Александр Розов - Пингвины над Ямайкой

• Название: Пингвины над Ямайкой
• Автор: Александр Розов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

– Я могу доказать, – сообщил Фрэдди.

– Да, можете, но только если примете аксиому: любое актуальное знание проверяется материальной практикой. Но эта аксиома сама по себе недоказуема.

– А она не нуждается в доказательстве. Непроверяемое знание это нонсенс. Если нет способа увидеть объективный результат знания, то оно неактуально по определению.   

Рокки Митиата нарисовала пальцем босой ноги на песке стилизованный цветок.

– А мне нравится моя религия. Ритуалы. Настроение. Чувство связи с природой.

– Это психотехника, – заметил Фрэдди, – Это магия. Это протонаука, если угодно.

– Может быть и так, но я всегда считала это религией.

– Извините за настойчивость, – сказала Доминика, – Но я вернусь к тому, с чего начала. Как перевести фразу «Te nei vaakane te u», сказанную девочкой?

– В вашем разговорнике все правильно написано, – ответила Рокки.

– Но конкубинат означает сожительство в смысле секса, – возразила француженка.

– По-моему… – вмешался Ематуа, глядя на Люси и Хагена, продолжающих ритмично нырять в полусотне метров от берега, – Это без всякого разговорника видно. И что?

– Но мсье Тетиэво! Она же еще ребенок!

– Что вы! Она развитый подросток, ненамного ниже вас, а ведь вы довольно рослая девушка. Мои внучки в ее годы уже ловили большого тунца на спиннинг с лодки.

– При чем здесь тунец? – удивилась Доминика, – Мы же говорим о сексе.

– При том, – ответил он, – Что если девчонка не перенапрягается выдергивать из моря таких сильных рыбин, то хороший секс ей только на пользу. Парень ей нравится… 

Доминика импульсивно ударила кулаком по ладони.

– Но послушайте! Дети в таком возрасте еще не понимают сложности отношений!

– Вот это точно! – согласился Квинт Аптус, – Они лет до двадцати вообще не думают головой. Хорошо, если к двадцати пяти начинают что-то соображать. 

– Балбесы, – с готовностью подтвердила Рокки, – Вы посмотрите на них: в сетке уже верная дюжина фунтов креветок, а они таскают, и таскают… (Рокки встала, сложила ладони рупором и крикнула)… – Hei, tama-rii! E mea rahi! Atira!

Молодые люди прекратили погружения и поволокли сетку с шевелящимися бледно-розовыми колбасками в направлении берега. Ематуа почесал в затылке, взял ведро, в котором воды было до половины, налил немного в электрический котелок и воткнул штекер в розетку на аккумуляторном модуле, присоединенном к солнечной батарее. 

– Мсье Макграт, я , не отстану от вас с вопросом о религии, – сказал Филибер.

– Я к вашим услугам, – Фрэдди улыбнулся.

– Встанем на вашу точку зрения, – продолжал француз, – и согласимся с постулатом о практическом критерии полезности знания. Возьмем свежий пример. Католическая церковь организует крупный научный фестиваль молодежи в Париже и участвует в разъяснении позиции ESA по полигону Муруроа, где мы с вами сейчас находимся. Я думаю, коллега Анри-Жак подтвердит: слово церкви сыграло не последнюю роль. 

– Безусловно, – сказал Марне, – когда все колебались, позиция Папы и его советника, кардинала Жюста, по вопросу о полигоне, оказалась, практически, решающей. 

– …Итак, – продолжал Филибер, – мы видим, что имеющееся у церкви знание вовсе не бесплодно. Вы согласны, мсье Макграт?

– Давайте, отделим мух от котлет, – предложил Фрэдди, – я ведь не отрицаю, что у Римской католической церкви есть значительный багаж политических знаний. Те решения, о которых вы говорите, носят политический, а не религиозный характер. Выражусь прямо: здесь религия прогнулась под политику. Ради сохранения своего влияния, Ватикан начал проводить политику, несовместимую с его религией.

– Фрэдди, вы теолог? – с легким сарказмом поинтересовался Гастон Дюги.

Канадец покачал головой.

– Нет, Гастон, я ни черта не понимаю в теологии, но папа Адриан VII, видимо, в ней хорошо разбирается. Если до текущего года он последовательно и аргументировано говорил об абсолютной несовместимости меганезийской Хартии и культуры Tiki с христианством в европейском и, в частности, в католическом понимании, а сейчас, плюнув на аргументы, заявляет обратное, то это значит, что религия пошла к черту. 

– Религия это не геометрия, – вмешался Филибер, – В ней кроме логики есть тайное откровение. То, о чем вы сказали, началось в 1965 году, по решению II Ватиканского Собора о мировом прогрессе, обновлении церкви и диалоге с другими религиями.

– Но до сих пор, «другими религиями» был только ислам, – ехидно заметила Рокки.

– Не только! – возразил Филибер, – Еще протестантские и восточно-ортодоксальные церкви, а также иудаизм, и даже нехристианские религии – буддизм и индуизм.

Рокки изящно и лениво махнула рукой.

– Это прикрытие, как выражаются в Гестапо. Крупными политическими игроками на религиозном поле уже пятьсот лет являются только две эти команды. Все остальные роются в локальных песочницах.

– Кто роется в песочницах, сен Рокки? – поинтересовалась Люси, возникая в круге дискутирующих, как мокрый чертенок из коробочки, – Пардон, что я влезла, но сен Ематуа и Хаген оттерли меня от средств кухонного производства. Узурпаторы.

– Все религиозные корпорации, кроме католической и исламской, – сказала Рокки, похлопав ее по спине, – Мы, видишь ли, говорим о религии.

– А как же Tiki-foa? Мы-то не роемся в песочнице, правда?

– Мы, в смысле Tiki-foa, не совсем религия. В политологической прессе нас обычно называют идеологией. Но, ты в чем-то права. Лидеры евро-христианства и ислама считают Хартию и Tiki-foa (цитирую) «новой опасной и агрессивной религией».   

– Насколько я знаю, – заметил Дюги, – Папа Адриан VII дезавуировал это заявление.

– Типа, у него проблемы, – заключила Люси, – Не поделил поляну с исламистами.

Доминика присела рядом с ней на расстеленную на песке тонкую циновку.

– Ты уверена, что человек хочет с кем-то мириться, только если у него проблемы?

Юная меганезийка пожала плечами.

– Мы же про Папу Римского. Он мирится, только чтобы уменьшить линию фронта.    

– Как ты сказала? – удивилась француженка.

– Ну, это как в комп-игре, – пояснила Люси, – Когда у тебя слишком много активных врагов, надо с кем-то помириться, или еще лучше, вступить в союз, а иначе у тебя не хватит ресурсов воевать на таком большом фронте, и тебя заколбасят. 

– Ты совсем не веришь в добрые намерения? – спросил Марне, – Например, такие, как желание людей сотрудничать для освоения космоса. Это же общая задача, разве нет?

– Общая для кого?

– Для всех людей, – пояснил вице-директор ESA.

– Ну, – удивленно произнесла она, – какие у меня могут быть общие задачи с аятоллой тегеранским, с вонючим арабским шейхом, или с евро-христианским миссионером? 

– А ты когда-нибудь общалась с миссионерами?

– Зачем? – спросила она, – Я проходила их книжки в школе, по безопасности.

– А представь, – сказал Филибер, – что у миссионера есть дочь, твоя ровесница. Ты бы могла с ней подружиться, вы бы ездили друг к другу в гости, играли во что-нибудь… 

Люси вздохнула, сунула руку в карман лежащей рядом жилетки Хагена и вытащила сигарету и зажигалку. Прикурила. Снова вздохнула.

– Знаете, док Клод, будет лучше, если вы прямо скажете, к чему клоните.

– Прямо… – задумчиво повторил он, – Да, наверное, ты права. Я клоню к тому, что не очень правильно делить людей на заведомо-хороших, с которыми можно дружить, и заведомо-плохих, с которыми можно только воевать.

– Есть человек – функционер определенной корпорации, – медленно проговорила она, глядя ему прямо в глаза, – У корпорации есть программа. Эта программа направлена против моего образа жизни. Этот человек ее выполняет. Он может быть хороший или плохой, это не имеет никакого значения. Он просто мой враг. 

– Ответ понятен, – Филибер кивнул, – остались детали. Вот я католик. Римский католик, как у вас говорят. Я приехал в вашу страну. Что из этого следует?

– Ничего, – ответила Люси, – Половина французов считает себя римскими католиками.

– Хорошо, а если я приеду проповедовать, как миссионер?

– Оно вам надо? – спокойно спросила она.

– Ну, допустим, – сказал он.

Юная меганезийка вздохнула и затянулась сигаретой.

– Я сожалею, док Клод… Ничего личного.

Подошел Хаген, он нес перед собой пластиковый тазик с горой вареных креветок.

– Люси, что за на фиг!!! Дядя Микки мне когда-нибудь оторвет голову!

– Хаг, я просто прикурила для тебя сигарету, – ответила она, глядя на него чистыми и честными глазами, – А затянулась один раз. Типа, рефлекторно.

– Рефлекторно, – фыркнул он, поставил блюдо на циновку посреди компании и забрал горящую сигарету, – Кстати, мерси.

– Угу. А как ты думаешь, Хаг, из дока Клода может получиться миссионер?

– По ходу, нет. А вы собрались на религиозную работу, док Клод?