Мартин Бедфорд - Работа над ошибками

• Название: Работа над ошибками
• Автор: Мартин Бедфорд
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05383-2

Грегори Линн. Тридцать пять лет, сирота, холостяк, с четырех с половиной лет – единственный ребенок в семье. У него один глаз карий и один зеленый. В школе талантливо писал сочинения и любил рисовать. И то, что он рисовал, часто сбывалось… После смерти матери Грегори находит свои школьные тетради и одного за другим вспоминает тех учителей, кто сделал его таким, каким он стал. Он готов к окончательной и жуткой работе над ошибками.

Роман популярного британского писателя Мартина Бедфорда «Работа над ошибками» – впервые на русском языке. Рекомендуется работникам системы народного образования.

---

На вокзале я ни с кем не разговаривал. Когда я доел свой ланч, на табло уже высветился номер платформы, откуда отправлялся поезд на Абердин, – там еще были перечислены все остановки и пересадки. Я застегнул рюкзак, встал и направился к платформе. Поезд уже наполовину заполнился. Я нашел место у окна в углу вагона для некурящих. Достал детектив, положил рюкзак на багажную полку. Блокнот и карандаши доставать не стал, потому что, когда рисуешь в поезде или в автобусе, соседи обязательно подсматривают. Пытаются понять, что ты рисуешь, задают вопросы. Или молчат, зато переглядываются со своими спутниками и строят гримасы. Ухмыляются. Приходится прикрывать листок рукой, как в школе, чтобы никто не списал. Мисс Макмагон говорила:

Списывая, вы обманываете не меня, а себя. Если вам нечего сказать, лучше отдать мне чистый листок, но не списывать.

Мисс Макмагон, преподавательница английского.

Пока поезд стоял у платформы, я рисовал в уме мисс Макмагон. Я нарисовал ее спящей; нарисовал себя: я стою у постели и бужу ее. Бледное, веснушчатое лицо – недоуменное, испуганное, как у кролика, – она меня узнала. В уме я видел подушку, пропитанную кровью.

Выучить наизусть:

Сладчайший дух! Сестрица сироты,
Чье царство – имя, над которым ты
Рыдаешь в храме сердца моего,
Прими венок мой блеклый, божество!

Поёшь ты, птица бедная, в плену,
И музыка, наполнив тишину,
Смягчить могла бы сторожа без слов,
Однако глух жестокий птицелов.[9]

Шелли. Начальные строфы «Эпипсихидиона», сказала она, поэмы, написанной в 1821 году. Она читала ее вслух своим тихим голосом; шотландский акцент. В классе стояла тишина, так что слышен был только ее голос и его слова. Стихи были длинные. Закончив, мисс Макмагон не стала объяснять, о чем они, и не стала задавать вопросов. Она с безмолвной улыбкой стояла у своего стола – долго, долго, долго, пока не кончился урок.

Вы говорите, что вы, э-э, рисовали «в уме»?

Да.

Тем не менее у меня (роется в бумагах) есть копия одного из ваших рисунков, обнаруженных полицией… вот он… Когда это было нарисовано?

Потом. Когда я вернулся домой.

Не в поезде?

Нет.

Это не те рисунки, которые вы только что описали? Те, о которых вы сказали, что они не были нарисованы?

Нет, не те.

Вот мисс Макмагон – полагаю, это она – лежит в кровати… вот подушка, пропитанная кровью…

А я, Грегори Линн? Где я?

(Адвокат вновь изучает картинки.) Хорошо. Но во всех других отношениях, по сути, эти рисунки совпадают с теми, которые вы видели в своем воображении!

Взгляните…

Кровь не совпадает.

Кровь не совпадает? Как это?

По сути.

Грегори, обвинение непременно заинтересует тот факт…

Пока я сидел в поезде и рисовал в уме картинки, я действительно воображал подушку, пропитанную кровью, но не ее кровью, не оттого, что я с ней сделал, а кровью спрятанного под подушкой мертвого сердца.

Захлопнулись двери, раздались выкрики, свисток. Поезд тронулся. С опозданием на одну минуту. Люди махали друг другу, пассажиры перед долгим путешествием на север устраивались поудобнее. Поезд набирал скорость, пронзая арку солнечного света в том месте, где серая лента платформы сливалась с блестящими полосками путей. Размытые лица, улыбки, машущие руки распадались на фрагменты розового и белого. Я стоял и смотрел вслед уходящему поезду. Стоял на платформе и смотрел, как он исчезает из виду.

4. Математика

Математика:

1) наука о числах, операциях над ними, их взаимодействии и комбинациях;

1б) наука о пространственных конфигурациях, их структуре, измерениях u m. д.;

2) численные и пр. математические методы, необходимые для решения некоей проблемы либо применяемые в определенной сфере деятельности, и т. п.

Мистер Тэйа был пакистанец. Мистер Тэйа не был пакистанец, он был из Кении, а его родители – из Индии.

Мистер Тэйа чистил зубы порошком карри. Мистер Тэйа не чистил зубы порошком карри. Его дыхание – когда он стоял близко – пахло куркумой, зирой, кориандром, гарам-масалой.

Мистер Тэйа ездил в школу на слоне.

Мистер Тэйа не ездил в школу на слоне. Он ездил на горчично-шоколадном «остин-принцесс».

В беседах с адвокатом я рассуждаю о различиях между тем, что на самом деле является истиной, и тем, что кажется истиной; о влиянии сплетен, слухов и клеветы. О всевластии лжи. Возможно ли, чтобы мистер Тэйа и Карривонька были одним и тем же человеком? Я прилагаю все усилия, дабы адвокат понял, что моя личная неприязнь к мистеру Тэйа вызвана не глупыми школьными россказнями, не культурной или расовой неприязнью, что она возникла не в результате подчинения стадному чувству, но как продукт сопротивления его религии. Мой официальный представитель поднимает брови:

А религия его?…

Математика.

Грегори…

Поклонение богу чисел. Достоверным фактам. Стабильности.

Но, стало быть, вы принимаете сторону, э-э, сплетников, клеветников?

(Мотаю головой.) Нет, я стою ровно посередине между фактами и вымыслом.

Между «истиной» и «ложью». Взятые как абсолютные категории, они – равноправные участники сговора.

Сговора? Какого сговора?

Сговора по одурачиванию.

Понятно, что я зря трачу время. Адвокат расценивает мои слова как очередную попытку уйти в сторону от того, что имеет непосредственное касательство к делу, и говорит, что мы смещаем акценты. Но на самом деле я с готовностью иду на сотрудничество: говорю о том, о чем он хочет, и даже не показываю ему газетную вырезку с цитатой: «Там, где математические законы имеют отношение к реальности, они не точны. А там, где они точны, они не имеют отношения к реальности». Альберт Эйнштейн. Согласно статье, именно с этим – то есть с трудностями применения методов математической логики к комплексным, неточно заданным или нелинейным задачам, – давно боролись создатели «сложных управляющих систем» (что это за херня, понятия не имею). Найденное решение: нечеткая логика. Неточность на входе, точность на выходе.

Мистер Тэйа едва ли одобрил бы нечеткую логику.

Кое-чего я раньше не знал, а теперь знаю от адвоката: я смог посвятить работе над ошибками столь продолжительное время исключительно благодаря недосказанности в переписке мисс Макмагон и миссис Дэвис-Уайт. Первая, как и обещала, написала последней и вкратце пересказала ей содержание моих писем. На это миссис Дэвис-Уайт ответила, что мое имя ей ни о чем не говорит и что ни по поводу вечера встречи, ни по поводу журнала, посвященного юбилею окончания школы, к ней никто не обращался. Точка. На все письмо – одно-единственное предложение. А письмо, заметим, было очень длинное, и его значительную часть занимал рассказ (подробный, но все же с купюрами) о тяжелом испытании, которое ей довелось пережить в темном кардиффском переулке, и о последующей моральной и физической реабилитации. При этом ни одна из училок не сумела провести параллель между незадачливым насильником и Грегори Линном. А ведь если бы они заподозрили что-то неладное и сообщили о своих подозрениях полиции, по мнению следствия, меня, скорее всего, удалось бы остановить уже тогда. До эпизода с Тэйа, мистером Хатчинсоном и мистером Эндрюсом. И мистером Бойлом. Мою деятельность задавили бы в зародыше. Так или иначе, бабульки не уловили связи. Не сумели сложить два и два.

Десятичная система: два плюс два равняется четыре.

Двоичная система: два плюс два равняется 100.

Мне показывали фотокопию последнего письма от мисс Макмагон. На фотографии рядом с подписью виден маленький, серый, слегка неровный кружок: след засохшего желтка, капнувшего девять месяцев назад с моего сэндвича. Оригинал документа находится у обвинения. Блокнотные листки с оборванными краями, с ее именем, выведенным настоящими чернилами, с настоящим пятном от настоящего желтка. Желтого, хрусткого. Я все думаю, как легко, одним движением ногтя, его можно было бы удалить.

Линн, Грегори

Класс 5 – 3

Математика

Грегори не имеет склонности к точным наукам. У него, бесспорно, есть способности, изредка даже появляется желание их продемонстрировать, однако куда большее удовольствие он получает, отвлекая от занятий своих одноклассников.

С. Тэйа

По субботам отец, возвращаясь с работы, частенько заходил поставить на лошадку. Мне он обычно говорил: беги домой, но иногда разрешал пойти с ним вместе. К букашкам, как он выражался. К букмекерам то есть. Ипподромным финансистам. Если мама желала знать, где его носило, отец отвечал:

Ходил консультироваться со своим финансистом.

День Больших Национальных Скачек отец ненавидел. В этот день изо всех щелей выползали идиоты, которые и букашек-то видят раз в год по обещанью, ставили пару шиллингов из расчета сто пятьдесят к одному в обе стороны, просто потому, что им нравилось, как звучит имя жокея или лошади. Отдыхали в прошлом году в Шотландии – ставят на Бена Нейвиса, выдали дочь замуж в прошлую субботу – ставят на Горскую Свадьбу. Национальные скачки! Да в этот день и к букашкам-то не пробьешься – навалит всякое бабье с кошелками и деревенщина с жалкими грошами, которые понасобирали со всей родни да округи, встанут в очередь на пол-улицы, и какая-нибудь хохотушка Дорис ну расспрашивать: ой, а что это все такое? Ой, а как тут заполнять? А то, не дай бог, кому-нибудь понадобиться знать, на какой лошади выступает Лестер Пиггот, и поди ему объясни, что Лестер Пиггот даже не член «Национальной Охоты» – а вдобавок расскажи, что это еще за Охота. И у окошка вечно заторы: дебил какой-нибудь наклюкается и купон нормально заполнить не может, а сам ставит фунт или десять шиллингов, а то вообще семь и шесть. Делов-то. Усраться можно.