August Flieger - Чужой 1917 год

• Название: Чужой 1917 год
• Автор: August Flieger
• Жанр: Альтернативная история

Наш современник переносится в май 1917 года в тело юного прапорщика. Идет Мировая война. Однако с первых дней пребывания, герою становится понятно, что это не наше прошлое, а параллельный мир.

---

— А как же… — я неуверенно кивнул на убитых солдат.

— Мне, подпоручик, тоже весьма и весьма интересно, какого черта тут делают патрули из 192-го полка!

— Это что же, в мой огород камешек, Владислав Янович? — вступил в разговор подполковник.

- 'Это' — просто мысли вслух, уважаемый Андрей Борисович! — недовольно огрызнулся Конешевский. — Итак, подпоручик, оперативная обстановка такова, что большинство проверенных частей использованы для блокирования частей неблагонадежных. То есть Пресня контролируется лишь несколькими заставами, чего явно недостаточно. Посему, слушайте приказ: организовать заставу на Малой Бронной, чтобы перекрыть выход из района Тишинки через Живодерную улицу.

— Слушаюсь!

— Я оставлю вам десяток гусар из нашего конвоя и распоряжусь прислать подкрепление. Задача ясна?

— Так точно, господин полковник!

* * *

Получив под свое начало десяток орлов из Сумского гусарского под началом младшего унтер-офицера Бахтина, я принялся за сооружение баррикады поперек Малой Бронной.

Для этого пришлось позаимствовать со двора доходного дома Страстного монастыря пару саней и разбитую ломовую телегу. Управный дьяк, естественно, возражал, ну да мы и не таких видали. Так что помимо аренды стройматериалов я уболтал вредного деда приютить на время гусарских коней — все же зима на улице.

Поверх конфискованных средств передвижения взгромоздили два шестиметровых бревна, заготовленных для ремонта Ермолаевской церкви.

Осмотрев 'цитадель', я велел укрепить баррикаду снегом, а потом облить водой. Несмотря на то, что гусары были явно недовольны моими изысканиями в области кустарной фортификации, работали споро и довольно быстро возвели нечто вроде снежного городка.

Тем временем, сопроводив подстреленного Гриню в Снегиревскую больницу, к нашей компании вновь присоединился Иван Силантьевич.

— Я уж тут с вами постою. Мой участок-то, — пояснил свое поведение ветеран-городовой.

На часах была половина четвертого утра.

Метель прекратилась, и теперь в свете фонарей медленно кружили редкие снежинки.

Неугомонный Савка дважды бегал к нам домой и доставлял горячего чаю на всех, а в последний раз притащил еще и каравай хлеба.

К четырем прибыло обещанное полковником подкрепление в лице учебной пулеметной команды с пулеметом 'Гочкисс' на здоровенной треноге. Чудо французской инженерной мысли имело длину два метра, массивный бронзовый радиатор и снаряжалось 24-патронными обоймами вставляющимися сбоку. Вдобавок оно потребляло французские патроны '8х50Р Лебель', которых в наличии имелся небольшой железный ящик с тремя десятками снаряженных обойм.

Хотя, конечно, 'дареному пулемету в дуло не смотрят', и, как не крути, это был серьезный аргумент на данном этапе классовой борьбы.

Распределив свои 'войска' на дежурство, я присел в дворницкой монастырского дома попить чаю.

Время — пять утра, а революции все нет и нет…

7

Хуже нет, чем ждать и догонять!

Вот, стало быть, сижу я, жду революцию и пытаюсь догнать — чего делать-то? Горячее питье способствовало более активной работе мозга, особенно если это крепко и хорошо заваренный настоящий листовой чай.

А в кого я, собственно, собрался стрелять? Пулемет приготовил, солдат расставил…

Ладно, предположим, если пойдет гопота с Тишинки и от трущоб у Нобелевских складов. Дезертиры, цыгане и прочие… Громить будут, грабить…

В этом случае все просто и понятно…

А если пойдут с крестами да хоругвями, как в нашем 1905-ом году?

Что тогда? Ведь лично я классовым шовинизмом не страдаю и простых людей за быдло не держу, пока они не докажут обратного.

А гусары да пулеметчики — моя застава, будут ли стрелять?

Тогда на Дворцовой площади в первую русскую революцию, гвардейская пехота открыла огонь без раздумий. В этом мире ничего подобного не было, но общее падение доверия к власти, связанное с войной, никуда не делось. Да и можно ли считать расстрел мирной демонстрации признаком высокого боевого духа?

Существует еще один вариант развития событий — если нас атакуют организованные и вооруженные рабочие дружины. Стачки и забастовки в последнее время проходят как по нотам, и наличие боевых отрядов не исключено.

Тогда мы долго не продержимся — могут дворами обойти…

Так что же?

Бить или не бить — вот в чем вопрос?

* * *

Первые выстрелы прозвучали со стороны Пресни в пять минут шестого утра. Сначала это были отдельные редкие хлопки, далеко разносившиеся в предрассветной тишине. Через некоторое время разгорелась интенсивная перестрелка, затем все стихло и, после небольшой передышки началось снова…

Беспорядочный перестук винтовочных выстрелов накатывал волнами, пока, наконец, в него не вплелись звуки пулеметной стрельбы и гулкие и раскатистые выстрелы пушек.

В голове промелькнула мысль, что как-то все слишком быстро дошло до артиллерии.

Не к добру это…

К семи часам бессистемная стрельба доносилась сразу с нескольких сторон, а впереди за 3-ей Пресненской частью занималось оранжевое зарево большого пожара…

— Склады товарные подожгли… — сиплым голосом проговорил Иван Силантьевич и перекрестился. — Пошла потеха!

Со стороны Александровского вокзала длинными очередями замолотил 'Максим'. Судя по темпу стрельбы — мишеней там было много, и боеприпасы не экономили.

Перестрелка постепенно приближалась…

Резко и неожиданно подал голос пулемет в районе Кудринской площади — коротко и зло, а потом залился длинной очередью на половину ленты.

— Приготовиться! — я махнул рукой Бахтину и взял 'Винчестер' наизготовку.

Однако, в узком, скудно освещенном ущелье Живодерной улицы никакого движения пока не наблюдалось.

Тем временем, бой слева от нас разгорался все сильнее — пулемет тарахтел непрерывно.

А потом — раз, и снова наступило затишье, прерываемое редкими винтовочными выстрелами.

Что там происходит — неизвестно. Да и спросить не у кого — не будешь же названивать в штаб гарнизона, а то и округа, дабы ознакомиться с оперативной обстановкой.

Редкая перестрелка постепенно перемещалась в район Тишинки — это означало, что попытки прорваться с Пресни напрямую пока прекратились.

Вопрос был в том — надолго ли? Меня откровенно угнетала неопределенность нашего положения. Застава — это эдакая обоюдная ловушка. С одной стороны — мы блокируем вероятное направление прорыва и контролируем выходы на Садовое Кольцо, с другой — инициатива принадлежит противнику.

А что от этого самого противника можно ожидать?

Да чего угодно!

Снова вспыхнула ожесточенная перестрелка в районе вокзала — затарахтел пулемет, грохнуло несколько гранатных разрывов.

Мимо нас по Большой Садовой в строну Кудринской, нахлестывая коня, пронесся извозчик на роскошных кованых санках. Сидевший на ковровом диванчике офицер прокричал нам что-то на ходу, но смысл сказанного им утонул в звуках беспорядочной стрельбы.

Сейчас я начну ругаться! Матом!

Потому что, ни хрена не понимаю, хотя очень хочется!

Время тянулось бесконечно…

Стрельба снова стала смещаться от вокзала в сторону Пресни. Пулемет смолк, но только для того, чтобы передать эстафету своему собрату на Кудринской площади.

Правда, ненадолго — в этот раз все обошлось несколькими короткими очередями.

И вновь затишье…

То есть, конечно, затишье-то весьма условное — в других районах города перестрелка не утихала. Стреляли в Сокольниках и в районе Мещанской, и дальше на восток со стороны Яузы и на юге — в Замоскворечье. С севера, до сих пор раздавались редкие орудийные выстрелы приглушенные большим расстоянием.

* * *

Странно, что на нас пока никто не вышел. Теперь мне абсолютно понятно, что основными направлениями выдвижения восставших были Александровский вокзал и выход с Пресни через Кудринскую площадь.

Хотя, возможно, что пройти пытались и через Горбатый мост и Большой Девятинский переулок — на звук определиться сложно.

Каким будет следующий ход?

Скорее всего, пойдут через Тишинку и по Живодерной прямо на нас, потому что все остальные выходы им перекрыли. А вот, как и когда бунтующие доберутся до нас — это уже другой вопрос. На Тишинской площади есть полицейский участок, так что, сначала воевать будут с ними, а уж потом и за нас возьмутся…

Порассуждав сам с собой на военно-тактическую темы, я немного успокоился. Так что, когда перестрелка возобновилась, а затем и переросла в полноценный бой как раз в том направлении, волнение прошло абсолютно. Определенность — это большое подспорье в любом деле.

Теперь я был полностью сосредоточен и готов защищать, пусть и не 'царский режим', а общественный порядок и свою семью!