Кристофер Найт - Масонский Завет. Наследие Хирама

• Название: Масонский Завет. Наследие Хирама
• Автор: Кристофер Найт
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2006
• ISBN: 5–699–17589-Х

Знание, однажды обретенное людьми, не умирает даже в самые критические периоды их существования, передаваясь из поколения в поколение вместе с мифами, преданиями и церемониалами. После выхода в свет сенсационной книги «Ключ Хирама» ее авторы, Кристофер Найт и Роберт Ломас, получили доступ к большому количеству текстов тайных масонских ритуалов посвящения в ступени Ремесла. Сведя воедино фрагменты древнего исторического знания «братьев-каменщиков», которые имеют отношение к библейским событиям и персоналиям, но не встречаются в самой Библии, авторы составили на их основе «Масонский Завет» — дополнение к двум каноническим заветам. Оно позволяет по-новому взглянуть на изложенный в Писании текст, порой излишне запутанный и противоречивый, и помогает понять изначально заложенный в священной книге смысл, искаженный тысячами толкователей и переписчиков.

Опираясь на «Масонский Завет», авторы провели масштабное историческое исследование об истоках мировой цивилизации. Расшифровав древние знания, сохранившиеся в устной масонской традиции, Найт и Ломас сумели понять, что двигало ветхозаветными пророками, Иисусом Христом и рыцарями-тамплиерами, а также почему величайшие события человеческой истории происходили с периодичностью в 480 лет — под светом божественного Шекинах…

---

С текстами о религиозных верованиях народа всегда надо обращаться с особой осторожностью, поскольку мы имеем дело с героями, которых ни один участник процесса лично не наблюдал, с концепциями и словами, требующими для понимания глубокого знания языка оригинала, а также знания всей системы идей, частью которой является данное верование, поскольку его можно обессмыслить, оторвав от общего комплекса верований и религиозной практики, связанных с данной верой[46].

Для нас дополнительной проблемой был язык, поскольку ни один из нас не владел языком оригинала, но нам повезло, мы нашли хороший перевод Эдуарда Турвилля-Петра[47].

Использование в поэме кеннингов, скрывающих истинный смысл в глубинах скандинавской мифологии, часто делало текст неясным, пока мы не обрели достаточно знаний, чтобы понять аллегорию. Другой переводчик этих мифов на современный английский язык — Кевин Кроссли-Холланд так говорит о своем подходе к кеннингам:

Величайшим достоинством поэм скальдов является неисчислимое количество кеннингов, или сжатых метафор, которые составляют неотъемлемую часть этого стиля. Корень многих кеннингов лежит в мифах, с которыми аудитория автора была хорошо знакома. Например, вот три кеннинга, означающих золото: «Слезы Фрейи», «Волосы Сифа» и «Огонь Аегира» — подразумевается золото, поскольку Фрейя плакала золотыми слезами; когда Локи подстриг волосы Сисра, они были заменены золотыми прядями; зал морского бога Аегира был освещен только золотом, которое сияло, как огонь. Многие кеннинги, таким образом, говорят о тех, кто выжил, и дразнят нас, давая взглянуть на тех, кого уж нет[48].

Мы уже знали по исследованиям, связанным с книгой «Машина Уриэля», что римский историк Тацит написал в своем труде, что племена Северной Скандинавии выбирали вождей за их доблесть и благородное происхождение, и добавил, что любой человек, который мог заявить о своем божественном происхождении, мог стать серьезным претендентом на роль вождя. Зная это, нам стал доступен смысл «Саги о Хундле», когда мы читали ее.

В этой истории богиня Фрейя превращает своего любовника, человека Оттара, в золотого медведя и берет его с собой на встречу с великаншей Хундлой, которая выпила «пива памяти» и поэтому помнит родителей каждого в мире. Она признает в медведе Оттара, сына Инстейна, и отпускает эротические шуточки-каламбуры в адрес богини, говоря ей, что она «едет верхом на своем любовнике по дороге в Валгаллу». Фрейя отрицает, что «под ней на дороге есть любовник», но Хундла позднее снова начинает насмехаться по поводу ее замаскированного любовника: «Многие сумели червяком заползти под твой передник. Моя благородная богиня, ты рыщешь в ночи, как коза, скачущая в стаде возбужденных козлов»[49].

Суть истории в том, что Оттар — конкурент другого воина, Ангатура, в споре за лидерство и власть над народом. Фрейя уговаривает Хундлу перечислить предков Оттара; называя их, та попутно упоминает о жертвоприношении детей, по ее словам, очень, очень давно младенцы-сыновья Ярмунрека были принесены богам в жертву.

Фрейя ловко вынуждает великаншу сказать, что Оттар — потомок богов, сыграв на ее любви к сплетням и желании похвастать своим обширным знанием, кто от кого имел детей. Как только Хундла говорит, чем доказывается его божественное происхождение, Фрейя признается, что намерение этого человека стать ее любовником — часть его кампании в борьбе за власть. «Оттар воздвиг мне алтарь. Он построил его из камня и вновь и вновь окропил его кровью быка», — говорит она и завершает свою речь высокомерным утверждением, что Оттар, который, как только что было доказано, достоин того, чтобы в силу своего божественного происхождения стать королем, всегда верил и верит в богинь. Главным скандинавским богом был Один, которого часто называли Отцом Всех. Он живет в Легарде, доме богов. Стурлусон говорит о нем, что это высочайший и старейший из богов. Он правит всем, и, как бы ни были могущественны другие боги, они служат ему, как дети своему отцу. Он создал небеса, и небо, и землю, и все то, что на них[50].

Один имеет только один глаз, носит широкополую шляпу и синий плащ, чтобы его не узнали, — такое описание, кажется, похоже на характеристику Солнца. Он правит в зале Валгалла, где доблестные воины после героической смерти в бою участвуют в пире, который длится вечно. У Одина есть дети от разных богинь, в том числе от той, что правит Землей: она родила бога Тора, от которого символически ведет свое происхождение шведский аристократ барон Сен-Клер Бонде. Кроме Одина, Отца Всех, есть еще двенадцать других богов, образующих совет под его управлением, каждый из этих богов в свое время был парой одной из тринадцати — чтобы для Одина всегда нашлась свободная — богинь. Один с его единственным глазом, синим плащом и подобной облаку широкополой шляпой, которую он надвигает на лоб, чтобы скрыть свой глаз, является воплощением Солнца.

У Одина много имен, одно из них — Властелин Лобного места: это имя он получил из-за своего решения испытать смерть и познать тайну могилы. Он прибил себя гвоздями к великому дереву Иггдрасил, говоря:

Вишу я на овеваемом ветрами дереве, вишу здесь девять долгих ночей; я пронзен копьем; я жертва Одину жертвую себя себе[51].

Повествование завершается объяснением:

Таково было слово Одина, когда еще не было людей. Таковы были его слова после его смерти, когда он восстал снова[52].

Нас поразило очевидное подобие с мифом об Иисусе Христе. Кроссли-Холланд так говорит об этой истории:

Один учится у великанов, он учится у пророков, которых воскресил из мертвых, и у повешенных; в этом мифе Один приносит высшую жертву. Он умирает, чтобы постичь оккультную мудрость, которой владеют только мертвые, и восстает снова, чтобы пользоваться этой мудростью в мире живых… Известно, что поклонение Одину и другим связанным с ним богам включает человеческое жертвоприношение. Историк одиннадцатого века Адам Бременский писал, что видел много человеческих тел, висящих в роще жертвоприношений в Упсале около храма, где стояли идолы Одина, Тора и Фрейи… Подобие между смертью Одина и распятием Христа поразительное: оба умерли добровольно; Один пронзен копьем; и Христос пронзен копьем; Один говорит о нехватке оживляющего питья, и Христу подносят уксус; Один хрипло кричит перед смертью, и Христос закричал «громким голосом»[53].

При этом возникает очевидный вопрос: не возникло ли предание об Одине под влиянием христианства? После тщательного анализа Кроссли-Холланд отверг такую возможность. Скандинавы, по его словам, не были обращены в христианство до 1000 года, каждый отдельный элемент скандинавского мифа имеет свое объяснение в языческих преданиях, которые сложились задолго до какого-либо мыслимого христианского воздействия. Мать Тора тоже имеет много имен, в частности Фрейя и Фригг. Мы с интересом прочитали, что профессор Давидсон нашла их сходство с именами, о которых нам уже было известно, что они относятся к Венере.

Две главные богини Асгарда, по всей вероятности, представляют собой две ипостаси одной божественной сущности, что подобно двум ипостасям богини плодородия Ближнего Востока, она и мать, и любовница. Временами оба аспекта сочетаются в одной ипостаси, но обычно это две роли, персонифицированные под разными именами. Более того, иногда они выступают как триада богинь, таких как Аилерах, Астарта и Аната[54].

То, что эти три имени представляют собой три лика планеты Венера, нам стало известно при изучении финикийских богов, о чем мы подробнее расскажем позже. Эллис Давид- сон идет еще дальше, прослеживая эту связь, когда говорит:

По литературным источникам складывается впечатление, что действует одна высшая могущественная богиня, которую можно считать женой или любовницей того, кто ей поклоняется. Если бы ей поклонялся король, ее культ стал бы частью государственной религии, ей поклонялись бы официально, в рамках государственной религии вместе с главными богами. В скандинавских преданиях главной богиней выступает, видимо, Фрейя… но есть также и Фригг, жена Одина, известная как Царица Небесная… хотя иногда именно Фрейя предстает парой Одина[55].

Таким образом, теперь мы знали, что скандинавы поклонялись Царице Небесной, которая была связана с богинями, известными нам как ипостаси планеты Венера. Мы продолжили поиск подробностей об этой Царице Небесной и быстро нашли их. В саге о Хундле имеется метафора (кеннинг), указывающая на прямую связь с финикийской богиней Ваалат-Гервал, олицетворением которой служит планета Венера. Эту богиню часто изображали с парой рогов иногда коровы, иногда оленя. Тому есть веская причина, связанная с Движением Венеры по небу вокруг восходящего и закатного Солнца: если прочертить ее путь на карте Зодиака, он имеет вид пары рогов[56].