Владимир Рудный - Гангутцы

• Название: Гангутцы
• Автор: Владимир Рудный
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1970

Роман «Гангутцы» воскрешает в памяти читателя героические страницы Великой Отечественной войны — оборону полуострова Ханко. С документальной точностью и большой художественной силой Рудный описывает, как в течение почти шести месяцев советские моряки и солдаты на маленьком клочке суши дни и ночи отражали вражеские атаки. Живыми предстают перед нами многие защитники Гангута — командиры, политработники, матросы и солдаты, — мужественные воины, достойные вечной славы.

---

— П-иши ответ. «Дорогие финики. Как там у вас дома дела?.. Скоро ли нар-родятся новые ф-рицы в ваших семьях?..» Написал? Теперь п-одписывай: «Дети к-апитана Гранина».

Богданов впервые услышал: «Дети капитана Гранина»!

— Здорово придумано, товарищ мичман. Надо бы и про Ленинград тут сказать от нашего имени. От детей.

— П-ожалуйста. Добавляй: «Не видать вашему ф-фюреру Ленинграда, к-ак своего зада». Х-хорошо?

— Правильно, товарищ мичман. — Богданову определенно нравился Щербаковский.

Записку Щербаковский вложил в кусок хлеба. Он знал дела с продовольствием у финнов настолько плохи, что за этим куском обязательно протянется рука.

— Ну, Думичев, отправляй!

Думичев был единственным старым знакомым Богданова на Фуруэне. Богданову хотелось выспросить у Думичева о своем друге и тезке, о других общих знакомых. Но Думичев, раньше веселый и словоохотливый, прочел письмо, доставленное Богдановым, и притих. Как ни допекал его Щербаковский: «Что там тебе р-усалки из М-осковского моря пишут?» — Думичев молчал. Богданов видел, что его постигло какое-то горе, однако не расспрашивал, потому что он и сам многое пережил и не любил, когда его об этом расспрашивали.

Когда Думичев занялся метательным шестом, Богданов вспомнил его разговор с финским денщиком на веранде дачи Маннергейма зимой сорокового года.

— Все еще воспитываешь финнов, сапер?

— Воспитываю, — серьезно подтвердил Думичев. — И злости у меня на них много, и досада берет. Видел ты, какой они едят хлеб?

— Не видал.

— Доска. Кусок фанеры. Топором не разрубишь. В плену с такой жадностью набрасываются на любую нашу еду, будто сто лет голодали.

Думичев перебросил послание через пролив.

Матросы на Фуруэне поспешили забраться в укрытия: они заранее знали, каков будет ответ.

Все произошло, как и предсказывал Щербаковский. За куском действительно потянулась рука, быстро схватила хлеб вместе с запиской и исчезла.

Желтов хотел было выстрелить, но Щербаковский цыкнул:

— Не к-омпрометируй пропаганду.

Недолго молчал тот берег: видимо, финны искали знающего русский язык. Потом началась пальба, да такая, что Щербаковский считал-считал разрывы и сбился со счета, за что вечером ему попало от начальника штаба отряда: Пивоваров строго-настрого приказал точно учитывать, сколько противник расходует боеприпасов.

Под вечер мимо Фуруэна проскочила шлюпка с двумя бидонами. Утром и вечером худощавый финский солдат курсировал на этой шлюпке между материком и мысом Фурухольм. Шлюпку эту он укрывал за валунами в заливчике, и ее видно было только с одного места — с верхушки скалы Фуруэна.

— Что у них там в бидонах, Иван Петрович? — спросил Богданов.

Щербаковский, не отвечая, подозвал Желтова:

— Вася! А ну, п-роверь!..

Желтов залег на верхушке скалы, подальше от укрытия, чтобы не навлечь на товарищей огня. Он выстрелил в бидон. Фонтанчиком брызнуло молоко. Финн бросил весла, погрозил Фуруэну кулаком и нагнулся, чтобы заткнуть дырку. Желтов снова прицелился, выстрелил во второй бидон. Молоко струйкой потекло и из второго бидона. Шлюпку развернуло и понесло к нашему берегу.

Желтов самодовольно оглянулся на Щербаковского и Богданова, наблюдавших из укрытия, и тряхнул головой: смотрите, мол, к нам шлюпку несет!.. Рыжий чуб, давно не мазанный салом, выскочил из-под бескозырки и упал Желтову на глаза.

Финн в шлюпке засуетился, замахал длинными руками.

Щербаковский показывал на него пальцем. Желтов поспешил прицелиться. Чуб мешал ему, он откинул чуб и выстрелил.

Желтов в солдата не попал. Тот выскочил за борт, потянул шлюпку, прикрываясь ею, как щитом, и скрылся за мысом. Только нос шлюпки торчал из-за валунов.

С мыса по Фуруэну застрочили пулеметы. К ним присоединился и миномет.

— Ловко он! — сказал Богданов. — Выкрутился.

— К-то?

— Финн, вот кто. Обдурил он нас. Зря пули потрачены.

Вернулся в укрытие расстроенный Желтов. Богданов смотрел на него исподлобья.

— Поупражнялся, снайпер?.. Бидончики продырявил?.. А надо было фашиста снять. И шлюпку потопить.

Щербаковский поманил Желтова к себе:

— А ну, Вася, п-одь сюда…

Желтов подполз. Щербаковский снял с него бескозырку, ласково пригладил чуб, достал свой острый нож и быстро, одним махом, отхватил Желтову чуб.

— Иван Петрович! — взмолился Желтов.

— Знаю, что Иван П-етрович. П-олучай! Можешь свои локоны д-евочке послать на память. А мне тут некогда перманент разводить. Чуб тебе смотровые щели закрыл. Мне снайперы нужны! А не п-пижоны с шестимесячной завивкой…

Желтов лежал растерянный, поглаживая уродливо обкромсанные волосы, а другие матросы подталкивали его:

— Ну как, Вася? Не беспокоит?.. Хорош полубокс!..

— А шлюпка п-ригодится нам, — после раздумья сказал Щербаковский. — Сегодня финны б-ез молока, а завтра — б-ез шлюпки. П-ора нам обзаводиться собственным ф-лотом!..

Желтов обрадовался:

— Разрешите, приведу, товарищ мичман?

— Т-ты снайпер. Ф-игура важная. Тебе нельзя!

— Зато мне можно и нужно, товарищ мичман, — сказал Богданов. — Надо проверить дорогу на тот берег.

— Согласен… Твой тезка — м-меньшой — барказ у ф-иннов увел… Ему бы т-акое дело…

Дождались ночи. Ночь была, как назло, ясная. Полная луна взошла над проливом, и светлая дорожка шатким мостиком пролегла от острова к острову. Тихо. Слышен каждый шорох, каждый всплеск.

В трусах и тельняшке Богданов влез в холодную октябрьскую воду и, чтобы сразу не окоченеть, нырнул. Привыкнув к воде, он высунул голову и медленно пошел через пролив, подальше от лунной дорожки. Потом он исчез, растворился: даже Щербаковский, к своему великому огорчению, недоглядел, куда он пропал. «Ну и подводник! Артист!»

А Богданов то плыл, едва показывая над водой голову, то снова нырял, то шел по песчаному дну, утыканному острыми каменьями. Ему бы тут легкую водолазную маску в руки — пустяк пройти в ней под водой метров полсотни от Фуруэна до заливчика, где финны скрывали шлюпку. Но маска осталась далеко в Балтике, возле Эзеля, возле погибшей лодки, а без маски идти под водой почти невозможно.

Богданов добрался до финского берега и ножом обрубил конец, которым финны закрепляли шлюпку у пристани.

Он собрался было тянуть шлюпку к Фуруэну, но споткнулся обо что-то. Нет, это не камень. Может быть, мина? Всякая тут может быть ловушка. Надо быть осторожным.

Богданов сделал глубокий вдох и погрузился под воду. Никаких нитей, проволочек возле шлюпки не было. Значит, это не мина, не фугас. Богданов нащупал на дне железное кольцо, ухватился за него и потащил. Он с трудом высвободил из-под песчаных наносов и камней какой-то длинный стержень.

Трудно объяснить, зачем ему понадобилась эта ржавая железина. Богданов и сам потом не мог на это ответить. Не только любопытство — пожалуй, лихое озорство, за которое он только что корил Желтова, заставило Богданова вытащить со дна моря длинный ржавый ключ килограмма в два весом. Богданов, удивленный, повертел в руках находку — ключ из сказки, из легенды. Таким ключом, вероятно, запирали в старину массивные ворота каменных башен или подземелья в замках.

Богданов положил ключ в шлюпку и двинулся в обратный путь.

С вершины скалы Фуруэна видели, что шлюпка повернулась и поплыла к нашему берегу.

Некоторое время Богданов плыл под водой, осторожно ведя за собой на буксире шлюпку. Потом он вынырнул и поплыл смелее. Он завел шлюпку в тыловую бухточку Фуруэна, спрятал ее, как под шатром, под двумя елками, подсеченными снарядом и повисшими лад водой.

Финны ничего не заметили.

— Спа-асибо, старшина, — сказал Щербаковский. Он укрыл Богданова своей шинелью. — Теперь с-ами будем ходить на Х-орсен за борщом.

— Замерз. В следующий раз возьму с собой флягу.

— А ты бы молочком согрелся, — подтолкнул Богданова Желтов. — В бидонах не осталось?

— Молока нет. Зато смотрите находку! — Богданов протянул товарищам огромный ржавый ключ, и у всех в глазах: и в озорных глазах Желтова, и в дерзких — Щербаковского, и в печальных — Думичева, — вспыхнуло на мгновение такое чисто юношеское любопытство, будто не было кругом дыма, разрывов, крови, а стоял тихий осенний вечер, и будто все они жили не на этой искромсанной и обожженной скале, а в мирных родных селах и городах.

— Г-де взял?

— На дне моря.

— Нептун вручил!

— От Финского з-алива ключ.

— В наших руках!

— П-равильно, старшина. П-ошлем его к-апитану в подарок.

Богданов задумался.

— Капитан от нас другого подарка ждет. Завтра в ночь надо идти за «языком». Разрешите, товарищ мичман?

— П-роволочные заграждения на берегу есть?

— Там, где пристань, нет. Но кругом минировано.