Тони Молхо - Дети Шахразады

• Название: Дети Шахразады
• Автор: Тони Молхо
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7024-2578-8

Все началось с того, что банковский служащий Давид спас от верного разорения очаровательную докторшу Мириам, а потом — от неминуемой гибели бедуинку Хоснию и американского профессора Ружди… И судьбы этих четырех людей переплелись самым удивительным образом. А завершилось все это поистине сказочно…

---

Тони Молхо Дети Шахразады

1 Сказка первая О том, как милосердный и всемогущий халиф Гарун аль — Рашид работал в израильском банке

Тяжелая стальная дверь стремительно распахнулась, и доктор Мириам Ашкенази чудом успела отскочить, чтобы не получить смертельный удар в лоб. Вертящийся черный волчок, похожий на небольшого джинна, только что выпущенного из бутылки, стремительно ворвался в генетическую лабораторию медицинского центра и тут же затараторил, испуская огромное количество бьющей через край энергии:

— Ой, он все знает! Он предсказывает будущее! Он всем говорит правду! И такой прехорошенький! И все правильно! Все! Он знает нас всех! Все про всех!

— Погоди! Кто? Что? — Длинная и худая как палка, суровая доктор Ашкенази сумела схватить смерч и с риском для жизни остановить его. В ее железных негнущихся руках оказалась крохотная секретарша, вся трясущаяся от возбуждения. Доктор Ашкенази схватила ее за плечи и развернула к себе лицом. — Остановись и разъясни все толком. Или я дам тебе успокоительного!

В просторный коридор лаборатории уже стали выглядывать заинтригованные сотрудники, и проемы дверей обросли головами на длинных шеях — прямо стая Змеев Горынычей.

— Ну что же вы, ничего не знаете? Доктор Мириам! Все уже знают! Все сестры! Мне позвонила Рахиль с детского, а ей — Натали с ортопедии, а той…

— Что случилось?

— Ой, доктор!.. В хирургию ночью положили больного с аппендицитом и прооперировали его. А утром он проснулся и давай по руке гадать! Всем! Бесплатно! И все правильно! У него уже все перебывали — и сестры, и нянечки, и больные! — Черные глаза девушки восторженно блестели, персиковые щеки разрумянились, золотые сережки прыгали в ушах. — Вы ведь в хирургию идете, правда? Вот и посмотрите сами! Ой, доктор!.. — И пухленькая секретарша пылающей кометой понеслась по коридору, оставляя за собой хвост сногсшибательной информации.

Доктор Мириам поглядела ей вслед, скептически подняла одну рыжую бровь, недоуменно пожала прямыми худыми плечами и продолжила свой скорбный путь по чужим отделениям. Генетическая лаборатория занималась особо тяжелыми и непонятными случаями, как правило, неизлечимыми, и поэтому результатов такого обследования ждали, затаив дыхание, и больные, и их родственники, и лечащие врачи. Хорошие, обнадеживающие результаты просто отправляли с санитаром или по внутрибольничной почте, а сомнительные или плохие, как правило, относили сами специалисты, чтобы, еще раз переговорив с лечащими врачами, убедиться в несомненной правильности роковых ответов. Не дай бог ошибиться!

Сегодня была очередь Мириам взять на себя сей горький труд.

Доктор Ашкенази, строгая и худая, шла по узкой асфальтированной дорожке, вьющейся между зелеными подстриженными газончиками, в сторону клинических корпусов. В узких длинных руках она держала бланки анализов с плохими вестями и сама себе напоминала Смерть с косой. Коса, впрочем, была богатая — пышные, рыжие с медным отливом роскошные кудри вились до середины спины, и, казалось, солнце входит в комнату, когда туда заглядывала голова доктора Мириам Ашкенази — Машки-жерди, как ее по старой памяти называли питерские ребята-медики.

Восьмое чудо света, столь подробно описанное медсестринскими байками, она увидела в коридоре хирургического отделения, сразу же за входной дверью. Больница была переполнена, и легких больных клали в коридор — вместе с тумбочками и стойками с капельницами, отгораживая страдальцев матерчатыми ширмами, которые образовывали подобие комнатки и видимость покоя.

Недалеко от входа в отделение, вокруг такой вот импровизированной палаты крутился водоворот разнообразных молоденьких девушек, причем все они были чрезвычайно оживлены, более-менее сконфужены и тихонько хихикали, пытаясь скрыть смущение и восторг. Возбужденно переговариваясь, они нетерпеливо ожидали своей очереди на прием к прославленному Мэтру.

Путь доктора проходил мимо этого импровизированного оракула, и она не удержалась и мельком заглянула за ширмы. Идиллическая картина заставила бы улыбнуться любого, даже менее скептически настроенного зрителя.

На белоснежных простынях в небрежной позе великого халифа Гарун аль-Рашида возлежал смуглый черноволосый молодой человек приятной наружности. Одной рукой он удерживал маленькую раскрытую ладошку доверчивой медсестры, а другой нежно поглаживал линии жизни, ума и сердца. С торжественной серьезностью он объяснял что-то трепещущей от волнения девушке, и та склонялась все ближе и ближе к симпатичному прорицателю. Мэтр не торопился, он вдумчиво и обстоятельно разглядывал податливую ладонь, уточнял какие-то детали, гладил тонкие пальчики, расспрашивал девушку о чем-то сокровенном и относился с чрезвычайной серьезностью к своему ответственному делу. Девушка платила ему полным доверием, и, несомненно, оба получали величайшее удовольствие от интимной беседы.

Вот уж действительно — Восток! — подивилась бывшая пионерка. Безоглядно верят любому прорицателю и проходимцу! Все эти девчонки — с аттестатом зрелости, многие — с высшим образованием, а ведут себя, как в Средние века… Маги, шайтаны, джинны… И ведь верят от всей души, и счастливы, и идут к нему косяком!..

Она вспомнила толпу цыганок, оккупировавших Александровский сад в Питере в пору ее незапамятного детства, и панический ужас и презрение, с каким матери уводили своих детей подальше от колышущихся пестрых юбок. А тут — поклонение и полное доверие оракулу. Восток…

Хотя тут, скорее, — необычное сочетание клуба знакомств и исповедальни…

Доктор Мириам оценила находчивость молодого человека, избравшего столь неординарный способ знакомства с девушками и времяпрепровождения в скучной больнице, и прошла дальше — в ординаторскую.

Она поговорила с врачами о продолжении обследования тяжелых больных, проконсультировалась с заведующим отделением, и возвращалась обратно уже во время тихого часа. Пусто было в коридоре, тихо в спящих палатах, никто не толпился вокруг оракула, и доктор опять заглянула за белую ширму.

Молодой человек не спал. Он спокойно лежал на высоких подушках, глядя в больничный потолок, и чему-то безмятежно улыбался — видно, мысли его были приятными. Он услышал легкое шуршание ширмы и, неторопливо повернув голову, встретился взглядом с рыжей красоткой в белом халате.

Что-то необычное мелькнуло во взгляде карих спокойных глаз, что-то такое особенное, что усталая, задерганная работой доктор против воли на секунду замедлила шаг и чуть улыбнулась уголками губ — просто из вежливости. Молодой человек взглянул на нее, помедлил и вдруг улыбнулся такой лучезарной, обезоруживающей доброй улыбкой, что Машка непроизвольно наклонила голову в ответ. Тот улыбнулся еще шире и протянул к ней длинную смуглую руку — мол, давай погадаю.

Негоже взрослому врачу, как наивной девчонке, заниматься глупостями, да еще на глазах у всех, да еще в рабочее время! — сердясь сама на себя, подумала суровая доктор, но первородное женское любопытство пересилило глупый апломб. Она секунду помедлила и украдкой оглянулась по сторонам — не видит ли кто? Потом быстренько скользнула за ширмы и присела на краешек стула рядом с его кроватью. Это же на секунду, и, кроме того, может, она пришла обследовать больного. Почему нет?! Он тут же, ни слова не говоря, взял ее руку, развернул ладонью вверх, разгладил и погрузился в изучение переплетающихся линий. Доктор между тем разглядывала прорицателя.

Он был не так уж юн — примерно одних с ней лет, под тридцать. Смуглое, худощавое, слегка вытянутое лицо было приятно, а высокий, уже лысеющий лоб и короткий прямой нос придавали ему сходство с античными бюстами. Белые драпировки больничной рубашки и простыни подчеркивали это сходство и оттеняли смуглую кожу. Длинные тонкие пальцы были теплыми, а их прикосновение — спокойным и уверенным, без тени заигрывания. Карие глаза казались светлыми и смотрели спокойно и вдумчиво, совершенно серьезно. Ни намека на развязность или пошлый интим.

Машка опустилась на краешек стула с намерением тут же вскочить и помчаться по неотложным делам, но, усевшись, почувствовала покой и желание расслабиться и немножко отдохнуть, подумать. Парень был явно североафриканского происхождения — черные вьющиеся волосы, смуглая кожа, карие, чуть продолговатые глаза над выступающими резкими скулами, и веяло от него неторопливостью верблюда, бредущего по караванным путям, и умиротворяющим спокойствием прохладного оазиса — блаженной передышке на утомительном пути жизни.

Он медленно и тщательно рассматривал узкую белую ладонь, поворачивая ее под разными углами к свету, изредка приближал к глазам, всматриваясь в переплетение линий, изредка разглаживал смуглым пальцем мешающую ему складку кожи. Неожиданно благодушное спокойствие, освещавшее сухое лицо тихим пасторальным светом, сменилось некоторым изумлением и беспокойством: