Александр Розов - Пингвины над Ямайкой

• Название: Пингвины над Ямайкой
• Автор: Александр Розов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

Флер хихикнула и захлопала в ладоши.

– Давайте! Спрашивайте! Это была любимая компьютерная игрушка моей младшей сестренки. Мы с ней породили столько кошмарных стран… Просто бррр!

– А ты можешь объяснить, что мы делаем неправильно? – спросила тиморка.

– Легко! Где у вас сценарий? На этой флэшке?… Ага. Смотрим, что у вас в профайле проекта. Средне-машинная эпоха… Континентальная страна третьего ранга, уровень сложности: для новичков… По-моему, все нормально. А в чем проблема?

– Нас быстро вытесняют соседи. Они почему-то оказываются технико-экономически эффективнее, ну и…

– Так это понятно! – перебила Флер, – Вы не используете главную силу вашей модели. Экономика централизованная. Управление централизованное. Воспитание потомства начало: 1 год, окончание: 20 лет. Мораль твердая, стабильная, единообразная. Место воспитания: правительственная школа. На фиг вы поставили этим буратинам такой высокий уровень потребления? Снижаем в… Ежик, во сколько раз снизим?

Оскэ улегся рядом с Флер у экрана, бросил взгляд на профайл проекта, и предложил:    

– Поставь минимальные витальные из расчета средний срок жизни – 40 лет.

– Может, 30, и принудительное размножение с пятнадцати лет? – спросила она.

– Можно и так, только через 20 лет, а не сразу, иначе будет коллапс. И агрессивность сделай 80 из ста баллов, а через 20 лет повышай до 95. И еще военный бюджет…      

– Ясно… – Флер забарабанила по клавиатуре,  – …Выбраковку детенышей ввести?

– А как же… Только не единообразную, а по кастам. Рабочие, солдаты, техники… 

– Я уже поняла, – перебила она, – Вот, теперь совсем другое дело. А с рабами мы…

– …Захваченных рабов-техников – в анклавы, иначе будет коллапс, – сказал он.

– Логично… Ну, запускаем…

– Что вы сделали? – спросил Эсао.

– Экономически оптимизировали, – ответил Оскэ, закуривая сигарету, – Сейчас мы покажем соседям реальную силу педагогизма! Они, дураки, думают: их свободное предпринимательство, демократия и высокий уровень жизни им поможет. Фиг там! Пройдет четверть века, и они будут рабами в наших анклавах-технополисах!

– Рабами!? – изумленно переспросил тиморец.

Флер утвердительно кивнула и пояснила:

– Прикинь: при такой глубокой морализации, твои буратины будут ваще тупые, зато дешевые, здоровые, быстро плодящиеся и готовые биться до последней капли крови. Сколько-то толковых особей нам даст селекция детенышей, но этого мало. Дефицит квалифицированных техников надо покрывать за счет рабов. Рабов мы будем брать у соседей. Соседи либеральные, так что у них приличная доля буратин с мозгами.

– Но мы же совсем не это собирались сделать! – воскликнула Стэли.

– Я вашу мысль понял, – сообщил Оскэ, – вы хотели сделать так, чтобы у вас, за счет высокого уровня потребления, размножались и техники тоже. Но тогда надо было в профайле сразу вводить изолированную касту жрецов, и отделять ее от остальных буратин, как в древнем Египте. А вы сделали, как в древней Спарте, поэтому все получатся тупые, сколько им не повышай потребление. А значит, не фиг им делать потребление выше витального минимума. И жить долго им незачем, поскольку…

– Полвека прошло! – перебила Флер, – Классно! Hei foa! Мы уже завоевали две самые большие соседние страны! Наш интегральный ресурс вырос в три с половиной раза!

Оскэ стряхнул столбик пепла в пустую снарядную гильзу (игравшую роль мусорки) и глубокомысленно сообщил:

– Это еще ничего не значит. Вот когда наши буратины сцепятся с другой империей…

– Если Южная Империя не нападет в ближайшие 20 лет, то наши буратины успеют удвоить живую силу, и просто раздавят эту империю своей массой, – сказала Флер.

– Ребята… – Стэли потормошила их за плечи, – …объясните: что вы построили?

– Тотальный педагогизм, – ответил Оскэ, – Точнее, это вы построили, а мы только подправили, потому что у вас были не совсем удачные пропорции в экономике.

– Что это значит? – спросила она.

– Это значит: буратин-детей очень рано отнимают у буратины-мамы, помещают в централизованный буратино-питомник и тотально морализуют на протяжении всего периода взросления. В вашем случае, до 20 лет. Короче, получается, типа, муравей.   

– Ура! – объявила Флер, – Нам сто лет. Мы выиграли одну войну с Южной империей. Правда, ресурс не вырос. Но они ослабли, и в следующей войне мы их заколбасим!

– Если раньше у нас не кончится ресурс, – уточнил Оскэ.

– Вы даже не посмотрели набор, который мы включили в мораль! – заметил Эсао.

Флер пожала плечами.

– Прикинь, бро, если ты централизованно и жестко морализуешь своих буратин с годовалого возраста, то совершенно не важно, что именно включено в мораль. По-любому, у тебя получатся муравьи, потому что под давлением у юного организма буратины мозг атрофируется. Кстати, вы зря вкладывали ресурс в образование. Это бессмысленно, даже если морализация начинается с 5 лет, как у исламистов. Как ты думаешь, почему не бывает исламистов с образованием хотя бы на уровне средней технической школы? Развитие мозга в момент начала морализации тормозится.

– Почему? – удивился тиморец.

– Потому, что приходится запретить человеку думать. Мораль всегда абсурдна и противоестественна. Про нее нельзя думать. В нее можно только слепо верить.

– Как это абсурдна? – вмешалась Стэли.

– Как норма поведения, противоположного биосоциальным инстинктам, – ответила меганезийка, – …Ого! Полтораста лет! Мы урыли Южную Империю! Интегральный ресурс вырос в 4 раза за полвека! Ух, сколько мы взяли рабов-техников. Континент, практически, наш. Мы на третьем месте по выплавке стали на планете, и на втором по численности населения. Наши буратины начинают готовить трансокеанский десант!   

– Флер! Оскэ! – воскликнула тиморка, – Объясните толком!

Оскэ потушил окурок, выбросил в снарядную гильзу и налил всем еще какао.

– ОК, начнем с биосоциальных инстинктов. Они почти одинаковы у всех стайных гоминидов. У шимпанзе, у бонобо, и у человека. Этих инстинктов достаточно, чтобы родители опекали и чему-то учили потомство, а это потомство подражало старшим и адаптировалось в обществе… Ну, скажем, в первобытной деревне, или типа того. Как показали последние 5 миллионов лет, этого вполне достаточно в до-машинную эру. Дополнительное обучение в современную эру необходимо, потому что существуют сложные технологии, социальная экономика и сложная деловая коммуникация. Что касается дополнительного воспитания, то оно только вредит нервной системе. 

– Почему это достаточно? – спросила Стэли, – и почему дополнительное воспитание вредит? Между прочим, человеческое общество отличается от обезьяньего!

– Так, – сказал Оскэ, – Начнем с того, что человек – это вид обезьяны, и его общество обезьянье по определению.

– Человек это только биологически – обезьяна, – возразил Эсао.

– А в чем он не обезьяна? – поинтересовалась Флер.

– Он умнее, он разговаривает, он трудится, преобразует мир, он создает культуру.

– Незачет по всем пунктам, кроме первого, – констатировала меганезийка, – Человек отличается от шимпанзе вдвое большим мозгом, хотя, впрочем, это не всегда делает людей вдвое умнее… Некоторых вообще не делает умнее. А так – у шимпанзе есть система коммуникации, и культура тоже. Они делают кое-какие орудия, а их обычаи, передаваемые от поколения к поколению, нельзя назвать иначе, чем культурой. 

Стэли взмахнула руками, демонстрируя возмущение такой софистикой.

– Ну, ты сравнила! У шимпанзе какие-нибудь камни для разбивания орехов и палки-копалки, а у человека – самолеты, космические корабли …

– Извини, гло, – перебил Оскэ, – Но до сих пор в мире есть множество первобытных племен, которые обходятся примерно тем же арсеналом техники, что и шимпанзе.

– Но это отсталые племена!

– Допустим, что так. Но они человеческие, или нет?

– Человеческие, – согласилась тиморка, после некоторой паузы.

– …И они не хуже нас, верно? – продолжал он, – …Просто им не повезло в смысле технического прогресса, а так – люди, как люди. Мало ли кто отстал в технике?

– Да! – Стэли кивнула, – Но шимпанзе ты не подтянешь по технике, а эти племена обучатся, если ты им поможешь, и освоят любую технику, не хуже других.

Оскэ улыбнулся и утвердительно кивнул.

– Все верно. Шимпанзе или бонобо можно научить работать с не очень сложными машинами, но на большее у них не хватит мозга. А человеку хватит. Но, по-любому, морализация для освоения техники не нужна. Только обучение. Прикинь?

– Для этого не нужна, – согласился Эсао, – Но как ты защитишься от развращения богатством? Избытком всяких материальных благ? Начнется расслоение людей по классам, эксплуатация… У Маркса про это написано.