Дебора Шонеман - Почти знаменита, или Через сплетни к звездам!

• Название: Почти знаменита, или Через сплетни к звездам!
• Автор: Дебора Шонеман
• Издательство: ACT МОСКВА
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9713-5922-7

Хищная светская львица замечена в обществе немолодого хозяина «ресторанной империи»?

Принц с Парк-авеню изменяет невесте с модельками и старлетками? Знаменитый банкир скрывается от налоговой службы в компании красотки секретарши?

Голливудского кумира девушек застукали с юным коллегой? Журналистка, ведущая колонку сплетен в глянцевом издании, не упустит ничего!

Ее охотничьи угодья — гламурные вечеринки и презентации, клубы и дискотеки.

Ее мишени — «богатые и знаменитые». Ее хлеб — скандал. Но однажды жертвой скандала станет мужчина, которого она любит…

---

— Она позвонит флористу и узнает, что ты его не покупал, — сказала дотошная до мелочей Элисон в конце дня, проходя мимо его стола.

— Ценная мысль, — ответил он и содрал наклейку с именем и телефоном флориста с целлофановой упаковки. — Спасибо.

И вот он опоздал почти на час, что грозило обернуться скандалом, особенно если он начнет оправдываться историей с актером Виктором Голлем. Вообще- то у отца есть пара знаменитых друзей, но Голля нет в их числе. Отец дружит с такими, как Дэн Эйкройд и Майкл Дуглас, — людьми, которые готовы присутствовать на благотворительных приемах-аукционах в «Уолдорфе», чтобы собрать средства на борьбу с раком, болезнью Альцгеймера или какой-нибудь другой модной хворью. Своим друзьям отец рассказывает, что его сын — журналист в «Манхэттен мэгэзин», но слова «слухи» не произносит — словно Блейк пишет штатные новостные статьи.

Уже подъехав на угол Пятой авеню и Семьдесят четвертой улицы, к дому отца, Блейк чуть было не смалодушничал и не приказал водителю ехать дальше. Куда бы лучше найти уютную скамейку в парке и заказать доставку блюд из китайского ресторанчика! Съесть бесстыдно разваренной жирной лапши и ребрышек… Он глубоко вздохнул. По крайней мере, Бетани уже там и отвлечет внимание от его персоны. Вот один из плюсов наличия постоянной подружки.

Орхидею Блейк оставил у швейцара и попытался завести разговор с одетым в униформу лифтером, чья работа состояла исключительно в том, чтобы нажимать на кнопки, словно это ниже достоинства жильцов дома.

— Жаркое в этом году лето, — сказал Блейк, хотя лето в действительности ничем не отличалось от любого другого.

— Да, хорошее. — Похоже, лифтер привычно отвечает так всем жильцам.

«Наверное, он меня ненавидит», — подумал Блейк.

Лифт поднялся на восьмой этаж, прямо в прихожую отцовской квартиры. Огромное новое зеркало в форме молнии, установленное здесь — возможно, самое ужасное приобретение отца, сделанное по настоянию Линдси. Она все время упрашивает его покупать мебель в стиле 1960-х годов, потому что без ума от этого стиля. У нее множество винтажных платьев и сумочек, и Блейк теряется в догадках — что же такого важного случилось с ней в те годы, раз уж она так старается вернуть их.

Блейк попытался привести себя в более презентабельный вид. Сложил платок в идеальный квадрат и засунул в карман, отбросил с глаз волосы и пригладил. Хорошо бы пойти в ванную комнату, освежить лицо и вымыть руки — смыть суету дня сдачи материалов в печать, избавиться от воспоминаний об обеде, смыть пятна чернил и запах пота, но он понятия не имел, где на этом этаже расположена ванная. Этот двухуровневый пентхаус за одиннадцать миллионов долларов отец приобрел только в прошлом году, когда, в конце концов, женился на тридцатипятилетней декораторше Линдси. Блейк был уверен, что она продумала все детали этой квартиры — особенно студию для занятий йогой (сам отец всегда говорил, что йога — «развлечение бездельников»).

До связи с Линдси его отец ценил шарм и уют мира пятидесятых годов прошлого века — книжные полки темного дерева, тяжелые красные бархатные портьеры и антикварные подсвечники. Сейчас его окружают вещи лощеные и модерновые, множество острых углов и ярких цветовых пятен: Линдси каким-то образом убедила его в том, что в новом браке следует попробовать и новый декор.

В гостиной около двадцати человек пили коктейли. Блейк пристроился к барной стойке, чувствуя себя чужаком. Он даже не понимал, о чем они все говорят, словно смотрел фильм на незнакомом языке без субтитров. Он не был уверен, что сумеет поддержать беседу о чем-либо, кроме знаменитостей и подробностей их жизни. Краем уха он слышал, как двое отцовских приятелей обсуждают понравившийся им новый голливудский блокбастер, и чувствовал, что впадает в тоску. Он больше не способен отделить искусство от жизни, и это сильно мешало отдохнуть и расслабиться. Ни одна новая книга, ни одна премьера кинофильма или театральной пьесы, ни одно открытие ресторана не обходились без тайных событий.

Он залпом допил скотч и заметил Бетани — она описывала одному из новых клиентов Линдси свежую весеннюю коллекцию Каролины Эррера. Бетани встретилась с Блейком взглядом и машет ему, однако разговора не прервала.

Блейк почувствовал себя обязанным извиниться за опоздание.

— Мне пришлось задержаться, потому что сроки подачи материалов в печать поджимали, — подойдя к отцу, стоящему с двумя друзьями по гольфу и обменивающемуся с ними байками о побитии рекордов «Лиги Плюща», произнес он. Отец, как обычно, облачен, словно в униформу, в черный костюм, белую рубашку и галстук от «Гермес».

— Недавнее приобретение? — спросил Блейк, увидев на стене коллаж Джима Дайна, больше всего похожий на рисунок детсадовца.

— Да, новое и крайне ценное, — ответил отец, закусывая джин-тоник протертым лимоном и морщась.

Сквозь зубы он пробормотал что-то о том, что задерживаться на работе стоит только за очень хорошие деньги. Один из отцовских приятелей-гольфистов спросил Блейка, где он работает.

— Он сотрудничает с «Манхэттен мэгэзин», — поспешно ответил отец, бросив на Блейка мрачный взгляд. Блейк же молча приканчивал второй стакан скотча.

Отец немедленно поменял тему и заговорил о том, что в гольф-клубе появился профессиональный игрок. Все шло, как обычно. Блейк направился на поиски ванной, чтобы нюхнуть хотя бы дорожку кокаина и настроиться на беседу. Однако его мгновенно загнала в угол Грейс Миллер, а с ней — Банни Франк, светская дама, по необъяснимым причинам зачесывающая волосы вертикально вверх. Блейку иногда хотелось посоветовать ей дать отдых этим вечно напряженным прядям волос. Хотя, наверное, такая укладка — это совет агента по связям с общественностью, которому она (и большинство членов ее клана) платит за то, чтобы тот позаботился о ее регулярных появлениях в колонке Сюзи в «Дабл Ю мэгэзин» и на сериях фотографий с вечеринок в «Вименс Веар дейли».

Блейк подозревал, что Линдси дружит с Банни только для того, чтобы иметь вескую причину гордиться собой на фоне приятельницы — ведь она стройнее и богаче, а возможно даже, умнее. И прическа у нее лучше. Хотя, когда рядом Грейс, Линдси тоже себя чувствовала неплохо. Грейс дружна с матерью Блейка и докладывает ей, какая из Линдси хозяйка дома.

Язык у Грейс уже заплетался, ее мартини лился на антикварный ковер от Пуччи. Однако она умудрилась поинтересоваться, встречался ли Блейк с Кейт.

— Ты научи уж ее, пожалуйста, всем хитростям профессии, — попросила она, и Блейку пришло в голову, не эта ли дамочка или ее муженек приложили руку к тому, что Кейт получила место в колонке.

Муж Грейс Джек возглавляет один из крупнейших телеканалов, но во время беседы из нее не удалось вытянуть никаких сплетен о телевидении. А, ладно, супруги Миллер, скорее всего, спят в разных спальнях. До Блейка уже не раз доносились слухи, что у Джека роман с одной из дикторш телеканала, но давать этот материал в печать не стоило — чревато тем, что можно лишиться всех информаторов на телеканале. Этот слух и без того можно использовать, в войне с отцом например. Он близок с Джеком со времен учебы в Принстоне, который, благодаря ряду щедрых семейных финансовых вливаний, умудрился окончить и Блейк.

— Блейк, зайчик, — проворковала Банни, заходя в пике, — я помираю, хочу поболтать с тобой о приеме в честь Риты Хейворт. В этом году я председатель организационного комитета.

Она сияла от счастья как медный грош. И вдруг, словно актриса драматического театра, она сменила образ и рассказала Блейку о том, как ее бабушка — ее нанна — умерла от болезни Альцгеймера. Прием в «Уолдорфе» проводится в память Хейворт, умершей от той же болезни. Ее дочь Джасмин, всегда присутствующую на приемах, дамы называли Яззи. Банни продолжала вещать о том, что, хотя нанна забывала все и вся, Банни она помнила всегда. По ее щекам текли слезы, но макияж оставался безупречным.

— Блейк, милый, — сказала она, — хочу пригласить тебя на обед в «Чиприани» на следующей неделе, чтобы подробно обсудить мою благотворительную деятельность. Возможно, пришло время напечатать в «Манхэттен мэгэзин» подробную статью о самых влиятельных филантропах города?

Да, чтобы оправдать свое хорошо устроенное, но бессмысленное существование, ей необходимо регулярно видеть свое фото в каком-нибудь журнале. Она улыбалась, промокая слезы, а Блейк, извинившись, направился в ванную. Снюхав кокаин с ключа, он умылся холодной водой. А затем вызвал подкрепление.

— SOS, — сообщил он в телефон Тиму. — Если заберешь меня через час, я всю ночь плачу за такси и выпивку. А еще у меня в кармане лежит горячий порошочек.

— Так держать, — ответил Тим, — лечу.

Когда дворецкий прервал ужин объявлением, что прибыл Тим, Линдси пригласила его подняться, а отец подошел к Блейку, положил руки ему на плечи и впился в них пальцами.