Ирина Павлова - Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941

• Название: Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941
• Автор: Ирина Павлова
• Жанр: История

Эта книга – исправленная и дополненная версия двух предыдущих книг автора, изданных в России крошечным тиражом: «Сталинизм: становление механизма власти» (Новосибирск: Сибирский хронограф, 1993. 250 с. Тираж 500 экз.) и «Механизм власти и строительство сталинского социализма» (Новосибирск: издательство СО РАН, 2001. 460 с. Тираж 300 экз.). Новая версия подготовлена в 2002 г.

В книге рассматривается процесс становления механизма сталинской власти наряду с перерождением большевистской партии и формированием внутри нее партии аппарата. Этот механизм был отлажен в  результате секретной партийно-государственной реформы 1922–1923 гг., включавшей в себя создание номенклатуры, подчинение Советов партийным комитетам и оформление системы секретного делопроизводства. Особое внимание уделяется процессу укрепления сталинского механизма власти в ходе политических кампаний 1920- х гг. таких, как отстранение Ленина от руководства партией и воссоздание империи, внутрипартийная борьба и зажим новой экономической политики.

На основе анализа документов высших партийных органов – Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК РКП/ВКП(б) -  и их секретной переписки с местными партийными и государственными органами раскрывается конспиративный характер сталинской власти. В книге доказывается, что именно тайный механизм принятия решений позволил скрыть действительный смысл кардинальных социально-экономических преобразований 1930-х гг. По мнению автора, этот смысл заключался в создании системы государственного крепостничества в Советском Союзе и милитаризации страны. Специальная глава книги посвящена агрессивным замыслам Сталина и его конспирации в подготовке к войне.

Книга острополемична и направлена против современной апологии сталинского великодержавия и исторического оправдания советской модернизации 1930-х гг.

---

Форсированная индустриализация предполагала концентрированный на немногих точках подход. На протяжении ряда пятилеток основной упор планомерно и сознательно делался на первоочередном индустриальном развитии некоторых отраслей главным образом тяжелой и оборонной промышленности... В теоретическом смысле именно эта концентрация усилий в немногих решающих точках, а вовсе не темпы, взятые сами по себе, образуют отличие форсированной индустриализации от «нормальной» индустриализации, предполагающей соразмерное (пусть и более медленное) изменение всех секторов экономики. Такая концентрация роста в относительно однородных и немногих точках делала к тому же обозримыми решающие процессы развития (вернее, те процессы, которые казались решающими). Этими процессами можно было руководить из центра, осуществлять по отношению к ним прямое адресное планирование, натуральное распределение ресурсов и продукции... В ходе форсированной индустриализации возникает тенденция к всемерному подавлению множества веками складывавшихся самоорганизующихся социальных механизмов, таких, например, как товарные отношения, рыночное саморегулирование, многообразные формы общественного самоуправления и политической самодеятельности, обычаи, традиции, ценности, наполняющие живым содержанием гражданское общество. В СССР они были вырваны с корнем. Это практически полное уничтожение всех элементов рыночного хозяйства, социально-экономической самоорганизации вообще резко затрудняет переход от административно-директивных, чрезвычайных методов управления к методам нормальным – экономическим и правовым. Приходится создавать их заново»[904]21.

Л.М. Баткин: «Сталинская индустриализация на основе закрепощения крестьянства, массовых репрессий, принудительного труда, государственного гнета, использования инерции революционного воодушевления и иллюзий – это хотя и очень быстрая, как и при всех подобных режимах, но зато однобокая и поверхностная модернизация. Она не только не означала создания социально-психологических, политических, инфраструктурных и, наконец, утонченно-культурных заделов для перманентной модернизации в будущем – напротив, сталинизм словно бы выкорчевывал саму возможность таких заделов»[905]22

Б.П. Орлов: «Сталинский курс на ускорение индустриализации свел ее к двум подцелям. Первая, видимо, приоритетная – последовательное создание пирамид, объединивших всю цепочку производителей военной техники. С конца 30-х годов для каждого вида военной техники создавалась своя "пирамида". На них (или на осуществление военно-технической революции) пошла львиная доля ресурсов страны. Вторая подцель – создание новых для СССР отраслей: автомобилестроения, тракторостроения, электротехники, шинной промышленности, машиностроения для энергетики, добывающей промышленности, металлургии»[906]23.

Вот на этих приоритетных направлениях развития и, в первую очередь, военной промышленности и сосредоточивались основные средства, рабочая сила и кадры. Все силы были брошены на решение именно этих задач.

Главную опору сталинской власти представляла относительно небольшая когорта руководителей, которая считалась «золотым фондом» номенклатуры 1930-х гг. Именно на нее было возложено практическое руководство «строительством социализма». Типичный портрет руководителя сталинской эпохи представлен в известном романе А. Бека «Новое назначение». Эти люди вели очень своеобразный образ жизни. Вот как о нем написал бывший кандидат в члены Президиума ЦК КПСС Д.Т. Шепилов, хотя его воспоминания непосредственно относятся к военному и послевоенному времени: Сталин «вставал в 6–7 час. вечера. Заседания и беседы назначались на еще более поздние часы. И работа шла до утра. Под это вынуждены были подстраиваться Совет Министров, аппарат ЦК, министерства и все центральные учреждения. Но страна, народ, предприятия жили и работали в нормальное время. И с этим тоже нужно было считаться. Поэтому нередко конец одного рабочего дня (вернее, ночи) смыкался с началом другого. И у каждого руководящего работника в служебном помещении сохранялась... постель, чтобы, улучив подходящий момент, вздремнуть немного. Работа шла на износ. Инфаркты, инсульты и смерти сыпались всюду»[907]24.

Сохранился любопытный документ, в котором эти руководители перечислены. Это постановление Политбюро о полетах ответственных работников на аэропланах, принятое 11 сентября 1933 г.: «а) Запретить под страхом исключения из партии полеты на аэропланах без специального решения ЦК в каждом отдельном случае, ответственным работникам следующих категорий:

1. Члены ЦК и кандидаты в ЦК.

2. Члены Центральной Ревизионной Комиссии.

3. Члены ЦКК.

4. Члены президиумов ЦИК Союза и РСФСР.

5. Члены президиума ВЦСПС.

6. Ответственные секретари крайкомов, обкомов и ЦК нацкомпартий.

7. Председатели краевых, областных исполкомов и СНК союзных республик.

8. Наркомы и их заместители по СССР и РСФСР.

9. Начальники Главных управлений союзных наркоматов.

б) Нарушившие настоящее постановление исключаются из партии, не взирая на лица.

в) Поручить тт. Куйбышеву, Тухачевскому и Березину разработать обязательные правила вылета самолетов с аэродромов, которые представляли бы право начальникам аэропортов и аэродромов запрещать вылеты при неблагоприятных климатических условиях»[908]25.

«Что значит сталинские кадры – это враги кое-где видели, – говорил первый секретарь* Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р. Эйхе, выступая на совещании в крайкоме 26 декабря 1936 г. по итогам прошедшего пленума ЦК. – Эти кадры умеют побеждать во много крат более сильных противников. Но мы не Маниловы, которые в лени мечтают на словах о хороших делах. Мы сталинская когорта, которая по-большевистски борется за линию партии, за выполнение указаний своего вождя – великого и любимого Сталина. ...Ленинско-сталинская бдительность, беспощадность к врагам, большевистское упорство в борьбе за любую задачу, поставленную партией и нашим вождем великим Сталиным, сталинская любовь к людям и верность до последней капли крови Великой Ленинско-Сталинской партии – вот качества, которые мы должны требовать от всех партийцев»[909]26.

А вот их же характеристика Бухариным, который был уже аутсайдером в этой когорте: «Не люди, а действительно какие-то винтики чудовищной машины... Шел процесс настоящей дегуманизации людей, работающих в аппарате Советской власти, процесс превращения этой власти в какое-то царство «железной пяты»[910]27.

С 1935 г. в номенклатуру № 1, которая к 1937 г., по данным Г. Маленкова, насчитывала 5.860 партийных работников, были включены также работники горкомов и райкомов партии[911]28. После проведенной в 1930 г. ликвидации округов именно район стал «основным звеном социалистического строительства». Эта реорганизация, как было записано в резолюции XVI съезда ВКП(б), должна была «привести к решительному приближению партийно-советского аппарата к селу, к колхозам, к массам», а районного комитета партии соответственно к обкому и крайкому, укрепить партийную организацию в деревне, улучшить и упростить связи ЦК и областей с местами[912]29.

С развертыванием коренных социально-экономических преобразований в стране потребовались и другие кадры в самом правительстве. О необходимости таких перемен Сталин написал Молотову 13 сентября 1930 г., а 22 сентября направил ему письмо с уже конкретными предложениями:

«Вячеслав!

1) Мне кажется, что нужно к осени разрешить окончательно вопрос о советской верхушке. Это будет вместе с тем разрешением вопроса о руководстве вообще, т.к. партийное и советское переплетены, неотделимы друг от друга. Мое мнение на этот счет:

а) нужно освободить Рыкова и Шмидта и разогнать весь их бюрократический консультантско-секретарский аппарат;

б) тебе придется заменить Рыкова на посту Пред[седателя] СНК и Пред[седателя] СТО. Это необходимо. Иначе – разрыв между советским и партийным руководством. При такой комбинации мы будем иметь полное единство советской и партийной верхушек, что несомненно удвоит наши силы...

Все это пока между нами. Подробно поговорим осенью. А пока обдумай это дело в тесном кругу близких друзей и сообщи возражения»[913]30.

8 октября 1930 г. Ворошилов направил письмо Сталину, в котором доложил результаты этого обсуждения, которые заключались в том, что члены Политбюро единогласно поддержали решение сместить Рыкова, но высказались за «унифицирование руководства» – «на СНК должен сидеть человек, обладающий даром стратега». Органы Советской власти в результате секретной партийно-государственной реформы 1922–1923 гг. уже и так полностью находились под руководством партийных органов. В 1930 г. Ворошилов предлагал «узаконить» этот порядок: «Итак, я за то, чтобы тебе браться за "всю совокупность" руководства открыто, организованно. Все равно это руководство находится в твоих руках, с той лишь разницей, что в таком положении и руководить чрезвычайно трудно и полной отдачи в работе нет»[914]31.