка, рисовальщик, почти поэт. Но команду держит, как тигр. Можете понаблюдать, как у Казанкова, моего второго помощника, пойдут по струнке пассажиры до места. Женщин с погибшего теплохода он запер в каюту и поставил часового. Увидите: ваших врачих и сестричек — тоже запрет. Корабль — не танцкласс. Я не суеверен, но когда в команде две сотни здоровых бугаев, женщина вносит беспорядок.
— Врачих мы прикомандируем к вам, — смеясь, сказал Расскин.
— Благодарю покорно. Меня устраивает доктор Сойбель.
— Но вы все же больны?
— На мостике моментально выздоровею. Надену валенки и цигейку — и буду здоров. Я говорю вам, мои помощники меня не подведут. Мой штурманок Митя Холостов, даром что из студентов, справляется с прокладкой без маяков и ориентиров. Я проверял его: намочу палец, ставлю на ветер — точно: зюйд-вест. До Холостова я трех штурманов списал, испортил навеки отношения с кадровиками. А мой Иван Карпович Дука, механик, великолепное наследство от Совторгфлота. Только не любит во льдах давать задний ход: бронзовый винт поставлен в Лондоне, бережет. У Юминды, к счастью, льдов еще не было. С переменой ходов Дука не опоздал ни на секунду, иначе я не валялся бы перед вами и не разглагольствовал сейчас. В его руках дизеля Коломенского завода хоть и недостаточно отшлифованные, но всегда надежны. Идем — не искрим. Сегодня — это вопрос жизни. Сами понимаете.
— Не волнуйтесь, Иван Григорьевич, — сказал Расскин, ему уже пришло время спешить на берег. — Генерал Кабанов, не зная про вашу болезнь, решил выпустить вас только тогда, когда придут еще тральщики. Вы же возьмете не сто и не двести человек. Сколько вы сможете взять?
— Запланировано три с половиной тысячи.
— Я спрашиваю: сколько сможете?
— Без комфорта? — Карпов, раздумывая, явно оттягивал ответ.
— Какой там комфорт — с доставкой до места.
— Постараемся дойти, — уклончиво ответил Карпов.
Расскин тихо сказал:
— Больше бери, Иван Григорьевич. Надо взять как можно больше.
Еще трижды за время стоянки «Урала» на гангутском рейде приходил к Карпову Расскин. И каждый раз повторял: «Бери больше, Иван Григорьевич».
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Гангутцы"
Книги похожие на "Гангутцы" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Владимир Рудный - Гангутцы"
Отзывы читателей о книге "Гангутцы", комментарии и мнения людей о произведении.