Тамара Воронина - Перемещенное лицо. Триада

• Название: Перемещенное лицо. Триада
• Автор: Тамара Воронина
• Жанр: Фэнтези

---

Руд развел огонь, приволок воду – на первом этаже был и колодец с воротом и ведром на цепи, Гай принес какие-то банки, и довольно скоро запахло супом. И лекарством: Гай снова заварил травы. Дан по его просьбе (приказу?) раздел эльфа и удивился: выглядел он уже получше. Даже отеки на лице прошли и синяки слегка потускнели. Гай опять промыл его многочисленные раны, перевязал руку (и рука ему не понравилась) и заставил выпить целую кружку целебного отвара.

Дан примостился на диване, который ближе всех был придвинут к камину. Шесть часов они ехали или пять, или семь, все равно он промерз до кишок и невероятно устал, сильно ныли ноги. Он с тоской вспомнил метро и автобусы, которые и везли быстрее, и в раскоряку сидеть там не приходилось… Руд водрузил на стол котелок и за шиворот подтащил Дана. «Лучше б поспать», – думал Дан аж до третьей ложки. Потом организм сообразил, что ему всего-то тридцать, а не девяносто, и затребовал супу. Шарик просунул в дверь морду, осмотрел помещение, свистнул Дану и отправился обратно к лошадям и сену – сторожить.

Проснулся Дан только потому, что приспичило отлить. Неутомимый Гай уже развел огонь, погасший за ночь. В доме, конечно, было не жарко, но гораздо теплее, чем снаружи. А снаружи лежал снег, легкий, пушистый и в очень большом количестве. Морозец был градусов в десять: хорошо покататься на лыжах часок, но вот путешествовать… Он торопливо вернулся и сел к огню.

– Вряд ли нас теперь кто найдет, – заметил Гай. – Любые следы занесло. Чаю хочешь?

Дан чаю хотел. Замерз он изнутри, вряд ли уж от мороза. Скорее, очередной приступ грусти по прежнему миру, столь удобному для быта. Домой, к тетидашиным кашам и бабулиным пирогам…

Глухо застонал, шевельнувшись, эльф, но не проснулся. Дан тихо спросил:

– Считаешь, я нас всех подставил?

– С чего бы? А, из-за этого… Выкинь из головы. Они нас уже не найдут.

– Если мне не стоило встревать, зачем ты вмешался? Да еще на моей стороне?

Гай налил чай и себе. Терракотовые глаза отражали огонь, как собачьи, – они амальгамно светились.

– На чьей же стороне я могу быть, если ты мой друг, Дан? Встревать… Знаешь, я подумал: ведь ты не мог не встрять. Я – мог. Да-да. Я бы спокойно проехал мимо, несмотря на то что меня самого хотели сжечь… то есть пожечь.

– Я помню: у вас другая мораль.

Гай усмехнулся:

– Думаешь, Руд задержался бы? Разве что посмотреть. Нет, Дан, у нашего мира другая мораль. Впрочем, и у вас не всякий бы вмешался.

– Я на Шарика понадеялся.

– И правильно. Шарик – наше спасение. Ты посмотрел, как он там?

– Спит и даже не мерзнет.

– Он дракон, – пожал плечами Гай, – разве это для него холод?

– Почему ты решил, что Руд не фермер?

– Потому что говорят либо «что», либо «чо», либо «чаво», но не все вместе. А руки? Руки – фермерские?

– А чьи?

– Солдатские скорее. Думаю, он, вероятнее всего, разбойник. Или дезертир. Что-то с кем-то не поделил. Не бойся. Даже если нас поймают с ним вместе, любой дознаватель подтвердит, что мы ничего не знали достоверно. Поесть не хочешь? Сыр есть и галеты.

То и другое Гай нашел в кладовой, и то и другое надо было грызть, но то и другое было чертовски вкусно. Годовая подать большой деревни – меньше четырех корон. Деньги, на которые можно жить в городе месяц, даже если кормиться в трактире. И меньше грошика во внутреннем городе. Словно три разных мира. Разные деньги, но и разные цены. Протопал мимо Руд. Гай снова повесил котелок над огнем (вода закипела почти сразу) и всыпал в него несколько горстей крупы. Вот тебе и тетидашина каша. Дан, пока не было потенциального разбойника, протянул Гаю руку. Пусть неделя еще не прошла, но крови вампиру уже не хватало. Дан научился это понимать. Гай благодарно улыбнулся. Кусался он все-таки больно, зато потом было вполне приятно. Эх, будь он девушкой… Гай пил немного, чтобы и себя поддержать, и Дана не ослабить. Оторвавшись от Данова запястья, он слизнул последнюю каплю и спросил:

– Налюбовался?

– Вы друзья, а не случайные спутники.

– Истинно эльфийская мудрость, – фыркнул Гай, – стали бы случайные спутники тебя с костра снимать.

– Ты ждешь от меня благодарности?

– От эльфа? Я в своем уме. А Дан у нас чужой, не привык еще.

Дан с трудом заставил себя оторваться от камина и подойти к дивану. За ночь синяки на лице эльфа из багрово-черных стали синими. Это же как озвереть надо, чтоб сначала избить, потом еще кнутом исхлестать куда основательнее, чем Данову задницу, потом еще не привязать, а приколотить гвоздями и в довершение сжечь?

– Гай, у него бинт насквозь в крови.

– Кашу доварю – перевяжу, – откликнулся вампир. – Но если тебе неймется, можешь сам. Возьми там черную склянку с мазью и смажь все, где кровь проступила.

– А чо? Ты сам-то чо? Боишься, что на кровь потянет? – зареготал Руд. Гай до ответа не снизошел: высокомерия у него было ненамного меньше, чем у эльфа. Дан занялся медициной. Для начала задрал на эльфе рубашку, поменял листья-пластыри, спрашивая себя, смог бы он быть таким терпеливым, потом развязал бинт на руке. Рука выглядела плохо, наверное, гвоздь был ржавый. Кожа вокруг сквозной дыры опухла и почернела. Гай на это отреагировал спокойно и равнодушно:

– Не помрет. Черный замшевый мешочек. Пару щепоток порошка вотри прямо в рану, да не жалей, если дергаться будет.

Эльф после этих слов, естественно, приложил все силы, чтоб не дергаться, пока Дан беспощадно тер его продырявленную ладонь. Гай так не любил эльфов? Почему? А уверял, что ксенофобия свойственна только людям… Или тут какие-то личные причины?

– А как тя звать-то, эльф? Я вот Руд, он – Дан, а вампир – Гай. Аль ты нам имя не скажешь.

– Аль, – снова усмехнулся эльф. Зубы у него напоминали протез: были сияюще белые и одинаковые, никаких клыков-резцов. Руд обиделся и заворчал. Эльф глянул на Дана и продолжил: – Ты не понял, человек. Меня зовут Аль. Алир Риенис. Спасибо вам, люди, и тебе, вампир. Я действительно не хотел бы умереть так скверно.

– Нешто за енти три короны…

– Нешто, саркастически передразнил Гай. – Да он наверняка переоскорбить успел полдеревни да человек пять прикончить. Мне не приходилось даже слышать об эльфе, не умеющем драться.

Руд вытаращил глаза, а эльф промолчал, да только избавиться от рыжего было непросто. Аль и правда просто так не сдался, а понимая, что его все равно схватят, убивать и не пытался, чтоб время не тратить, но сколько лиц или животов располосовал, точно сказать не может. Руд радостно ржал, хлопая себя по ляжкам, и старался из образа фермерского сына не выпадать.

Они от души, точнее от пуза, наелись каши, в которую Гай вывалил обнаруженную в кладовой баночку варенья, даже эльф поел. Левой рукой. Правой он старался не двигать. Ключица – это плохо. Шесть недель в гипсе, а тут вон никакой фиксации.

В военном совете Дан принимал участие только как слушатель, потому что не знал, что делать дальше. Идти и оставить эльфа одного? Да он ведра воды из колодца не достанет и дров не принесет. Остаться с ним на эти самые шесть недель и озвереть? А жрать что? Так что когда Гай все же спросил его мнение, Дан честно признал, что такового не имеет: и просидеть полтора месяца плохо, и идти нехорошо.

– Почему именно полтора? – поинтересовался Гай, но, уже зная Дана, долго смеяться не стал. – Две недели от силы. Костобора в кладовой мешок целый, будет вместо чая пить, припарки поделаю. Он не человек. Дан. Он эльф. У него ткани регенерируют быстрее, тем более костные ткани. Ты посмотри на его лицо – синяки уже бледнеть начинают.

– Ну, две недели. Значит, две недели. Нельзя его бросать.

– Почему нельзя? – агрессивно вскинулся Аль. – Я вполне…

– Заткнись, – попросил Дан. – Я вижу, как ты… вполне. Пусть эльфы и неблагодарный народ, но не полные ж идиоты, чтобы ссориться с теми, кто помог?

Гай выразительно приподнял бровь, и эльф снова собрался взвиваться, да Руд опустил свою тяжелую длань ему на здоровое плечо.

– Он, вишь ты, пришелец, эльфов не видал, непривычный. И добрый. А я здешний, вашего брата знаю. И недобрый.

Дан плюнул с досады и ушел к камину. В комнате стало тепло, наверное, сложная система дымохода нагревала стены. Вот бы в баню сейчас… Хорошо, что человек своего запаха не чувствует, а то уже тошнило бы. Сколько они уже не мылись – две недели? ну и трусы-носки-рубашки не меняли неделю – точно… Здесь можно воды нагреть да хоть как-то помыться. Автономный домик: в конюшне внизу колодец, окон там нет, да и здесь всего два, больше похожие на бойницы, а стены – толстые…

Аль неловко опустился на пол рядом с ним. На полу, кстати, лежали веселенькие полосатые половики, вызывавшие у Дана ностальгические воспоминания о бабулином доме в Закаменке. Бабуля вязала их на толстых деревянных спицах, нарезая длинные полоски из каких-то старых тряпок. Дан втайне жалел, что ни одного половика бабуля не взяла с собой, когда перебралась к ним. А еще ему было жалко огромный буфет со скрипучими дверцами и выдвижной доской для резки хлеба, и здоровенный сундук совершенно сказочного вида, и кадушку, в которой бабуля квасила капусту. В общем, ему было жаль детство. А детства больше не будет.