Майкл. Гилберт - Искатель. 2009. Выпуск №1

• Название: Искатель. 2009. Выпуск №1
• Автор: Майкл. Гилберт
• Издательство: ООО «Книги «Искателя», 2009 г.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 0130-66-34

Содержание:

Владимир Благов. ПСИХАДЖ роман

Михаил Федоров. ЖЕСТОКИЙ БАРЬЕР рассказ

Анатолий Герасимов. В «ЗОНЕ МАЯТНИКА» рассказ

Майкл Дж. Гилберт. НАСЛЕДСТВО ПОЛУЧИТ ОДИН… рассказ

---

— Веришь, дед, тыщу лет будто не курил!

— Ну, гляди… «Беломор» будешь?

— Спрашиваешь! — Человек попробовал повернуться на бок, и тут его тело пронзила острая боль.

— Дурень! — прикрикнул на него старик. — Поломанный весь, а туда же… Лежи уж. Как звать-то тебя? — спросил он, немного смягчаясь, шаря рукой под подушкой в поисках «Беломора».

— Сергей.

— Серега, значит. А меня Кузьмичом зови. Это й просто, и уважительно… На вот! — дед протянул собеседнику мятую папиросину, щелкнул у лица зажигалкой. И все это быстро, ловко, хотя и одной левой.

Лежащий сделал первую затяжку и зашелся неудержимым кашлем — кашлем никогда не курившего человека. Папироса упала на пол. Старик ругнулся, подобрал ее с пола и метко бросил в открытую форточку.

— Велено было врача позвать или сестру, как только ты очухаешься, — проворчал он. — А я, дурак, начал с тобой лясы точить! Ну, прокашлялся, что ли?

— Ладно, дед, зови сестру.

Тем временем дверь открылась, и в палату вошел пожилой врач в безукоризненно-белом халате. Он с неприязнью втянул ноздрями воздух и строго посмотрел на Кузьмича. Старик сделал невозмутимое лицо. Врач подошел к кровати Лебедянского.

— Здравствуйте, Вениамин Александрович. Я — заведующий отделением профессор Яковлев, — первым долгом представился он, подсаживаясь к кровати больного. Услышав, что мнимого «Сергея» зовут совсем по-другому, Кузьмич фыркнул и отвернулся к стене. Врач продолжал: — Вы помните, что с вами произошло?

— Помню аварию… Жена моя… она погибла?

— Будьте мужественны. Примите мои соболезнования.

— Ясно, — Лебедянский вздохнул. — А я вас сразу узнал, профессор. Это ведь вы меня оперировали?

Вас оперировал доктор Долгушин.

— Странно… Врезался в память ваш голос… и глаза.

— Ну, может быть, внешнее сходство с кем-то из ваших знакомых? — Яковлев пожал плечами. — Не обращайте внимания. Скажите лучше, как вы себя чувствуете?

— Сносно. Голова только болит. Скажите, дочь моя не приходила?

— Звонили ваши родственники, справлялись о вас.

Оставили телефон: просили сообщить, как только вы придете в себя. Позвонить им?

— Ну что вы! Вы лично…

— Это меня не затруднит.

— В таком случае буду весьма вам признателен. Так как насчет дочери?

— Приезжал Данилевич, очень о вас беспокоится. Сказал, что обо всем позаботится лично. О дочери тоже.

— Понятно… Ну а со мной… что-то серьезное?

— Смотря что считать серьезным. Переломы обоих голеностопов и кисти правой руки, сильный ушиб грудной клетки и три сломанных ребра. Ну и естественное в такой ситуации сотрясение мозга. Еще легко отделались.

— Как долго я у вас пробуду?

— Да уж месяц-другой отдыха вам обеспечен.

— И все-таки странно. Будто только вчера вас видел. Именно во время операции.

— Исключено. Я оперировал другого человека — водителя той злополучной машины.

— Правда? Ну и как он?

— Скончался.

— Жаль. Незаурядный был человек: я успел с ним познакомиться.

— Я вижу, вы утомились. — Яковлев встал и направился к двери. — Родственникам вашим сейчас позвоню. Отдыхайте.

— Ишь, конспиратор, — проворчал старик со сломанной рукой, когда врач удалился. — Для одних — Сергей, для других — Вениамин.

— Ты, Кузьмич, на меня не обижайся: в мозгах у меня чуток заклинило. Сразу, понимаешь, не въехал, кто я. Думал, Сергей, а выходит — Вениамин. Только, чур, уговор, Кузьмич: никому ни гу-гу, а то, не дай Бог, в желтый дом упекут.

— Хохмишь! — с укором бросил старик. — Жену-то не жаль?

— Да как тебе сказать, дед, — сразу посерьезнел Лебедянский. — И да и нет. Жена-то только наполовину моя… была.

— А-а-а! — протянул Кузьмич. — Изменяла?

— Ну почему так буквально?! Все гораздо сложнее — головоломка какая-то. Разве объяснишь…

— А дочка как к тебе относится?

— А кто ее знает. Не любит, наверно: не за что… Вот выросла дочь, невеста уже, а я, оказывается, ее совсем не знаю. Парадокс?

— Эх вы, интеллигенты! Кругом у вас парадокс, — проворчал Кузьмич и, взяв с тумбочки пачку «Беломора», заковылял к двери. — Пойду подымлю.

«Иди, Кузьмич, дыми, — подумал Лебедянский, устало вздыхая. — А мне необходимо собраться с мыслями. Кто я на самом деле? Я не могу с уверенностью сказать, что я — это я. Я то и дело ощущаю в себе самом присутствие постороннего человека. Но этот посторонний неуловимо меняет свой облик: он то Сергей, то Вениамин. Что со мной: раздвоение личности или продолжение психаджа? Почету, придя в себя, я назвался Сергеем, если для окружающих продолжал оставаться Вениамином? Да, я помню это пригрезившееся мне странствие душ, этот мнимый психадж. Я помню приговор Господа, по которому моя душа должна занять освободившееся тело Лебедянского, или, наоборот — в мое тело должна вселиться неугомонная душа этого шофера. Так, может, это уже свершилось? А вдруг что-то не заладилось и в теле, которое я по привычке считаю «своим», сейчас обитают две разные души. Как не сойти с ума, созерцая мир и трактуя его проявления с разных точек зрения одновременно? Если невозможно избавиться от этого гнетущего ощущения, то, как минимум, необходимо тщательно скрывать мое состояние от ближних моих. Странно, но сейчас я не питаю ровно никаких чувств ни к моей покойной жене, ни к моей дочери Лере… Впрочем, о чем это я?! Ведь у меня — другая семья, моя семья. Которая, кстати, в это время оплакивает меня и не догадывается о моем чудесном перерождении. Как смогу я подать знак того, что я жив, если я сейчас в чужом теле, если для любимых моих я обречен оставаться чужаком?! Нужно ли это им? Не знаю. Но мне, если уж я прошел и рай, и ад, мне это позарез нужно! Как этого добиться — вопрос не из легких, но все же вопрос разрешимый. Древние говорили: возьми себе в помощники время, оно твой единственный лекарь…

Неужели можно признать реальностью мой бред на грани жизни и смерти? А может, я просто сошел с ума?.. Хотя нет, сумасшедшие обычно не подвергают сомнению свою психическую нормальность. Но что со мной случилось, как это назвать: переселение душ, раздвоение личности или просто одержимость? Станет ли моя дальнейшая жизнь историей доктора Джекила и мистера Хайда, или же я заговорю по-китайски, начну узнавать незнакомых мне в прошлом людей, как только что в случае с доктором Яковлевым. Ведь не видел его Вениамин никогда в жизни, видел только я, да и то одно мгновений между бредом и явью… Боже мой! Да ведь я рассуждаю то от имени Сергея, то от имени Вениамина! — спохватился Лебедянский. — Неужели я не смогу контролировать самого себя?!»

Эта последняя мысль принесла с собой чувство полного изнеможения. Лебедянский понял, что утомлен, глаза его сами собой закрылись, и он уснул. Ему ничего не снилось. Сознание и подсознание делили сферы влияния в его мозге…

…Спустя два часа Вениамин проснулся как по звонку и увидел слева от себя — на кровати — еще одного больного, парня лет тридцати. Голова его была плотно забинтована. Виднелись только глаза, кончик носа и губы, да сбоку торчало распухшее фиолетовое ухо. По засохшему желто-розовому пятну на бинтах угадывалась рана на затылке. Правая рука и левая нога парня были в гипсе, и за спинкой кровати стоял облезлый костыль.

— Нашего полку прибыло? — глухо пробормотал из-под бинтов парень. — Проснулись? Если вы не против, можно поговорить. Вас как зовут?

— Вениамин.

— А давеча Сергеем назвался, — вдруг хмыкнул справа старик. Лебедянский поленился повернуть голову в его сторону.

— Кузьмич, не перебивай, — беззлобно одернул его парень. — Меня Николаем зовут. Я здесь уже третью неделю.

— А какой сегодня день? — решился спросить Вениамин.

— Суббота, двадцать первое июня, а что?

— Да так, ничего… Собирались сегодня с женой к дочке на годовщину свадьбы, — сказал Вениамин и осекся: мысли спутались. «Ведь это Сергей собирался в гости, а не я!» — запоздало спохватился он.

— Дочка у тебя замужем? — поинтересовался Кузьмич.

— В некотором роде, — пробормотал Вениамин. — Так, значит, я первый день в больнице… А что за больница?

— Первая градская, — ответил Николай. — Как у вас состояние после операции? Я вам еще не надоел вопросами?

— Состояние? — Лебедянский попробовал пожать плечами. — А Бог его знает. Вроде ничего.

— Ну, как надоем, скажите… А про вас по ящику вчера сообщали. В ночных новостях. Кузьмичу телевизор принесли портативный, так мы с ним по ночам втихаря просвещаемся.

— И что… передавали? — заинтересовался Лебедянский.

— Ну, вчера… на таком-то километре… произошло ДТП. Водитель грузовика с места аварии скрылся. Потом, правда, опомнился — вызвал «скорую». Женщина скончалась на месте. Таксиста и пассажира госпитализировали… Вы ведь таксист?