Руслан Белов - Встретимся через 500 лет!

• Название: Встретимся через 500 лет!
• Автор: Руслан Белов
• Жанр: Современная проза

У всех нас есть близкие и друзья. И мы не хотим их терять. Можно ли преодолеть смерть? Можно! Роман не окончен, потому что жизнь продолжается, и мы в силах сделать ее вечной!

---

– А как насчет идиотов и прочих дебилов?? Они же превратят ваш кристалл в психушку?

– Все люди, большинство людей, рождаются здоровыми. Неполноценными их делает жизнь. И мы возьмем их к себе в том возрасте, в котором они еще не стали, как вы говорите, идиотами. Эти люди, эти дети, станут нашим будущим. Среди нас они станут теми, кем могли бы стать.

– Вы потрясаете меня своей логикой, императрица…

– Это не моя логика. Эта логика будущего.

– Пусть так. Однако позвольте сделать вывод из нашей беседы. Как я понял, Эльсинор – это своего рода перевалочный пункт. Каким-то образом вас здесь воссоздают, подучивают или перевоспитывают и затем отправляют в будущее, во всечеловеческий кристалл. Это так?

– Примерно так.

– Знаете, мне сейчас пришло в голову, что в Эльсиноре не один такой класс переподготовки, как ваш. Наверняка есть еще несколько, в которых переучивают Гитлера, Чингисхана и Александра Македонского…

– Насколько мне известно, такие, как вы выразились, классы переподготовки есть. Один из них составлен из личностей, лишивших жизни миллионы людей…

– Они переучиваются в кандалах?

– Отнюдь. Потому что слушателю Адольфу Гитлеру всего девятнадцать лет, Иосифу Сталину двадцать, то есть они в том возрасте, когда были еще не злодеи.

– Послушайте, а как происходит переселение в будущее?

– Очень просто. Мы умираем и тут же оказываемся там.

– А тела ваши Перен разбирает на запчасти…

Жозефина рассмеялась.

– Да нет, какие запасные части! Просто некоторые из нас не хотят расставаться со своими физическими оболочками, и профессору Перену приходится с ними возиться. Вот вы наверняка захотите иметь свое тело при себе и путешествовать по временам и галактикам именно в нем, и я вас понимаю – вы видный мужчина. Но далеко ли в нем улетите? Сердечко барахлит, печени осталось меньше половины, да?

– Если не осьмушка, – вздохнув, потянулся Жеглов к графину с коньяком.

– Ну вот! А профессор органокомплекс из вас вынет, выцедит, что надо, что надо отсканирует и отправит в будущее в цифровом виде. И там вы получите свое тело в юношеском состоянии.

– А что он делает, извините за выражение, со спермой? Насколько я знаю, ее в Эльсиноре чуть ли не тоннами добывают?

– К сожалению, я в этом вопросе не компетентна, – порозовела Жозефина, тем показав свою сопричастность к тайному процессу. – Нет, я, конечно, слышала кое-что, но лучше вам все это растолкует мадмуазель Генриетта.

Услышав это имя, дремавший до того червь сомнения встрепенулся, очувствовался и всеми своими зубками впился в мозг Жеглова. «Дурит, она меня дурит, по наущению Генриетты, дурит».

– Послушайте, – сказал он, – по физиологии я скептик, и мне нужны факты.

– Факты?! Вам нужны факты? А разве я и все эти дамы не есть факты?

– Таких фактов, извините за прямоту, у меня вагон и маленькая тележка. Я хорошо знаю, что являюсь психически нездоровым человеком, и потому вынужден все подвергать сомнению. В Эльсиноре побывали и Мегре, и Пуаро, но они не были Мегре и Пуаро! Они были люди, подверженные мании Мегре и Пуаро!

– Мне жаль вас, молодой человек. И знаете почему? Потому что неверующие люди не воскресают в Раю, а умирают, умирают совсем. Нет, их воскресят, как и всех. Но, поймите, умирая, они умирают! То есть испытывают бесконечный страх, хронически калечащий душу страх. А что касается фактов, разве вы не убедились еще, что находитесь в чудесном месте? Разве вы не видели, как исчезает без вас Эльсинор, и как вы без него исчезаете? Разве вы не слышали радио, вещающее из всех радиофицированных времен?

– Все это может быть подстроено…

– Если вы не верите, я могу показать вам свою попу, – улучила момент симпатичная женщина, оставшаяся не представленной Жеглову.

– Это королева Марго, наша двоечница по поведению. Она собирается продемонстрировать вам свой зад, в порыве страсти укушенный Генрихом IV.

Жеглов посмотрел на королеву более чем заинтересовано. Представил ее, подняв полы длинного платья, стоящей на столе. Подавив желание сказать: «Хочу!», обратил взор на Жозефину:

– Мудрая вы императрица. Все так объяснили, что захотелось поверить…

– Это не я мудрая, это Пелкастер. А я легкомысленна, и люблю танцы.

– А музыка у вас есть?

– Есть! Ренет, включи магнитофон, дамы приглашают кавалеров.

Через пару минут магнитофон был найден и включен, и Жеглов танцевал с Жозефиной.

– А здорово вас восстановили, – говорил он ей на ушко. – Так и тянет поцеловать в девичье ваше ушко.

– Не стоит! – рассмеялась Жозефина. – Астарта этого мне не простит.

– А кто такая Астарта?

– Так мы величаем мадмуазель Генриетту.

– Господи, опять Генриетта, – крепче обхватил талию женщины Жеглов.

– Давайте, договоримся общаться платонически, – чмокнула Жеглова в губы. – Сейчас общаться. А потом, когда все получится, вы пошлете мне весточку, и мы с вами встретимся романтически, скажем, на Венере или в садах Семирамиды?

– Заметано, – сказал Жеглов, и закружил женщину в стремительном танце.

26. Счастье – не форма

Жеглов перетанцевал всех, потом подали молочного поросенка, фазанов, фаршированных куропатками, и перловую кашу в воспитательных целях. Домой он явился лишь в двенадцатом часу. Войдя в номер, увидел Генриетту, в длинном белом платье с короткими рукавами, Генриетту, прямо стоявшую у окна.

– Ты так стоишь, будто бы я тебя бросил, – сказал он ей в спину, довольный тем, что день, судя по всему, далеко еще не закончился.

Она обернулась, и Глеб увидел: женщина улыбается.

– Вы не осуждаете меня? – спросила виновато.

– Напротив, я рад. Не люблю быть один. Присядем?

Они сели рядом.

– Жозефина мне сказала, что вы никто иная, как Иштар-Астарта-Афродита, богиня любви.

– Да, я богиня любви, но любви больше плотской. А хочется чего-то большего.

– Большого хочется всем, – усмехнулся Жеглов. – И мужчинам, и женщинам.

– Пойдемте ко мне? – спросила просто, улыбнувшись каламбуру. – Вы ведь спать теперь не сможете?

– Не смогу, если представлю, что нахожусь в пионерском лагере.

– Пионеры – это советские бойскауты? – подошла вплотную, и Жеглов почувствовал запах ее кожи, пленительный и расслабляющий.

– Да. Они обожают гулять по ночам направо, потому что по ночам воспитатели гуляют налево.

– Так пойдемте?

– Пойдемте, – простер руку Жеглов в сторону двери.

Они вышли в парк, не спеша, пошли к «Трем Дубам». Было тепло и тихо. Пахло землей. На своих плацах колоннами выклевывались тюльпаны. В соснах какая-то птица сетовала на бессонницу.

– Вы как здесь оказались? – спросил Жеглов, чтобы не молчать. – Я имею в виду, в Эльсиноре?

– Как многие.

– Как многие?

– Профессор меня воплотил, чтобы тут же пожалеть об этом.

– Пожалеть?!

– Да. Я мешала ему работать.

– Так отправил бы в будущее?

– Я еще не готова. Вы разве не видите, что я… что я – стерва? – игриво улыбнувшись, положила головку ему на плечо.

– А что, стервам там места нет? – губы ее, тонкие и мягкие, расслабляли, заставляли думать о других губах.

– Нет. Там все порядочные, – залилась смехом, – стервы!

– Как это так? – обнял ее Жеглов за талию. Желание комкало его мысли, требовало действий.

– Видите ли, там где все красивы, умны и свободны и нет болезней, секс и любовь не опутаны условностями. Если у людей возникает взаимное стремление, они отдаются друг другу без жадности и задних мыслей.

– Мне говорили, что большинство людей предпочитают там иные формы бытия, бестелесные например.

– А какая разница? Счастье ведь не форма и не материя, а бесконечное единение…

– Но ревность? Люди ревнивы…

– Там невозможно ничего отнять. Там никто никому не принадлежит. И вообще, постарайтесь понять, что нельзя любить что-то одно, единственное. Один Биттлз, одно вино, одно блюдо, одну женщину, наконец. Потому что когда любишь одно, горизонт, весь мир сужается в одну точку, точку зрения. И человек тоже сужается в точку, а точка, как мы знаем из геометрии, не имеет ни объема, ни даже площади. Любить надо, стараться надо любить, не одно, а все, тогда в вас войдет вся Вселенная, все времена и все чувства.

– Понятно. Значит, мне надо учиться этому. И начать надо с того, что я ни у кого не могу ничего отнять. Ни у кого не могу отнять чести, достоинства, душевного спокойствия.

– Да. Там нельзя отнять, там можно только дать.

– Скажите, а вот такое там практикуется? – спросил Жеглов, цепко схватив ее за ягодицу.

– Конечно, – прижалась, посмотрела игриво.

– А такое? – увлек к ближайшей скамейке, согнул податливое тело, заставил упереться ладонями о сидение.

– Да!

– А такое? – поднял сзади полы платья, сорвал трусики.

– Да, да, да!

– А такое?! – расстегнув ширинку, вогнал член в горячее влагалище, – а такое?! Такое?! Такое?!