Григорий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

• Название: Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
• Автор: Григорий Кисунько
• Издательство: Современник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5–270–01879–9

Мало кто знает, что еще в 1961 году у нас был успешно испытан первый образец противоракетной системы, из которой могла бы вырасти мощная и надежная система ПРО для всей нашей страны. Почему спустя тридцать пять лет мы так и не имеем ее, рассказал в своих воспоминаниях генеральный конструктор этой системы Григорий Васильевич Кисунько.

Сын «врага народа», а в сущности просто рабочего-машиниста, расстрелянного в 1938 году якобы за подготовку вооруженного восстания против советской власти, он с юных лет жил, учился, воевал и работал под тяжким гнетом «разоблачения», не теряя при этом достоинства, принципиальности и не жалея здоровья и сил на создание надежного оружия для защиты своей Родины от ракетно-ядерного нападения.

Из этой книги читатель узнает не только о трудной судьбе строго засекреченного в недавнем прошлом талантливого ученого и организатора, но и много интересного об известных и малоизвестных людях, с которыми он работал и встречался — в том числе и в кремлевских кабинетах, — Сталине, Берия, Рябикове, Ванникове, Куксенко, Королеве, Устинове и других, ставших неотъемлемой частью нашей истории.

---

Николай Григорьевич как-то доверительно сообщил мне, что при утверждении планов финансирования строительства по организациям министерства министр практически интересуется только строкой по ОКБ-30, в которой обязательно срезает предлагаемые суммы.

— Чувствуется какая-то предвзятость к вашей организации у министра. Хорошо бы вам поговорить с ним, — посоветовал мне НГ. — Постарайтесь наладить с ним отношения.

Впрочем, Николай Григорьевич не стал ждать налаживания отношений, а активно действовал в пределах своих отношений с генподрядчиком. Он звонил по телефону начальнику Главспецстроя и говорил ему примерно следующее:

— Николай Иванович, пусть вас не смущают малые суммы, указанные в титульном списке по объектам генерального конструктора Кисунько. Министерство гарантирует оплату строймонтажных работ при любом объеме перевыполнения плана, физически возможном для ваших строителей. Гарантию могу подтвердить письменно.

Вообще надо сказать, что аппарат министерства тонко улавливал неприязненное отношение ко мне министра, но именно поэтому большинство «аппаратчиков» старалось всячески помочь мне во всех вопросах, касавшихся ОКБ-30. Постоянно по отечески, а не только по служебной обязанности помогал мне наш симпатичный «дед» — замминистра Шаршавин. Только один стукачишко из курирующего главка настрочил на меня бумагу с обвинением в «незаконном» строительстве складских помещений и автобазы, и мне пришлось помыкаться в Мосгорисполкоме, чтобы получить разрешение на строительство этих объектов.

Однако главные направления интриг против меня находились не в хозяйственной, а в научно-технической сфере. Они были нацелены на то, чтобы соблазнить военного заказчика на якобы более перспективные, более прогрессивные и более экономичные варианты построения ПРО, чем то, что отрабатывалось в ОКБ-30.

Первой акцией «противоракетного антикисунькизма» явилась запись в постановлении ЦК КПСС и Совмина СССР, предусматривавшая разработку по предложению Минрадиопрома (Калмыков, Расплетин) универсальной противоракетно-противосамолетной передвижной (автомобильного типа) системы С-225. Эта акция сразу же ставила под сомнение целесообразность продолжения только что начатых работ по созданию первой отечественной системы ПРО для защиты Москвы: вместо строительства громоздких дорогостоящих сооружений по проекту Кисунько не лучше ли подождать и потом развернуть вокруг Москвы стрельбовые комплексы системы С-225, предлагаемые генеральным конструктором Расплетиным?

Заманчивость такой идеи усугублялась заверениями разработчиков системы С-225, что эти комплексы проектируются в расчете на то, что комплексы С-225 должны работать по целеуказаниям от РЛС раннего предупреждения узлов РО-1 и РО-2. Получалось так, что система ПРО, построенная на комплексах С-225, не потребует специальных РЛС ПРО! Сторонники этой идеи в упор не замечали зафиксированных на полигоне фактов, описанных мною в предыдущей главе, из которых следовало, что РЛС, сооружаемые в узлах РО-1 и РО-2, непригодны ни для предупреждения, ни для ПРО, что именно станции обнаружения, создаваемые для ПРО, позволят одновременно выполнять и задачи предупреждения.

Я был поражен, когда один из высокопоставленных представителей военного заказчика доверительно мне сказал следующее: «В принципе вы правы: станции А. Л. Минца — не фонтан, но они просты, дешевы и могут быть созданы быстрее, чем станции ПРО; американцы их засекут своими спутниками-разведчиками, и им не придет в голову мысль о том, что эти станции, как вы говорите, ни на что не годны. Неэффективность узлов РО-1 и РО-2 выявится только в ядерной войне, но если это, не дай Бог, случится, то некому и некого будет привлекать к ответственности».

Короче говоря: под видом оборонных объектов гони любую туфту, лишь бы обмануть вероятного противника и получить правительственные награды, — таков был беспредел цинизма, который скрывался за квазинаучной демагогией моих конкурентов и оппонентов в проблематике ПРО — СПРН. И эта демагогия в виде сказочки о простой, дешевой системе ПРО в составе минцевских узлов РО-1 и РО-2 и расплетинских стрельбовых комплексов С-225; пошла гулять по московским высокономенклатурным кабинетам.

И высокочиновные дубы верили обещаниям двух академиков! Если же до них доходили отголоски моей критики узлов РО-1 и РО-2, то их вполне устраивало разъяснение А. Л. Минца: мол, в этих узлах и. не нужны локаторы с высокими техническими характеристиками, ибо их задача — выдать «звоночек» Генштабу и правительству о начале ракетного нападения. А каковы могут быть наши ответные меры по этому «звоночку», когда не известно: откуда, по каким нашим объектам и в каких количествах запущены вражеские ракеты, по каким траекториям и сколько времени осталось до их падения? Нажать кнопки запуска наших ядерных ракет? А если этот «звоночек» окажется ложным? — ведь не раз на полигоне по данным РЛС ЦСО-П траектория ИСЗ выдавалась как траектория баллистической ракеты!

И, конечно же, от такого «звоночка» не может быть и речи о целеуказаниях стрельбовым комплексам С-225. Но никто в эти технические тонкости не хотел вникать ни в управлении военного заказчика, ни в ВПК, ни в ЦК КПСС. Мои же попытки привлечь внимание к этим вопросам встречались с нескрываемым раздражением, как проявление «хохлацкого упрямства».

И все же этот альянс двух академиков, поддерживаемый властными структурами военно-промышленного комплекса, оказался лишь предтечей куда более опасного для работ в области ПРО высокоорганизованного авантюризма по типу ранее упоминавшейся системы «Даль», который по возможным бросовым затратам можно было бы оценить как «Даль» в квадрате, если не в кубе. И почерк в провоцировании этой авантюры был «далевский»; с той лишь разницей, что на заглавную роль в нее был втянут (аналогично С. А. Лавочкину) генеральный конструктор В. Н. Челомей. Называлась эта авантюра системой «Таран».

Система ИС (истребитель спутников) была лишь первой ласточкой в амбициозных притязаниях В. Н. Челомея на ракетно-космическую тематику. Причем в интересах создания противоспутникового космического аппарата в подчинение В. Н. Челомея в качестве филиала возглавлявшегося им ОКБ-52 было передано ОКБ-301 (покойного С. А. Лавочкина) с опытным заводом.

Главными же минами в предложениях В. Н. Челомея, заложенными под тематику главных конструкторов С. П. Королева и М. К. Янгеля, были предложения о создании трех видов ракет: УР-100, УР-200 и УР-500 — «три урки». УР-100 предлагалась как массовая МБР с ампулизированными компонентами для жидкостно-реактивного двигателя. Под это дело В. Н. Челомей получил еще один филиал — ОКБ авиаконструктора В. М. Мясищева с опытным заводом. Сам же Владимир Михайлович Мясищев, генеральный конструктор самолетов-бомбардировщиков, в том числе первого межконтинентального бомбардировщика, был назначен на должность начальника ЦАГИ. О ракетах УР-200 и УР-500 заявлялось как о мощных носителях для вывода космических аппаратов в околоземный космос.

Я никак не мог понять, почему на «совещания» по «уркам», проводившиеся Н. С. Хрущевым прямо на фирме В. Н. Челомея, приглашали, кроме «баллистических» конструкторов, и меня. Может быть, потому, что на Н. С. Хрущева произвел впечатление научно-документальный фильм «Система «А», который был продемонстрирован ему 17 апреля 1962 года, в день рождения Никиты Сергеевича? Не могло мне прийти в голову, что где-то уже состоялся сговор о «челомеизации» работ в области ПРО. (Слово «совещание» я беру в кавычки, ибо на самом деле это были доклады Челомея и его диалоги с Хрущевым в присутствии безмолвствовавших Л. И. Брежнева и Ф. Р. Козлова, а также приглашенных министров и главных конструкторов, которым тут же мог давать распоряжение Н. С. Хрущев)

Однажды случилось так, что я из-за несвоевременного оповещения прибыл на очередное такое совещание с небольшим опозданием. Меня встретили и проводили в зал заседаний, где были развешаны выполненные на ватмане иллюстрации к докладу Челомея, но, к моему удивлению, в зале кроме меня оказался только один человек, рассматривавший эту плакатную живопись, — Михаил Кузьмич Янгель. Здороваясь, он с иронией спросил меня, указывая на один из плакатов:

— Это твоя система?

На плакате была изображена предельно примитивная схема перехвата баллистической ракеты другой ракетой. Почти детская картинка. Указывая на ракету-перехватчик, я ответил Янгелю в тон его шутке:

— Но как в моей системе очутилась вот эта твоя ракета? Помнится, у меня была прописана ракета Петра Дмитриевича Грушина с пороховым ускорителем.

В это время к нам подошел сотрудник (вероятно, из режимной службы) и пригласил нас пройти в дверь, ведущую в соседнее помещение. Там оказалось застолье, во главе которого восседал Никита Сергеевич, слева от него — Ф. Р. Козлов, справа — Л. И. Брежнев и Н. Челомей. Перпендикулярно столу президиума, образуя букву «П», располагались два стола, за которыми сидели приглашенные на совещание. Никита Сергеевич с шуткой-прибауткой приветствовал Янгеля и меня и лично распорядился, где кому сесть. Мне досталось место слева от Р. Я. Малиновского, но здесь со мной случился казус, когда я не сообразил, что моя тарелка с хлебом и пирожками находится по левую руку, и мы с маршалом очень быстро опустошили его тарелку. Хрущев, — как это ни странно, — заметил эту мою оплошность и сказал: