Юрий Гулин - Орлы и звезды. Красным по белому(СИ)

• Название: Орлы и звезды. Красным по белому(СИ)
• Автор: Юрий Гулин
• Жанр: Альтернативная история

Первая книга саги написанной в жанре альтернативной истории. Четверо силовиков не по своей воле покинув наше время, поспевают в Петроград как раз к началу Февральской революции 1917 года.

---

   - Пошли!

* * *

   Пока мы добирались до Мишкиной берлоги, я только раз потерял ребят из виду - в переполненном трамвае - и слегка забеспокоился, все-таки парни непривычны к большому городу, но Ольга меня успокоила:

   - Не ерзай, тут они, тут.

   Макарыч, увидев нас в прихожей, только покачал головой. - Встретила-таки, - сказал он Ольге и лишь потом полез обниматься.

   Пару минут мы тискали друг друга в объятиях, потом Макарыч поинтересовался:

   - Парней-то, где бросил?

   В этот момент в дверь позвонили.

   - Считай, что за дверью, - улыбнулся я.

   Когда Иван и еще двое бойцов оказались в прихожей Макарыч удивленно спросил:

   - Это все? А зачем ты свою 'армию' в железнодорожников обрядил?

   - Это не все. На второй вопрос отвечу чуть позже. - Потом я обратился к Ивану: - Давай за остальными!

   Тот кивнул и исчез за дверью.

   Макарыч подождал, пока Ольга уведет оставшихся парней наверх, потом с ехидцей в голосе спросил:

   - В шпиёнов играешь?

   - Бойцов обучаю, - серьезно ответил я. - Каждый день обучаю, то одному, то другому.

   - Да ладно, я ведь пошутил, - слегка смутился Макарыч.

   - А с чего ты взял, что я обиделся? - удивился я. - Я ж тебя больше ста лет знаю. А на старых друзей не обижаются.

   Макарыч улыбнулся, потом замер с улыбкой на лице. Затем улыбнулся еще шире.

   - А ведь действительно. Мы теперь друг друга, кроме всяких шуток, больше ста лет знаем!

   Потом мы втроем сидели на кухне. Ольга сказала, что парни пока от еды отказались, решили дождаться остальных. Я к ихнему мораторию не присоединился и уплетал Ольгину стряпню за обе щеки под рассказы о том, что случилось в мое отсутствие. Потом мы все пили чай и говорил уже больше я. Когда моя повесть дошла до изготовления 'Тигров' Макарыч спросил:

   - Вы что, так со всем арсеналом и приехали?

   - Нет, покачал я головой. Из оружия у нас только мой 'Тигр'. Лежит разобранный на дне саквояжа, без патронов. Но на него у меня бумага есть.

   - И как ты ее получил? - поинтересовался Макарыч.

   - Так же, как и в наше время, - усмехнулся я. - Организовал местному начальнику ОЛРР откат в виде полусотенной купюры - и бумага в кармане!

   - В нашем времени это обошлось тебе гораздо дешевле, - заметил Макарыч.

   - Так тут у меня и не было друга, полицейского начальника, - парировал я. - Да и зовется местный чиновник иначе.

   - Ну, понятно, - кивнул Макарыч. - А остальные карабины везти не рискнул? Ну и правильно!

   - Не в риске дело. - Я очень старался, чтобы мой голос не казался слишком огорченным. - Было бы что везти - провез бы! А так...

   - Не понял?

   - Понимаешь, мастер, который взялся изготовить 'Тигры' очень постарался. Но изготовить все детали у него не получилось, и он придумал, как упростить механизм, заменив сложные детали более простыми. Я когда его самоделки пристреливал - радовался, не оригинал, конечно, но с пивом потянет. А вот когда я устроил своему войску жесткую проверку в полевых условиях, то ребята выдержали, а самоделки - нет. Пошли отказы. Вот я и решил оставить карабины барабинским дружинникам.

   Мы немного помолчали. Потом я вспомнил.

   - Ты давеча спрашивал, зачем я хлопцев в железнодорожную форму обрядил? Не скрою, были у меня и другие мысли, а потом подумал: они ведь и так железнодорожники, и ехать нам по железной дороге, так чего огород городить? Какая одежда привлечет меньше всего внимания на железной дороге? То-то... Вот и разбил я свой отряд на две паровозные бригады во главе, кстати, с настоящими машинистами. И сам в инженера-путейца вырядился, но только не сразу. От Каинска-Томского до Омска ехал по-простому, третьим классом, и только в Омске преобразился. Ты знаешь, как мы уезжали? Вот ты сказал про шпиёнов. То, как мы развлекаемся сегодня, это так, семечки. Ты послушай, как все начиналось. Перво-наперво выправили все бумаги. Паспорта, правда, у всех и так были настоящие. А что? Мой, хоть и купленный, но ведь настоящий! Остальные бумаги, конечно, липа. Но добротная. Так просто не распознаешь. Мало того. Железнодорожники, они на революционную волну хорошо настроены. И связь у них налажена о-го-го! Ушел соответствующий сигнал и за нашей группой товарищи всю дорогу присматривали. Передавали, можно сказать, с рук на руки. Случись чего - помогли бы! Так что можно было без особого риска ехать всем вместе. Но я решил иначе. Одна группа уехала за двое суток до моего отъезда в сторону Новониколаевска, другая, тоже экипированная как поездная бригада, за сутки - в сторону Омска. Я сел в поезд ночью один, как уже говорил, в третий класс. В Омске меня местные товарищи приютили. У них я отсиделся, переоделся и, опять-таки ночью, сел уже в другой поезд. Но ехал теперь 'барином' в вагоне другого цвета. В этот же поезд, но в разное время, в разные вагоны и на разных станциях сели остальные бойцы.

   В это время в дверь позвонили. Иван привел остальных хлопцев.

  ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

  МХАИЛ

   Гудит Петроград - гудит, как басовая струна. Удивительно время - февраль 1917 года! Много про это читал. Но то, что вижу сейчас на покрытых пепельно-грязным снегом Петроградских улицах, в цехах его нахохлившихся заводов, в пропахших потом и табаком казармах лучших императорских полков, в чистенькой гостиной на Сергиевской улице, а главное, то, что я там слышу, не идет ни в какое сравнение с прочитанным. И мне становится, по-человечески, жаль низкорослого бородатого полковника, который смотрит на происходящее из окон Зимнего дворца непонимающими глазами, в которых уже отразилось начало его личной трагедии: стать последним звеном в династической цепочке Романовых. Все последующие примеряльщики Большой императорской короны Российской империи будут уже от оперетты, а не от Истории.

   Бедный, бедный, Ники - никому ты не нужен. Ни просирающему войну генералитету, ни алчущей свободного рынка буржуазии, ни новоявленным Робеспьерам всех мастей и оттенков. А ведь не под тобой теперь - под ними, богобоязненный народ российский. Генералы властны (пока властны) над жизнями восьми миллионов твоих подданных. Над желудками всех без исключения властны проклюнувшиеся в твоей державе капиталисты. А в умах народишка твоего насильничают революционеры. И вот теперь их интересы роковым для тебя образом совпали. Понимаешь, что это для тебя значит? Ничегошеньки ты, Николай Александрович, не понимаешь! Лупаешь попусту глазами на Дворцовую площадь. А если бы понял? Смог бы изменить историю страны и свою судьбу? Кто знает... Гудит Петроград...

  Примерно так же гудела наша далеко не маленькая квартира когда Ольга привела Глеба со товарищи. Я, признаться, нисколько не удивился тому, что Ольга все-таки встретила 'свой' поезд. Любящее женское сердце способно сотворить и не такое. А вот появлению Глеба обрадовался без меры. Кстати, очень кстати влился Васич в наши боевые ряды! Тем же вечером состоялось заседание 'большой тройки'. Ольга, которая, усадив подле себя Васича, не покидала кухни, - шутка ли, накормить такую ораву! - по моей просьбе выкроила кусочек времени и смоталась за Ершом. Васич хотел поехать с ней, но я убедил его пока не светиться. После ужина, отправив хлопцев в верхнюю комнату, где мы их и разместили, я, Васич и Ерш уединились в кабинете. Ольга присоединиться к нам отказалась наотрез.

  - Я боец, а не штабная крыса! - заявила она. - Заседайте без меня. А с мужем, - она ласково положила ладонь на грудь Васича, - я еще нашепчусь, у нас вся ночь впереди! - И отправилась на кухню делать заготовки к завтраку.

  'Крысы' же ее действия комментировать поостереглись и стали устраиваться кому как удобно - разговор предстоял долгий. Чего мы в этот вечер добились, так это составили целостную картину нашего появления в этом мире. Дальнейшие действия обозначили лишь пунктиром, поскольку возникло слишком много 'если' и 'но'.

* * *

   Львов появился на следующий день и охренел от увиденного. Конспиративная квартира секретного подразделения главного жандармского управления Российской империи превратилась в бивак инсургентов. На кухне что-то постоянно шкворчало и булькало, оттуда истекал устойчивый запах готовящейся пищи. По лестнице, ведущей в верхнюю комнату, то и дело сновали крепкие молодые парни. Они, правда, старались не привлекать к себе внимания, дефилируя исключительно между верхней комнатой и туалетом, зато делали это с подозрительным постоянством. И мне кажется, я разгадал причину этого хождения. Хлопцы впервые в жизни увидели теплый клозет. Я вспомнил, как сам впервые опробовав эскалатор катался по нему до посинения.

   Полковник смотрел на меня круглыми от изумления глазами, и я поспешил провести его в кабинет, где уже находился Глеб.

   - Познакомьтесь, Петр Евгеньевич, - голосом телевизионного шоумена воскликнул я. - Это тот самый Глеб Васильевич Абрамов о котором писал в своей реляции несправедливо опороченный ротмистр Кольцов, а столь поразившие вас личности из верхней комнаты - бойцы его отряда.