Вячеслав Майер - Чешежопица. Очерки тюремных нравов

• Название: Чешежопица. Очерки тюремных нравов
• Автор: Вячеслав Майер
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1995

Автор — социолог, диссидент, эмигрировавший из СССР, не понаслышке знает уголовный мир Сибири. Его очерки — о занятных и поучительных криминальных историях и судьбах, лагерном быте, порядках и нравах. Книга отличается меткостью психологических наблюдений и беспощадностью социального анализа. Рассчитана на широкий круг читателей.

---

Многоходочный зэк, возвращаясь в свою хату, обязан прихватить дров и как можно больше — таковы неписаные правила.

Есть такие чаевары-виртуозы, что, разговаривая через кормушку с дубаком, кипятят чай, притом, одной рукой держит кружку, другой — пламя из сложенной китайским веером газеты. Плохое пламя дает московская «Правда», отпечатанная на белой финской бумаге, лучше своя бумага — пермских и сахалинских целлюлозно-бумажных комбинатов. Чай варят везде — на шконках и под ними, на одеялах, под одеждой. В этом случае под кружку подстилают мокрое полотенце, чтобы матрас не загорелся. Умудряются даже варить в Столыпиных, автозаках — будках-коробках, которыми доставляют на объекты зэков из выездных зон. От такой варки алюминиевые кружки становятся черными, их разрешается чистить чертям. Они соскребают со стен кирпичную и штукатурную пыль и драят кружки до блеска, тратя на это многие часы. Можно чистить использованной заваркой, кусками валенок и бумагой. Но бумага — дефицит, нужна для подтирки задниц, тарочек и чтива на досуге.

Началась заварка. В коридоре дубак почувствовал запах гари, а то и увидел в глазок. Он дал сигнал тревоги. Врывается наряд, для страха с собаками, которые имеют обыкновение прыгать на стол. Начинается шмон — распинывание кружек, поиски чая. Нашли чай, выписывают очередное постановление, сумма которых приведет в конце концов к карцеру. Постановки и карцер: в зоне их приходится отрабатывать долго и упорно, без нарушений режима.

Не нашли дубаки чая — радость и обсуждение. Как только не варят чай в зонах! Сколько людей гибнет от самодельных кипятильников, электроплиток с открытыми спиралями. Сколько возникает пожаров. Идут чередой сплошные замыкания, вплоть до отключения всей зоны, гибели людей и порчи оборудования. За изготовление самодельных кипятильников полагается строгое наказание — ШИЗО и ПКТ. Чайники и заводские кипятильники разрешены в жилых секциях, но они быстро выходят из строя, их надо достать с воли или покупать за бешеные цены у зэков, куда-то прятать. В тумбочку ставить нельзя, так как места просто нет. Их прячут под кровать, шнур — отдельно. Под кроватью дневальный, убирая помещение, может такой чайник запомоить. Надо договариваться, чтобы предварительно перед уборкой поставил на кровать или отнес завхозу. Маленькие кипятильники в Советском Союзе большой дефицит. К тому же во многих уральских, среднеазиатских, закавказских, тайшетских зонах вода с большим содержанием солей. Ее на воле не пьют из-за жесткости. Такая вода при нагревании быстро покрывает кипятильник известковым налетом, и он выходит из строя. Приходится пользоваться самоделками, конструировать их из бритвочек — моек, как-то изолировать, доставать проволоку, штепсели делать из гвоздей, а то и без них. Первый раз человек, увидев такое приспособление, пугается и отказывается им пользоваться. Работает оно мгновенно — вода бьет ключом и часто «по голове».

КУКИШ С МАКОМ

Собираются они на тусовку у маленьких кинотеатров и клубов зимой, а летом в парках оживленно беседуют. Кажется, не столько с другими, сколько сами с собой. Вопросы — ответы: «Ханка, чуйская цепляют сильно; Самолет (фамилия наркомана и его же кликуха) ушел в поход; вызывали к ментам; вмазал — кайф; приход был тяжелый, никак не мог найти вену на ногах; ты пробовал под язык?; Мартын в виски — ништяк; такую шалаву посадил на иглу — тащился с ней; Жуча настриг много бинтов в Тогучине; это что за кент? — Новенький, свой, из Омска; позвонили — прибыл рюкзачок свежей травки, кажется, ханка». Закуморенные, отрешенные бродят они по городам с расширенными белками глаз и объясняются словами-фразами, состоящими только из намеков, дефисов с пропуском и обрывками распространенных предложений. Окружающий мир служит им фоном для поисков единственной радости — укола или затяжки в смак. Они готовы на все, находясь в приступе, когда организм теряет усладу, когда бросает в раскуморивание — состояние, при котором все твое — голова, ноги, живот, печенка, легкие, кости, мысли, тело, слова — убегают, нагло покидая тебя. Спасение от этого рядом — горсть колес (таблетки морфина), укол маковым раствором из прокипяченных бинтов, затяжка анаши. Об опиуме и героине они могут только помечтать или увидеть во сне.

Притоны «наша-хана» есть во многих городах Сибири, они не специализированные, а обычно смешанные с блат-хатами в квартирах напрочь спившихся людей. Эти «хавиры» размещаются в двухэтажных бараках предвоенной или послевоенной постройки в разных предместьях — «гэсах», «тэцах», «нахаловках» Иркутска, «индиях», «шанхаях» Братска, затонах всех сибирских городов. Распевают нашедшие там приют анашисты-марихуанщики: «Анаша, анаша, до чего же хороша! Лучший в мире шиш — гашиш». Из сибирского ареала конопли алтайская цепляет не сильно, посему успехом у курильщиков не пользуется. Лучший кайф дает забайкальская (бурятская), растущая в окрестностях Кяхты, хороша дальневосточная, произрастающая по берегам мелководного советско-китайского озера Ханка. По имени озера назвали и зелье. Ханка вошла в оборот наркоманов Сибири и Дальнего Востока. Остальные виды конопли кайфа не дают, а привезенная в другие места ханка и бурятская при посевах вырождаются. Чуйская-сорговка, рекордсменка и идеал наркомана, конопли Кавказа и Южной Украины сильны, но не так. Чуйская — само вожделение.

Поход за коноплей — путешествие, полное приключений и частенько с залетом в орнамент, он требует знания дорог и связей с местными ментами и поставщиками, а бурятская и ханка еще и проникновения в небезопасные, пограничные районы. На рынках Сибири стаканчик конопляных пыльцевых соцветий идет от 40 рублей и выше до бесконечности. Говорят: «Овчинка выделки стоит». Бедное растение природы — конопля! Его уничтожают, травят, сжигают, долины держат под кордонами, просматривают вертолетами. Площадь ее сокращается повсеместно от Тувы до Приморья, а наркомания растет. Только в Сибирско-Уральском регионе три крупных зоны отведены для наркоманов — в Альметьевске, Бокале и Подымахино.

В прошлом пыльцу конопли доверяли собирать во время цветения оголенным девственницам, которые бегали по плантациям и телом притягивали пылинки. Пробегав часок в преджаркое время, девушки ступали на белоснежные скатерти, где увядающие дамы серебряными скребками снимали с тела налет. Собранную пыльцу слегка просушивали и наполняли ей шелковые мешочки, которые подкладывали в обувь под пятки мальчишкам для проминания и подсушивания.

Лет тридцать назад в Карачаево-Черкессии мужики, курильщики анаши, собирались и шли в парную. Там парились до тех пор, пока соль не исчезала из тела, проверяя наличие ее прикосновением языка к плечам. После парения пива не пили, оставляя эту процедуру на утро. Утром в жаркий день шли с пивом в конопляник, там раздевались и выпивали пиво, покрываясь постным потом, и, бегая по кустам еще больше потели. Склеенную потом пыльцу конопли соскабливали деревянными ножами на газеты или плотную бумагу и далее сушили на солнце. Добавляя в табак крупицу анаши, смеялись: армянская травка с армянина, грузинская с грузина, карачаевская с карачаева, казацкая с казака…

Сейчас все происходит в панике: второпях, вместе с листьями и соцветиями, вывозят добычу ночью подальше и втайне сушат. Весь сбор в рюкзаках, мешках и чемоданах часто приходит в негодность, парится и плесневеет. Коноплеводство, как отрасль народного хозяйства практически больше не существует, кроме ряда северных районов России и Западной Сибири. Нет в аптеках и магазинах ценного конопляного масла, хозяйки уже и не помнят о таковом. Изредка какая-нибудь бабушка поделится детскими воспоминаниями, расскажет о том, как собирали коноплю, плели веревки и ткали холст, а семечки шли на масло, корм птицам и животным, кулинарные изделия, а легкий поджар с солью дети горсточками засыпали как лакомство в рот и, похрустывая, разжевывали, укрепляли здоровье. Это средство применялось также для лечения от импотенции.

Уже мало кому известно, какую роль в торговле России играло коноплеводство, особенно производство пеньки, из которой изготовляли парусину, брезенты, холсты, канаты, веревки, шпагат; из короткого волокна приготовляли паклю — скрученные жгуты вбивали в соединения — пазы срубов, придавая им тканый вид. Каждому сибиряку было известно, что пакля — лучший материал для защиты от холода, ни один «Степняк» или «Баргузин» не продует и не остудит дом, пазы в котором пробили паклей. Как из истории страны повыкидывали имена, факты, события, так и из всех травников исчезла «крамольная», опасная марихуана-конопля.

Такой же участи удостоилось другое злосчастное растение — мак. Букет из алых маков исчез из поэзии и подношений самых пылких влюбленных. Мак — опиум, кокнар. Кокнар — маковая соломка, добавляемая к куреву, стакан ее «весит» за сотню рубликов. Цены опиума никто не знает, только укольчик обходится во многие десятки рублей. Не сеют мак садоводы, а огородники боятся его пуще обысков. Сеять мак запрещают, менты часто при его помощи устраивают прокладки, подсевая на огородах и грядках. Посему следят люди: где случаем промелькнет мак в картофельной ботве, его вырывают как сорняк. Выращивают мак ныне только в специализированных лекарственных хозяйствах за колючими заборами и с охраной. Плантации мака есть в Чимкентской области, в Тогучинском районе Новосибирской, тайно сеют мак в горно-таежных областях Читинской и Амурской, Якутской, Бурятской, Тувинской республиках. Булочка, посыпанная маком, пирожки с ним — далекие кулинарные воспоминания старых людей. Косы, свитые из высушенных маковых головок, уже неведомы, а маковое лакомство в них, раньше набиваемое в карманы и во время школьных перемен вытряхиваемое в рот, ныне неизвестно.