Александр Студитский - Разум Вселенной

• Название: Разум Вселенной
• Автор: Александр Студитский
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1966

---

Девушки хлопотали у стола. Мужчины стояли перед окном, молча всматриваясь сквозь замерзшие стекла в огни Москвы.

Шел двенадцатый час. Собрались все, кроме Ярослава, который опаздывал.

Все были под впечатлением газетных известий. Первая межзвездная связь — это настраивало на романтический лад. Нравилось и обращение газет к народам мира с призывом стать достойными эпохи атомной техники и овладения космическим пространством. И все-таки приподнятое настроение омрачалось какой-то неясной тревогой, вызванной сообщениями из Соединенных Штатов.

— Ярослава все еще нет? — нарушила тишину Майя. — Ну, ничего не поделаешь, семеро одного не ждут. Вносится предложение садиться за стол.

Загремели стулья. Задребезжали тарелки. Началась веселая суматоха рассаживания. Время приближалось к двенадцати. И когда уже захлопали пробки и все замолчали, следя за пеной, тающей в широких бокалах, в комнату ворвался Ярослав.

— Друзья! — заявил он, схватив бокал. — Только что по радио и телевидению прочитали новогоднее приветствие правительства... Нас поздравляют с новым годом космической эры. На Луне будет строиться космодром!..

— Ура! — крикнула Тоня. Все дружно подхватили.

Стало шумно и весело. В открытую дверь врывалась музыка из коридора. Начались танцы.

Юрий не стал танцевать. Он стоял в дверях, смотря на танцующих. Потом сел на диван. Голова у него приятно кружилась, но мысли оставались ясными и отчетливыми.

Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, Им владели впечатления от газетной информации. Волновали тревожные известия из Америки. Воображение отчетливо нарисовало площадку космодрома на лунной поверхности. Ему представился земной шар, летящий вокруг Солнца в непроглядную темноту межзвездного пространства, в потрясающую даль, где за сотни миллиардов километров мерцает ослепительная Вега. Он видел пылающий след космического посланца, уносящего в звездное небо вести с планеты Земля.

— Мечтаете, Юрий Николаевич? — вдруг услышал он голос Штейна.

— Да так, немного задумался, — смутился Юрий.

— Хорошо мечтать в ваши годы, — Штейн присел на диван рядом с Юрием.

— Я вспомнил падение космического снаряда, — сказал Юрий, продолжая еще переживать свои мысли и жалея, что они нарушены. — И подумал, что, собственно, Земля почти готова для того, чтобы ответить на этот сигнал.

— Возможно, — любезно согласился Штейн. — А я, признаться, думаю, что технически Земля почти готова, а морально совершенно не подготовлена к этому.

— Вы имеете в виду угрозу атомной войны?

— Да. Прежде чем мы подготовим к запуску в межзвездный полет космический снаряд, мы просто уничтожим друг друга.

— Вы так думаете? — с усилием спросил Юрий.

— А зачем себя обманывать? Атомного оружия накоплено столько, что, если все оно будет использовано, а, очевидно, это так и будет, все живое на Земле будет уничтожено или останется влачить жалкое существование.

Юрий слушал Штейна с закипающим в глубине души раздражением. Ему было досадно, что этими небрежными словами приглушена звучащая в его душе музыка, обидно, что радость, возникшая в его воображении ослепительными видениями космических связей, омрачена напоминанием о неприятных, угнетающих душу вещах.

— Если это случится, те, кто останется, довершат за нас то, о чем мы мечтаем, — тихо, сдерживая раздражение, сказал он.

Штейн самоуверенно рассмеялся.

— Ну, на это пусть надеются те, кто не знает, что такое атомное поражение.

И тут вдруг произошел разговор, в котором Юрий неожиданно для себя объяснился со Штейном начистоту.

— Скажите, Герман Романович, — медленно начал он, — как можно заниматься наукой, имея такое представление о ее законах?

— Простите, — вежливо сказал Штейн, — что-то я вас не понимаю.

— Я о том, что вы сейчас сказали. Для вас, для Всеволода Александровича, для всех сотрудников кафедры кажется совершенно очевидным, что вступление в эру атомной техники и овладения космосом для человечества чуть ли не равносильно самоубийству.

— Зачем же преувеличивать? — возразил Штейн, смотря на носки своих блестящих полуботинок. — Задача нашей науки — выяснить действие ядерного излучения на организм, и, как мы с вами знаем на основе наших экспериментов, оно в самом деле губительно для организма. Лучевая болезнь, лучевой рак, лучевая лейкемия, наследственные болезни, вызванные проникающим излучением, разве это не факты? Данные нашей науки учат соблюдать осторожность с атомной техникой и космическими факторами, только и всего.

— А если атомная война?

Штейн пожал плечами.

— Как я уже имел удовольствие... — Он поправился, заметив неудачное выражение. — Как я уже говорил, если атомная война, значит, конец.

— Ну, вот об этом я и говорю. Если атомная война, значит, конец. Таков вывод, который вытекает из вашей науки.

— Ну, почему из нашей науки? Из данных мировой науки.

— Неважно. Пусть будет из данных мировой науки. Важен вывод. Погиб от атомных взрывов или остался в живых, все равно спасения нет, смерть, вырождение, гибель.

— Но кто же виноват, что таков закон? Слепой, неумолимый закон природы, которым она пользуется, чтобы наказывать своих неразумных детей.

— Если таков закон, — сказал Юрий, — значит, я прав, нельзя жить на свете. И я не понимаю, как можно заниматься наукой, если таков ее закон.

— Зачем же ученому принимать так близко к сердцу все, что он знает как ученый? — снисходительно сказал Штейн. — Ведь врач тоже знает, что многие болезни неизлечимы, тем не менее пользуется всеми радостями жизни. Ученый также располагает этой возможностью, несмотря на знание жестоких законов природы.

Юрий покачал головой.

— Нет, так жить нельзя. И вы сами, Герман Романович, знаете, что нельзя жить, если такой закон. И живете потому, что в глубине души уверены, что это никакой не закон, или, вернее, не закон природы, а закон, выдуманный учеными, которые занимаются вашей наукой.

— Не понимаю, — пожал плечами Штейн, — что вы вкладываете в понятие закон природы, закон науки. Разве это не одно и то же?

— Конечно, не одно и то же. Закон природы — это объективная реальность. — Юрий густо покраснел, чувствуя, что попал в нелепое положение ученика, поучающего своего учителя. — А законы науки — только их отражение, точность которого зависит от уровня исследования.

— И вы считаете законы наследственности, установленные современной наукой, несоответствующими законам природы?

— Мне кажется, что к законам науки нужно относиться с величайшим подозрением. Вы подумайте только, Герман Романович, какой вывод следует из этих законов. Человечество вступает в эру атомной техники и завоевания космического пространства. Что говорит человечеству наша наука, призванная изучать действие атомной энергии и космических факторов на организм? Она говорит: остерегайтесь этих факторов. Они губительно действуют на организм и вызывают в его потомстве наследственные болезни. Что же в таком случае несет людям вступление в эру атомной техники и овладения космическим пространством?

— Ну, не стоит так преувеличивать, — Штейн успокаивающе положил руку на плечо Юрия. — Уверяю вас, у человечества хватит времени, чтобы успеть насладиться чудесами атомной техники и космических путешествий до того, как его наследственность отяготится таким количеством летальных генов, что это начнет грозить вырождением.

— Да ведь речь идет не о том, с какой скоростью будет действовать закон наследственности, а о том, есть ли в природе такой закон, которым пользуется наша наука.

— По крайней мере у огромного большинства современных ученых реальность этого закона не вызывает сомнений. Да вы что, Юрий Николаевич, — Штейн вдруг внимательно посмотрел ему в лицо, — всерьез сомневаетесь в том, что существует генетическая информация? В том, что ДНК контролирует наследственность? В том, что лучевое поражение действует на наследственность через ДНК?

— Герман Романович, я студент пятого курса, не имеющий ни ваших знаний, ни вашего опыта. Разве я могу с вами спорить и, тем более, вас переубедить! Да, конечно, вся современная наука стоит на том, что с ДНК связана наследственность, и что с помощью ДНК можно ее изменять, и что, воздействуя на ДНК проникающим излучением, можно получать наследственные изменения в потомстве. Но только я думаю, что, если бы в результате применения атомной техники и овладения космосом жизнь шла бы к вырождению, она не смогла бы создать космический корабль, который преодолел межзвездное пространство и достиг Земли.

— Ну, этот аргумент уже выходит за пределы нашего спора, — улыбнулся Штейн. — И кстати, нас приглашают снова к столу.

— Друзья, предлагается горячий пунш производства Ярослава Костромина! — закричала Тоня.