Рене Груссе - Чингисхан: Покоритель Вселенной

• Название: Чингисхан: Покоритель Вселенной
• Автор: Рене Груссе
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03133-3

Автор этой книги — известный востоковед, член Французской академии Досконально изучив древнемонгольский эпос и прочие серьезные научные источники, пройдя дорогами и тропами древних монголов, Р Груссе дал свою интерпретацию жизни, как он пишет, Покорителя Вселенной, одного из известнейших людей планеты Чингисхана Описав в своей книге походы и войны Чингисхана, автор в то же время создает довольно интерес ный психологический портрет героя, завораживая читателя магнетизмом личности Чингисхана

---

Влача сие жалкое состояние, Тоорил очутился на берегу пруда Гусеур, одной из небольших лужиц той пустыни, находившейся между Ганьсу и верхним Керуленом, когда ему сообщили устное послание Чингиса. Сжалившись над Тоорилом, монгольский хан направил к нему Тахай-баатура и Сукегая с приглашением в гости. Тоорил срочно пустился в путь. В ту пору Чингисхан стоял в Бурги-ерги. Из уважения к Тоорилу он вышел к нему навстречу. Тоорил еле стоял на ногах от усталости и голода. Темучжин отвел ему место в одной из кибиток, вместе с шатрами составлявших его кочевническую столицу, обложил монголов налогом в пользу гостя, откормил и привел его в порядок, а направляясь на зимнюю стоянку под Хубухай, все на том же верхнем Керулене, забрал с собой.

Осенью следующего года (1197 г.) Чингис предпринял поход на меркитов и у горы Хадыхлих нанес им сокрушительное поражение. Их вождь Тохтоа в очередной раз бежал в Баргуджин. Захватив его юрты, запасы продовольствия и табуны, сын Есугая храброго отдал их Тоорилу, который в 1198 году был возвращен на свой престол.

Таким образом, положение Чингисхана и Тоорила существенно изменилось. Да, первый по-прежнему называл себя вассалом кераита и величал его «ханом и отцом», но, спасши его от верной гибели и восстановив на троне, уже обращался с ним как с ровней.

Чингисхан на службе у «Золотого царя»

На этом повороте своей судьбы Чингисхан сумел извлечь для себя выгоду и из внезапной смены политического курса Китая в Верхней Азии.

Читатель помнит, что первое монгольское царство было разрушено совместными усилиями татар (монгольского народа, скитавшегося по землям, прилегавшим к владениям маньчжуров) и «Золотого царя», Алтан-хана, то есть цзиньского государя, сидевшего в Пекине. Однако татары, коих пекинский двор использовал для разгрома предшественников Чингисхана, очень скоро сделались для своих покровителей невыносимыми. Именно тогда Пекин прибегнул к политике выбивания клин клином, которую традиционно проводил в своих отношениях с кочевым миром, и позвал для борьбы с татарами Чингисхана с кераитами.

Цзиньская армия, предводительствуемая князем Вангинчинсяном, нанесла удар по татарам в юго-восточном направлении. Ведомые Мэгуджином-сеульту, те отступили вместе со своими стадами к верхней Ульчже, впадающей в озеро Борун-торчи между Керуленом и Ононом, и приблизились к территории, контролировавшейся Чингисханом. Сей последний возможность отомстить братьям-врагам за старые обиды не упустил. Обращаясь к своим вассалам, он напомнил им, как татары предали его предков, Амбагая и Окин-Бархага, которых враг подверг казни и смерти на деревянном осле. Разумеется, та подлая экзекуция была делом рук китайцев, но, поскольку предоставившийся случай позволял отомстить прежде всего татарам с помощью пекинского двора, надо было начинать с татар. Впрочем, Чингис не очень вдавался в далекие воспоминания, он решил воздать должное врагам прежде всего за убийство своего отца, Есугая храброго, предательски отравленного татарами за обеденным столом.

— Татары — наши старые враги, — сказал он. — Они губили наших дедов и отцов. Поэтому нам следует принять участие в настоящем кровопролитии.

Обращаясь к Тоорилу, он заявил следующее:

— По имеющимся сведениям, Вангин-чинсян гонит перед собою, вверх по Ульчже, Мэгуджина и прочих татар. Давай присоединимся к нему и мы против татар, этих убийц наших дедов и отцов.

Конкретно перед Чингисом была поставлена задача атаковать татар, спускаясь по долине Ульчжи, в то время как цзиньская армия теснила их с юго-востока. Что касается Тоорила, без чьей поддержки он боевых действий начинать не решался, то кераит откликнулся на его призыв с готовностью:

— Твоя правда, сын мой. Соединимся!

И у него имелись старые обиды, требовавшие отмщения, так как его дед Маркуз-Буйруха тоже был схвачен татарами и так же погиб «обидной» смертью. Всего за трое суток собрав войско, он примкнул к армии Темучжина.

Монголы позвали было джуркинских вождей, но те еще помнили о печальном для них «ононском пире». Напрасно прождав Сача-беки и Тайчу целых шесть дней, Тоорил и Чингисхан спустились в долину Ульчжи, где за лесным завалом засел татарский вождь. Союзники, обложив Мэгуджина-сеульту, как волка, убили его и взяли себе как боевой трофей его украшенную золотом и жемчугом постель. Цзиньский генерал Вангин-чинсян, довольный успехом Чингиса и Тоорила, именно тогда присвоил последнему титул вана, то есть — в переводе с китайского языка — царя. Как раз это слово (произносившееся монголами как «онг») вкупе с саном «хан», уже имевшимся у Тоорила, дало имя Ван-хан, коим мы далее будем называть кераитского государя.

Что до Чингиса, то он получил от пекинского двора титул значительно более скромный — чаутхури, что указывает на то, что китайцы по-прежнему считали кераитов самым значительным монгольским племенем. Тем не менее их обоих горячо приветствовал представитель Пекина:

— Вы оказали Алтан-хану величайшую услугу тем, что присоединились к нему против Мэгуджина-сеульту и убили его. О ней я доложу Алтан-хану, так как ему одному принадлежит право дать Чингисхану еще более великий титул, титул чжао-тао.

Из сказанного явствует, что монгольские ханы являлись всего лишь скромными «федератами», состоявшими на службе у «Золотого царя», вождями дикарей, которых пекинский двор как бы привычно ублажал пышными званиями и прочими «бусами».

Однако Есугаев сын и венценосный кераит еще лучше вознаградили себя сами, ограбив татар и с богатой добычей возвратясь «во свои веси».

В татарском стане Чингисхан подобрал мальчика с золотым кольцом на шнурке, в подбитой соболем телогрейке из штофной парчи, которого и подарил своей матери:

— Это, должно быть, ребенок благородных родителей! Видно сразу, что он благородных кровей!

Оэлун, дав мальчугану имя Шиги-хутуху, объявила его своим шестым сыном.

Чингисхан тоже привязался к названому брату, о чем свидетельствует случай, произошедший несколькими годами позже.

Однажды зимой, когда Темучжин и его люди, следуя обычаю кочевников, переходили с одного места на другое, Шиги-хутуху заметил оленей, с трудом продвигавшихся по глубокому снегу. К тому времени Шиги-хутуху уже исполнилось пятнадцать лет. Получив разрешение, он погнался за животными. Вечером, во время стоянки, Чингис справился о юноше. Ему сказали, что тот погнался за оленями.

— Ребенок может в степи замерзнуть! — воскликнул хан и в сердцах ударил нойона, охранявшего Чингисхана, дышлом.

Тем временем Шиги-хутуху возвратился и заявил, что из тридцати оленей он убил двадцать семь. Сообщение удальца Чингисхану понравилось. Он послал подобрать добычу, и оленей действительно нашли валяющимися в снегу.

Чингисхан избавляется от монгольских князей

Одержав победу над татарами, Чингис возвратился в свое стойбище, на озеро Харилту, на верхнем Керулене, где узнал нечто его удивившее и возмутившее. Воспользовавшись отсутствием хана, джуркины напали на оставленных им людей, из коих 50 человек ограбили до нитки, а десятерых убили. Чингисхан пришел в ярость. Он еще помнил, как во время пира на Ононе джуркины оскорбили его чашника и ранили брата, Бельгутая; не мог он забыть и того, что они не дали воинов для «народного» похода на татар (этот их отказ он считал тем более непростительным, что Окин-Бархаг, дед джуркинских вождей Сача-беки и Тайчу, погиб по вине татар). И вот теперь эти дезертиры покусились на юрты хана, оставленные под присмотром стариков и детей на время священной войны! Это уже был предел всего! Выступив против джуркинов, Чингисхан напал на них под керуленским Долон-болдаутом и всех взял в плен. Сача-беки и Тайчу с несколькими верными людьми попытались укрыться в ущелье, но сын Есугая-баатура их настиг и объявил пленниками.

Когда джуркинские вожди предстали перед ним, он напомнил им о данной военной присяге. Признав, что она ими была нарушена, они «вытянули шеи», и их головы покатились по земле.

Казнь джуркинских князей произвела на племена неизгладимое впечатление. Среди потомков славного хана Хабула они представляли старшую ветвь, тогда как Темучжин являлся представителем младшей. Будучи старшим сыном Хабула, пращур джуркинских вождей Окин-Бархаг во время дележа улусов получил право взять себе наиболее отважных ратников, самых метких лучников, и именно от этой воинской элиты и происходили джуркины. И что же? Сын Есугая поотрубал головы их князьям и подчинил себе их людей! Так род, более всех кичившийся происхождением, должен был безоговорочно покориться, а атаман, избранный как начальник довольно условного союза племен для предводительствования грабительскими набегами и охотничьими облавами, оказался волевым вождем, требовавшим от подданных абсолютного послушания.