Лесли Шнур - Он, она и ...собака

• Название: Он, она и ...собака
• Автор: Лесли Шнур
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-054826-2

Нина Шепард — очаровательная мечтательница из Манхэттена — выгуливает чужих элитных собак и попутно многое узнает о личной жизни их хозяев.

Специфика работы открывает ей двери в самые роскошные квартиры город в квартиры, где живут мужчины, о которых мечтают все «светские львицы» Нью-Йорка.

Но только Нина знает об этих мужчинах все — и даже больше. И прекрасно понимает: ей под силу очаровать любого, стоит лишь постараться.

Но кому отдать предпочтение?

Хозяину избалованной таксы — или преданного бульдога?

Владельцу элегантного пуделя — или забавного далматинца?

Говорят, если хочешь узнать о мужчине все, взгляни на его пса! Так, может, стоит присмотреться повнимательнее?

---

Нина внимательно посмотрела на Исайю. Он сумеет, наверняка! Ей стало стыдно.

Минут через пять Исайя ушел, и Нина вернулась к своей работе. Понадобится время, чтобы сосредоточиться. Она именно так представляла себе процесс творчества: освободить голову от мусора — от того, чего стыдишься, что необходимо сделать, что нужно сказать, от того, как Дэниел посмотрел на нее, от мыслей, что нужно купить короткую юбочку, вымыть туалет, вернуть похищенное. Опустошить голову! И обратно — в королевство камешков, стеклышек, проволочек, цвета, фактуры, чувств и достижений. Далеко-далеко от ее реальности.

Зазвонил телефон. Песенка «Впустите клоунов».

— Алло.

— Это я, Клэр. Я могу прийти? Мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Мне тоже. Я сто раз звонила тебе. Пыталась…

— Я первая!

— Почему это? На каком основании ты лезешь вперед? — возмутилась Нина.

— Потому что это я тебе звоню.

— И что? Значит, я адресат, и вежливо будет пропустить меня вперед.

— Нет, я не слушаю, — заявила Клэр и принялась орать в трубку: — Да-да-да-да-да-да!..

— Ладно, рассказывай.

— Я иду.

Раздался звонок в дверь.

— Не клади трубку, ко мне кто-то пришел, — быстро проговорила Нина и, положив телефон на стол, кинулась к домофону: — Кто там?

— Это я, Клэр.

— Но как… — Нина недоуменно переводила взгляд с телефона на дверь, совершенно обескураженная.

— Да впусти же меня! — проорала Клэр в телефонную трубку и домофон одновременно.

Нина нажала кнопку, отключила телефон и вернулась к двери в ожидании стука. Слышно было, как Клэр бежит по лестнице. Нина распахнула дверь. Подруги обнялись, причем Клэр запыхалась и вспотела (причина для подобного должна была быть крайне серьезная), и они разом заговорили.

— Меня позвали обратно! — прошептала Клэр.

— У меня сегодня свидание с Дэниелом! — прошептала Нина.

Обе взглянули друг на друга и испустили двойной вопль. Да такой, что разбудили бы весь дом, если бы кто-нибудь умудрился задремать в этот жаркий, душный полдень.

Глава 16

Они встретились в «Авангарде», в Виллидже, чтобы послушать квинтет тромбонов Слайда Хэмптона.

Нина давно не была в Виллидже и уж точно много лет — в «Авангарде». Она нервничала. Такой далекий, незнакомый Виллидж казался ей почти Европой, старинным и утонченным по сравнению с Верхним Уэст-Сайдом. Она почти удивилась, что ее впустили без паспорта. Так непривычно побывать в этой части города. И так волнующе — в обществе Дэниела. Она чувствовала себя очаровательной, милой, такой легкомысленной в новых босоножках на высоком каблуке — разношенных в результате мучительного кровопролития на прогулке с белыми собачками — и маленьком черном платье для свиданий.

— Чудесно выглядите, — заметил Дэниел, когда они встретились у входа. Он пришел первым, ждал ее, непривычно простоватый в джинсах и футболке. Солнце уже садилось, и глубокую синеву неба расчертили легкие длинные облака цвета лаванды, тянущиеся от Гудзона к западу.

— Вы тоже, — промямлила она, дивясь, что рядом с ним становится такой обалдевшей дурочкой. Ну что ж такого, она нервничает и, конечно, превращается в дуреху.

— Пойдемте.

Два гамбургера и пиво, короткий разговор о новостях дня и собачьей площадке, и началась музыка. Пять тромбонов в сопровождении барабанов, гитары и рояля исполнили несколько старых мелодий. Напоминало похоронные марши.

По окончании первого отделения Дэниел решительно заявил:

— Не пойдет. Печально. — Он озабоченно посмотрел на Нину. — Мне бы не хотелось, чтобы у вас сложилось неверное представление. Тромбон — удивительный инструмент. Но здешний репертуар, и аранжировки, и пять тромбонов одновременно — это не то. Пошли отсюда!

— Все не так уж плохо, — сочувственно отозвалась Нина.

— Вы должны послушать правильное исполнение. Подождите минутку, я сейчас вернусь.

Он исчез на пару минут за сценой и вернулся с футляром, таким потрепанным, что был перевязан скотчем, ручка разорвана, замок сломан.

— Пойдемте, — позвал он. — Прогуляемся немножко.

— Чей это?.. — поинтересовалась Нина, показав на таинственный инструмент.

— Одного из ребят. Мы знакомы. Время от времени я их подменяю.

— Но ваш такой… — Черт побери, осторожнее! — В смысле, вы, должно быть, хороший музыкант.

Он взглянул на нее, вопросительно приподняв бровь:

— Это важно для меня.

Стоял чудесный, благоуханный вечер. С реки тянуло ветерком, и они двинулись навстречу ему, по направлению к недавно отремонтированному пирсу, далеко выступавшему в реку со стороны автострады. Как легко забыть, что величайший в мире город — на самом деле остров! Видимо, градостроители тоже об этом забыли, и вплоть до последнего времени Нью-Йорк не имел благоустроенной береговой линии. Ни ресторанов, ни парков, ничего. Может, пара-тройка у Южного порта, но это все равно, что ничего. Зато сейчас, от Виллиджа до Сохо, до Трайбеки и Баттери-парка, город оживило водное пространство, а вдоль него парки, велосипедные дорожки и ресторанчики. И они шли по улице Перри к автостраде, а потом еще квартал к Чарльз; небоскребы пропали, и распахнулось небо, как будто после долгой зимней спячки они вышли наконец из пещеры. Солнце село за Нью-Джерси — не самая романтичная мысль, но все же романтичная. Вверх и вниз по Гудзону засияли огни и, отражаясь в реке, казались еще ярче. Небо приобрело необычный темно-синий оттенок. Изумительное небо, подумала Нина.

Они вышли на пирс. Маленькие металлические столики и стулья по всей его длине, свежеподстриженные газоны в центральной части — пирс оставался все в том же виде, что и два года назад, при открытии. Интересно, вандалы и уличные художники со временем оставят здесь следы своей деятельности или все же поднимутся над собой и сохранят в неприкосновенности этот вновь обретенный оазис у воды?

Нина и Дэниел дошли до конца пирса, слева — огни Баттери-парка, справа — многоэтажки Верхнего Уэст-Сайда, за рекой — мерцающие огоньки холмов Нью-Джерси.

— Только посмотрите, — едва слышно прошептал Дэниел. — Разве не чудо?

Он протянул руку, показывая, но в этом не было нужды. Там, на полпути к вершинам утесов противоположного берега, взгляд приковывало величественное зрелище. Название старой железной дороги, три гигантские арки в зеленом мареве над рекой, а огромные буквы силуэтом проступали на фоне огней позади. «Лакаванна» — гордо реяло над Гудзоном. В тени надписи крошечный буксир толкал баржу.

Нина подумала, что «Лакаванна», наверное, означает стремление к чему-то, что вам недоступно. Или, наоборот, к отсутствию желаний. Вам недостает желаний. Садитесь в поезд, и вам больше ничего не захочется.

— Это старое слово на языке делаваров означает «поток, который разветвляется», — сказал Дэниел.

Нина улыбнулась, не отводя взгляда от надписи, и Дэниел взял ее за руку. Она перевела взгляд на свою руку в его ладони, ощущая ее размер, силу, тепло.

— Скажите, — произнес он, нарушая молчание, — каково это, заходить в квартиры людей, когда их нет дома?

Он застал ее врасплох. Попалась с поличным, так сказать. Что, черт побери, он хочет услышать? Знает, что она мылась в его ванне? Что нюхала его рубашку, сидела на его кровати, подносила к губам мундштук его тромбона? Узнал?

— Обычно я не бываю одна. Люка, например, вместе со своим хозяином Джимом. А рядом с Сафиром всегда миссис Чэндлер.

— Забавные, должно быть, случаются происшествия.

Она пристально посмотрела на Дэниела. Что он выведывает?

— Однажды я вошла, когда Квинты занимались любовью.

— Откуда вы знаете? И что вы сделали?

— Я услышала, как мистер Квинт заорал: «Да, ах ты, сука!» Поскольку собака ждала меня у дверей, я поняла, что он, видимо, беседует с женщиной.

Дэниел расхохотался:

— Видимо, с миссис Квинт.

Нина, в свою очередь, весело рассмеялась.

— А каково это, быть адвокатом? Вы ведь корпоративный юрист, верно?

— Верно. Но об этом неинтересно разговаривать, поверьте. — Он не отводил взгляда от реки и надписи. — А в других квартирах? Никогда не хотелось заглянуть в кухонные шкафы? В аптечку? Гардероб?

— Конечно, но это было бы неправильно. Существуют неписаные правила собачьих нянек, и первое гласит: «Уважать частную жизнь других людей».

— Угу, — пробормотал он. А потом вновь заметил, как уже когда-то прежде: — Вы, должно быть, зарабатываете неплохие деньги. И все наличными.

— Нормально зарабатываю. — Нине было неловко от подобных расспросов. Какого черта он хочет разузнать? Она забрала у него свою руку.

— Истина, говорил Хайдеггер, неоднозначна. Относительна и условна.

Здрасьте, теперь он цитирует Хайдеггера?

Они молчали, глядя, как отражаются в реке огни Нью-Джерси.