Глеб Глинка - Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

• Название: Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений
• Автор: Глеб Глинка
• Издательство: Водолей Publishers
• Жанр: Культурология
• Год: 2005
• ISBN: 5-902312-58-2

В книге впервые собрано практически полностью поэтическое и мемуарное наследие выдающегося писателя "второй волны" русской эмиграции Глеба Александровича Глинки (1903-1989). Представитель одного из уничтоженных течений советской литературы, группы "Перевал", учитель поэта Николая Глазкова, Глинка жил в довоенном СССР в ожидании ареста, пока не разразилась война. Писатель был призван в "ополчение" и осенью 1941 г. попал в немецкий плен. Судьба поэта сложилась необычно: в СССР его считали погибшим, но он был освобожден союзниками, уцелел, жил сперва в Бельгии, позже в США, где влился в поток эмигрантской литературы и писал до конца жизни.

Помимо примерно двухсот стихотворений, книга содержит впервые публикуемый полный текст книги "На перевале" и избранные статьи о литературе.

---

БЫВШИЙ ПЕЧОРИН

Что ни год, то моложе,
На десятке восьмом,
Без мундира — он всё же
Статным был молодцом.

Не умом жил, а чувством —
Без руля и ветрил,
С прирожденным беспутством
Княжий титул носил.

Был любителем истым
Трехэтажных словес.
Крайним слыл монархистом
Без царя в голове.

Есть и хуже, и лучше…
Всяк на разный покрой
В разобщении сущий
Эмигрантский герой.

ДВОЙНИК

Потрясен своей судьбою,
В вестибюль входя иль в зал,
Встретясь в зеркалах с собою,
Я себя не узнавал.

Что мне делать с этим снобом?..
Явь ведь это, а не сны.
Ни до гроба, ни за гробом
Мне такие не нужны.

Навязал себе обузу.
Без него хватало бед.
Он ласкает мою музу
И съедает мой обед.

Разобраться трудно в этом:
Началось давным-давно.
Он ли сделался поэтом
Или я?.. Не всё ль равно.

Спаяно и неделимо,
Всё с ним вместе, всё вдвойне.
В самом деле, а не мнимо, –
В нем мое, его во мне.

ГОЛЫЙ КОРОЛЬ

За короля за голого
Готов отдать я голову:
Его отвага мне милей
Лукавой выдумки ткачей.

С наивностью парнишкиной,
С улыбкой князя Мышкина,
Совсем он, как Амур, раздет
И беззащитен, как поэт.

Нелепость положения —
Через воображение.
Он мой лирический герой,
Но сам я все же не такой.

ОТРАЖЕНИЕ

Во дворце или в избе,
Всюду мне не по себе.

О тебе везде тоскую,
Проклиная долю злую.

Не подруга ты моя,
Это «ты» — второе «я»,

Подлинное, основное;
Потерял его давно я.

Лишь в стихах мелькнет порой
Настоящий облик мой.

СЕРДЦЕВЕД

Натешились хирурги власть
Над беззащитным грешным телом,
Над пациентом омертвелым.
И пересадка удалась.

Мне сердце вставили чужое.
Всё это было как во сне.
Чье сердце? Не сказали мне.
С тех пор не ведаю покоя.

Где бывшие мои друзья?..
Ведь в прошлом два теперь истока.
Боль двусердечная жестока.
Что будет с этим новым «я»?

Как стану дальше жить – не знаю.
И стану ли писать стихи?
Чужие чувства и грехи
Мое сознание терзают.

Лжет медицина, врет печать…
Коль дело до конца рассудим,
Поймем мы, что не надо людям
Сердец подержанных вставлять.

РАЗОБЩЕННОСТЬ

Тут ни к чему прелюдия,
Совсем понятно ведь,
Что в тишине безлюдия
О дружбе трудно петь.

В безумии раздумия,
Во тьме и в свете дня
Воспоминаний мумия
Не радует меня.

И потому без ропота,
Смиряя чувств прибой,
Я приглушенным шепотом
Беседую с собой…

Без имени и отчества,
А просто некий я
Вдруг понял: одиночество –
Основа бытия.

РАЗЛАДЫ

Ни в тьме ночей, ни в свете дня,
Презрев насмешки и суровость,
Уйти не хочет от меня
Моя измученная совесть.

Был с ней я с детских лет знаком,
Уже тогда случались ссоры.
И за столом, и за углом —
Бесцеремонные укоры.

Живем недружно. Как ни злись,
Годами терпим эту муку.
Характерами не сошлись
И не способны на разлуку.

Но совесть все-таки — моя,
Хоть ни к чему ее старанья.
С ней до сих пор пытаюсь я
Наладить сосуществованье.

МЕТАФИЗИКА

Рожденья плач и смерти стоны —
В них биологии права,
Неумолимые законы
Физического естества.

И тут же, дикие вне меры,
Растут, ничем не смущены,
Ума дерзанья, крылья веры,
Души пророческие сны.

А потому узоры тленья
Основой жизни не зови:
Не победить им вдохновенья,
Не потушить земной любви.

БЛИЗНЕЦЫ

У смерти и любви
Один и тот же нрав.
Они, как ни живи,
Придут вне норм и прав.

Душа тревогу бьет,
Бунтуя и горя,
Почуя их полет —
Зигзаг нетопыря.

Висит над жизнью сеть
Предчувствия беды.
Любовь — прыжок в бассейн,
В котором нет воды.

ВЗЛЕТ ИЗ ПРАХА

В жадных лапах жизни грубой
Глух мой стих, беззвучны губы.
Но внезапно изнемог
Время быстрого поток.

Брошен в воздух камень острый,
Он стремится к точке мертвой.
Мне на миг один даны
Крылья светлой тишины.

Озаряет всё земное
Солнце вечного покоя…
Камень пал, и вновь растет
Скрежет временных забот.

СТРАХ

Люди жмутся, как птицы, —
Не уйти от беды,
И повсюду на лицах
Беспокойства следы.

Очевидно, недаром,
Несуразный на вид,
Беспросветным кошмаром
Страх над миром висит.

От тревоги всегдашней
Отзвук жути во мне,
И не то чтобы страшно,
Только всё как во сне.

Напряженнее, строже
Повторяю: «Не трусь,
Нет причины», — а всё же
Испугаться боюсь.

СОЮЗ РАЗДОРА

«Но» — какая польза в нем
В жизни иль в стихотворенье?..
Осторожность и сомненье,
Неуверенность во всем.

С трезвой горечью, с улыбкой
Ясно каждому одно:
Нет дыхания без «но»
На планете нашей зыбкой.

ПУТЬ В НИКУДА

Вотще злорадство наше,
Бессмысленна работа.
Смех невеселый страшен,
Как смертника икота.

В кошмарах сновидений
Реальная основа:
Мир искажен в сплетеньи
Сетей сарказма злого.

Гротеск ощерен щебнем,
В нем судорог арена,
Как в зеркале волшебном
Из сказки Андерсена.

УМОРА

Что делать: изверившись в счастье,

От смеха мы сходим с ума.

Александр Блок

Внезапный сумасшедший смех
Бил очередью пулемета
Среди бессмысленных утех,
Среди житейского болота.

От хохота вразброд, навзрыд
Дрожали и мотались плечи,
И домостроя жалкий быт
Был судорогой искалечен.

Смех сокрушил, перетолок
Надежды все и все сомненья,
Прорвал разбухший потолок,
Сознания разрушил звенья.

В изнеможении тупом,
В гримасах — вместо дара речи
Надвинулись кошмарным сном
Мук адских явные предтечи.

Хихиканье, захлеб и гром:
Сплошная дикая потеха…
Ни в этом мире, ни в другом
Нет ничего страшнее смеха.

ПОРФИРА САТИРЫ

Безароматным ароматом,
Во избежание любви,
Соборности расщеплен атом:
Один попробуй поживи.

И в одиночестве голодном
Без вдохновения потей
В совокуплении бесплодном
Формалистических затей.

Пусть полыхнет по темной туче
Сарказма дьявольского блеск,
Чтоб встал из недр змеей гремучей
Эсхатологии гротеск.

НЕПОРЯДОК