Кэролин Черри - «Если», 1994 № 05-06

• Название: «Если», 1994 № 05-06
• Автор: Кэролин Черри
• Издательство: газета "Московские новости", Издательский Дом "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 0136-0140

ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИСодержание:

Кэролин Черри. ПОСЛЕДНЯЯ БАЗА. Роман.

Владимир Рогачев. ДО ЛУНЫ МЫ ДОТЯНЕМСЯ. МАРСУ ПРИДЕТСЯ ПОДОЖДАТЬ.

Р. А. Лафферти. ДЕВЯТЬСОТ БАБУШЕК.

Роджер Желязны. ПОБЕДИТЕЛЬ.

Александр Кабаков. АСИММЕТРИЯ ЛЮБВИ.

Фриц Лейбер. НЕОБЪЯТНОЕ ВРЕМЯ. повесть.

Реджинальд Бретнор. ЧЕЛОВЕК НА ВЕРШИНЕ.

Альберт Родионов. ПОКОРИТЕЛИ ВЫСОТ.

---

Я задаю себе вопрос: встретятся ли ТАМ солдат и девушка? Он поверил ей, она верила в идею — может, ТАМ встречаются вое, кто верит, во что бы они ни верили? Не знаю_ Знаю только, что товарищей, отомстивших за него, он ТАМ точно не встретит.

А сказку я не придумал. Друзья, вернувшиеся из одной страны, где все стреляли и стреляют, видели своими глазами. Добро воюет со Злом, и все время меняются они местами, гремят длинными очередями, и ничего не различить под камуфляжем — да и стоит ли различать, если Добро тоже жмет на спуск, пока не опустеет рожок?

Лишь Любовь вносит необходимую для жизни асимметрию в эту картину. И асимметрия живой Любви, должен признать, гораздо естественнее провозглашенной мною в начале асимметрии принципов и идей — хотя, когда эти асимметрии сталкиваются, рушится, как правило, все и с обеих сторон— знаю по опыту. «Тарас Бульба» пока актуален…

Что делать — мы только люди, и тень Греха на всех.

Был серый котенок

В крапинках белых,

А белый крысенок

В крапинках серых,

И были хвосты их к тому же

Один другого не хуже.

Да, это так! И все же

Усы у них были не схожи;

Был серый котенок

С кисточкой белой,

А белый крысенок

С кисточкой серой.

И вот по это причине,

Совсем пустяковой причине,

Держались они друг от друга

вдали:

Они друг друга терпеть не

могли.

Морис Карем. «Серое и белое». Перевод с французского М.Кудинова.

Фриц Лейбер НЕОБЪЯТНОЕ ВРЕМЯ

Появление черных гусар

— Когда при молниях, под гром

Мы в дождь сойдемся вновь

втроем?

— Как только завершится бой

Победой стороны одной.

Уильям Шекспир

Зовут меня Грета Форзейн. Двадцать девять лет. Старики мои родом из Скандинавии, сама я родилась в Чикаго, но теперь чаще пребываю вне пространства и времени — не в раю и не в аду, которые если и существуют, то в неизвестной нам Вселенной.

Во мне нет того романтического очарования, которым славилась моя тезка-кинозвезда Грета Гарбо; мои повадки грубоваты, но этим я и беру. И по-другому мне нельзя, ведь моя работа — исцелять и возвращать разум Солдатам, пострадавшим в величайшей из войн современности. Я говорю о войне Перемен, войне путешественников во времени — в том самом, которое мы на своем жаргоне именуем Глубиной. Наши Солдаты сражаются во имя того, чтобы изменить прошлое, а, значит, и будущее. Мелкие стычки ведут к окончательной победе, которая произойдет через миллиард с лишним лет от сегодняшнего дня.

Вы ничего не знаете о войне Перемен, однако она оказывает непрерывное воздействие на ваши жизни; возможно, вам случалось наблюдать проблески чего-то непонятного, но вы и не подозревали, что стали свидетелем битвы.

Не подводила ли вас порою собственная память, услужливо предлагая то одну картинку прошлого, а то совершенно другую? Пугала ли вас мысль о Призраках — не о тех, из комиксов, но о миллиардах существ, некогда столь могущественных, что невозможно поверить, будто они исчезли навсегда? Не хотелось ли вам познакомиться поближе с теми, кого вы зовете бесами и демонами, то есть духами, способными перемещаться в пространстве и во времени, пронизывать горячие сердца звезд, которые пульсируют в холоде космической ночи? Не чудилось ли вам, что вся Вселенная сошла с ума?

Если все это мнилось вам, значит, война Перемен не обошла вас стороной.

Кто сражается в этой войне, кто побеждает, почему вы не ведаете о ней, все это вам еще предстоит узнать.

Точку вне космоса, где находится наша станция, я называю без затей — Место. От меня требуется приводить в чувство Солдат, которые возвращаются из походов на Глубину.

Мои товарищи — две девушки и три парня из разных эпох и стран. Нас называют Комедиантами. У каждого из нас свои причуды, но дело от этого не страдает. А вот когда к нам вламываются измотанные, побывавшие чуть ли не в преисподней Солдаты — тут только держись. Кстати, как раз по милости трех Солдат случилась у нас заварушка, которая кое-что прояснила.

Место размерами и атмосферой напоминает нечто среднее между ночным клубом — в той половине спят Комедианты — и разукрашенным ангаром, в который поместился бы небольшой дирижабль. Место можно покинуть, но если у вас есть голова на плечах и если вы Комедиант вроде меня, вы постараетесь этого избежать, поскольку за его пределами рискуете встретить в холодном утреннем свете кого угодно, начиная с динозавров и кончая звездолетчиками.

По настоянию врача я за время своего дежурства в Месте шесть раз была в отпуске. Последние «каникулы» я провела в Риме эпохи Ренессанса, где мне вскружил голову Чезаре Борджиа; впрочем, расстались мы мирно.

В известном смысле я давно умерла, но пусть это вас не тревожит: на самом деле я живее живых. Приведись нам столкнуться в космосе, вы скорее начнете ухаживать за мной, чем побежите за «фараоном» или за пастором со святой водичкой, — если вы, конечно, не из твердолобых консерваторов. И все-таки, по мне, наше Место — лучшее во всем Переменном Мире.

…Короче говоря, я тогда валялась на кушетке, что стоит возле пианино, и рассматривала свои ногти, размышляя, стоит их покрасить или нет.

Как всегда перед прибытием гостей в комнате установилась напряженная тишина. В сером покрывале окружавшей нас Пучины возникали порой бледные огоньки, похожие на те, что появляются, если зажмурить глаза в темноте.

Сид, наш командир, настраивал Компенсаторы. Позолота на рукаве его роскошного камзола изрядно потускнела.

Борегард весь подался вперед, не отрывая взгляда от пальцев Сида; коленом он опирался на розовый плюшевый подголовник тахты, в котором помещался пульт управления. Бо одновременно был пианистом и вторым пилотом. Лицо у него такое, словно он поставил все, что имел, на карту, которую ему сейчас откроют.

Доктор, успевший уже поднабраться, сидел у стойки бара, сдвинув на затылок цилиндр и обмотав горло длинным шарфом. Глядя прямо перед собой, он как будто прикидывал, что лучше — жить в оккупированной нацистами царской России или быть пьяным Демоном в Переменчивом Мире.

Мод, наша Старенькая, и Лили, Новенькая, перебирали камешки своих одинаковых жемчужных ожерелий.

Красный сигнальный огонек на Большом Компенсаторе погас. В Пучине начала прорисовываться дверь. Задули Ветра Перемен, сердце мое пропустило два удара, а в следующий миг трое Солдат переступили порог Места. Они пришли из иного времени; шаги их громом отдавались у нас в ушах.

Как нас и предупреждали, на них были гусарские мундиры. Первым шагал Эрих, мой добрый приятель, гордость рода фон Хогенвальдов и гроза Скарабеев. За ним следовал угрюмый мужчина, который сильно смахивал на римлянина. Третьим был блондин с лицом греческого бога, только что покинувшего христианский ад.

Кивера, сапоги, ментики с меховой опушкой — все было черным, лишь скалились белые черепа с киверов. На запястье Эриха поблескивал браслет вызывного устройства; блондин снял перчатку с правой руки и теперь комкал ее в левой.

Римлянин — я вспомнила, его звали Марком — бродил по комнате, натыкаясь на предметы, Эрих с блондином продолжали жаркий спор, то и дело поминая какого-то ребенка, Эйнштейна, летний дворец, треклятую перчатку, Скарабеев и Санкт-Петербург.

— Куда ты так спешил? — кипятился блондин. — Наше бегство разнесло в клочья Невский проспект!

— Нам повезло, что мы унесли ноги, дурья твоя башка! Или ты не понял, что они стреляли из станнеров?

— Ну да! — фыркнул блондин. — Их заряда не хватит даже на то, чтобы парализовать кота! Почему ты увел нас?

— Заткнись! Я твой командир, и нечего обсуждать мои приказы.

— Ты не командир, а трусливый нацистский ублюдок!

— Weibischer Englander! Scarabaus![6]

Перевода блондину не понадобилось. Выхватив из ножен саблю, он отпрыгнул назад — и врезался в Бо, который при первых признаках ссоры бесшумно поднялся с тахты и приблизился к спорщикам.

— Господа, вы забываетесь, — проговорил он повелительным тоном, держась за плечо блондина, чтобы не упасть. — Вы находитесь на Станции восстановления и развлечения Сидни Лессингема. Здесь присутствуют дамы…

Презрительно усмехнувшись, англичанин оттолкнул его. Бо рухнул на тахту. Тем временем Эрих тоже обнажил саблю, отразил выпад блондина и атаковал сам. Сталь зазвенела о сталь, гусарский сапог оцарапал напольную мозаику.

Перекатившись на бок, Бо вскочил и извлек из-за пазухи станнер, замаскированный под короткоствольный пистолет. Мне стало страшно — за Эриха и за всех нас — и подумалось еще: должно быть, у Комедиантов нервишки пошаливают не меньше, чем у Солдат, а виноваты в том Скорпионы, наши патроны, которые неизвестно по какой причине отменили двадцать снов назад все увольнительные и отпуска.