Дэн Абнетт - Сожжение Просперо

• Название: Сожжение Просперо
• Автор: Дэн Абнетт
• Жанр: Боевая фантастика

Император был взбешен. Магнус Красный примарх Тысячи Сынов сделал страшную ошибку и поставил под угрозу само существование Терры. Не имея другого выхода, Император направляет Леман Русса, примарха Космических Волков, с целью взять под стражу его брата который находится на родном мире Тысячи Сынов — Просперо. Сопротивление планеты колдунов будет нелегко преодолеть, но Русс и его Космические Волки не из тех кого можно легко сдержать. С гневом в сердце Русс твердо намерен предать Магнуса правосудию и привести Просперо к падению.

---

— Думаю, я посылал запрос в различных вариациях около тысячи раз.

— Думаешь?

— Не уверен. У меня есть лог с точным числом и датами отправления. Мне вернули мои пожитки, но все инфопланшеты и блокноты исчезли.

— Записанные слова, — сказал Огвай. — Записанные слова и устройства для сохранения слов. У нас здесь запрещено ими пользоваться.

— Совсем?

— Да.

— Значит, вы уничтожили мои записи, черновики и вообще весь мой труд?

— Полагаю, что так. Ты глупец, если решил привезти все это с собой. Разве у тебя не осталось копий за пределами мира?

— Девятнадцать лет назад были. Как вы храните информацию на Фенрисе?

— Для этого существует память, — сказал Огвай. — Значит, ты отослал множество сообщений. А потом?

— Мне дали разрешение. Разрешение на посадку. Я получил координаты. Было подтверждено, что разрешение выдали астартес. Но во время приземления в транспортнике случилась поломка, и он потерпел крушение.

— Он не потерпел крушение, — сказал Огвай и отхлебнул чернильно-черный напиток. — Его сбили. Не так ли, Медведь?

Возле груды шкур ярла внезапно зашевелилась одна из темных меховых масс.

— Ты сбил его, не так ли, Медведь?

Груда что-то пророкотала в ответ.

Огвай осклабился.

— Вот почему он пошел спасать тебя. Потому что сбил твой корабль. Это была ошибка, не так ли, Медведь?

— Я понял свое упущение, ярл, и приложил все усилия, чтобы исправить его, — ответил Медведь.

— Но если ты знал все это, то почему спрашивал? — удивился вышнеземец.

— Просто хотел проверить, помнишь ли ты историю так же хорошо, как я, — Огвай нахмурился. — Хотя твой пересказ не очень хорош. Я спишу это на то, что ты слишком долго пробыл в морозильнике, и твой разум еще не оттаял. Но в качестве скальда представить тебя непросто.

— Скальда?

Огвай сгорбился и оперся локтями на колени. Его белая кожа светилась во мгле, подобно льду.

— Да, скальда. Тогда я скажу это сейчас. Поведаю сказание. Гедрата, который был до меня, зацепили твои послания. Он поговорил с нами в Тра, и со мною, его правой рукою, и с другими ярлами, и с Волчьим Королем также. Скальд, сказал он. Это было бы забавно. Интересно. Скальд мог принести с собою новые сказания из Вышнего и из еще более дальних краев и изучить наши. Выучить, и пересказывать их нам.

— Значит, по-твоему, я должен стать скальдом? — спросил вышнеземец.

— А кем, по-твоему, ты должен стать? — спросил в ответ ярл. — Ты хотел познать нас, не так ли? Что ж, свои истории мы никому не отдаем запросто так. Не рассказываем первому встречному. Ты кажешься многообещающим и целеустремленным к тому же.

— Было еще имя, — сказал один из воинов эскорта позади вышнеземца. Огвай кивнул, и ветеран Тра сделал шаг вперед. Он был долговяз и седовлас, вдоль краев его кожаной маски и на высоком лбу вились синие рисунки. Из-под нижнего края маски выбивалась заплетенная в косы седая борода.

— Что еще, Эска? — спросил Огвай.

— Имя, которое он дал нам, — сказал Эска. — Ахмад ибн Русте.

— Ах да, — согласился Огвай.

— У ярла Гедрата, да упокоится его нить, была романтическая натура, — произнес воин.

Огвай ухмыльнулся.

— Да, он всегда интересовался подобным. И я. Я был его правой рукой, и он полагался на меня. Ему не хотелось показаться капризным или слабым, но сердце человека можно затронуть старым воспоминанием или запахом истории. На этом ты и решил сыграть, не так ли?

Он глядел прямо на вышнеземца.

— Да, — сказал он. — Честно говоря, после тысячи или около того посланий я был готов попробовать все, что угодно. Но я не знал, поймете ли вы смысл имени.

— Потому что мы тупые варвары? — все еще улыбаясь, спросил Огвай.

Вышнеземцу хотелось ответить "да".

— Потому что эта информация по всем меркам древняя и таинственная, и сообщение я отослал еще до того, как узнал, что у вас нет письменных архивов, — вместо этого сказал он. — Давным-давно, еще до Древней Ночи, до Внешнего Рывка, исхода человечества с Терры и Золотой Эры Технологий, жил-был человек по имени Ахмад ибн Русте или ебн Росте Исфахани. То был ученый муж, консерватор, который путешествовал миром в поисках знаний, добывая их из первых рук, дабы знать, что оно точное и подлинное. Свой путь он начал из Исфахана, который, как мы знаем, находился в Персидском регионе, и дошел до самого Новгорода, где встретился с русами. То был народ каганата Киевской Руси, часть обширной и мобильной генетической группы, в которую входили славяне, шведы, норды и варангары. Он стал первым чужаком, который вступил с ними в контакт, познал их культуру и говорил, что они являются нечто большим, чем просто тупыми варварами, как считалось раньше.

— Ты видишь здесь параллель? — спросил Огвай.

— А ты нет?

Огвай фыркнул и большим пальцем почесал кончик носа. Ногти на его пальцах были толстыми и черными, словно кусочки эбенового дерева. На каждом из них были оттиснуты или высверлены глубокие сложные завитки.

— Гедрат видел. Ты использовал имя как шибболет.

— Верно.

Наступило молчание.

— Я понимаю, что ты сейчас будешь решать мою судьбу, — сказал вышнеземец.

— Да, именно так. Решать придется мне, ибо теперь я — ярл, а Гедрата более нет с нами.

— А почему не… твоему примарху? — спросил вышнеземец.

— Волчьему Королю? Это не то решение, которым он станет себя утруждать, — ответил Огвай. — В сезон, когда ты появился, в Этте хозяйничала Тра, поэтому Гедрат был командующим лордом. Он принял тебя по своей прихоти. Теперь же я узнаю, придется ли Тра пожалеть об этом. Ты действительно хочешь познать нас?

— Да.

— Это значит познать выживание. Познать убийство.

— Ты о войне? Большую часть жизни я прожил на Терре, мире, который даже во время восстановления продолжают разрывать конфликты. На своем веку я повидал достаточно войны.

— Я говорю не совсем о войне, — туманно заметил Огвай. — Война — лишь совершенствование и упорядочение куда более ясной деятельности — выживания. Иногда, на самом примитивном уровне, быть живым означает делать так, чтобы другие люди переставали таковыми быть. Вот чем мы занимаемся. И в этом мы чрезвычайно хороши.

— В этом я не сомневаюсь, сэр, — ответил вышнеземец.

Огвай взял обеими руками кубок и задумчиво поднес его к губам.

— Жизнь и смерть, — тихо произнес он. — Вот для чего мы предназначены, вышнеземец. Там-то и находится поле нашей деятельности. Ту нишу мы занимаем. В том месте вершится вюрд. Если хочешь пойти с нами, тебе придется познать их. Тебе придется приблизиться к ним. Скажи, был ли ты когда-нибудь рядом с ними? Был ли ты когда-то в месте, где они пересекаются?

Он слышал музыку. Кто-то играл на клавире.

— Почему я слышу музыку? — спросил он.

— Не знаю, — ответил Мурза. Его это явно не волновало. Он был целиком погружен в изучение разложенной на покореженном столе огромной кучи манускриптов и карт.

— Это клавир, — сказал Хавсер и поднял голову.

День был ясным и солнечным. Белая пыль, вздымавшаяся от артобстрела армии, казалось, высушила вчерашние хляби и подарила небу насыщенный темно-синий цвет, словно футерованной бархатом крышке коробочки. Сквозь выбитые окна и дверь лился солнечный свет, неся вместе с собою звуки далекой музыки.

В здании когда-то располагалась канцелярия, возможно, по патентным правам или юридической деятельности, но бронебойный снаряд прошил его верхние этажи подобно тому, как пуля пробивает насквозь череп. Пол главного офиса, в котором они сейчас и находились, был темно-синим от упавших с полок сотен банок с чернилами, которые впитались и засохли еще пару месяцев назад. Синий пол походил на небо снаружи. Хавсер стоял в пятне света и слушал музыку. Он не слышал игру на клавире уже много лет.

— Взгляни сюда, — сказал Мурза. Он передал пиктер Хавсеру, и тот посмотрел на картинку на экране в задней части аппарата.

— Только что поступило от нашего контакта, — сказал он. — По-твоему, это оно?

— Качество изображения никудышнее… — начал Хавсер.

— Но ты-то не дурак, — отрезал Мурза.

Хавсер улыбнулся.

— Навид, это была самая милая вещь, которую ты когда-либо говорил обо мне.

— Заканчивай, Кас. Взгляни на пикт. Это наша коробочка?

Хавсер вновь взглянул на картинку, сравнив ее с разнообразными древними пиктами из архива и справочными чертежами, которые Мурза разложил на столе.

— Кажется настоящей, — сказал он.

— Я б сказал даже, она прекрасна, — улыбнулся Мурза. — Но я не хочу такого же провала, как в Лангдоке. Мы должны быть уверены в ее подлинности. Взятки, которые мы дали, комиссионные посреднику. И это еще далеко не конец, можешь не сомневаться. Местное духовенство нужно постоянно подпитывать финансово, чтобы оно не вставляло нам палки в колеса.