Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба

• Название: Посмертные записки Пиквикского клуба
• Автор: Чарльз Диккенс
• Жанр: Классическая проза

Роман «Посмертные записки Пиквикского клуба» с момента его опубликования был восторженно принят читающей публикой. Комическая эпопея, в центре которой неунывающий английский Дон-Кихот — эксцентричный, наивный и трогательный мистер Пиквик. Этому герою, как и самому писателю, хватило в жизни непредвиденных случайностей, не говоря уже о близком знакомстве с тюрьмой, судом, постоялыми дворами и парламентскими дебатами.

«Пиквикский клуб» сразу вознес Диккенса к вершинам литературной славы.

С этого романа и его румяного и пухлого главного героя началась блистательная карьера того, чье место в литературе читатели определили с присущим английской нации лаконизмом, наградив его прозвищем «The Inimitable» — «Неподражаемый».

---

Три-четыре проворных девушки бросились отыскивать требуемые вещи, а два большеголовых круглолицых представителя мужского пола покинули свои места у очага (ибо, хотя вечер был майский, их тянуло к огоньку не меньше, чем на святках) и нырнули в какие-то темные углы, откуда быстро извлекли ваксу и с полдюжины щеток.

— Пошевеливайтесь! — повторил пожилой джентльмен, но это приказание оказалось совершенно излишним, так как одна девушка уже наливала черри-бренди, другая принесла полотенца, а один из слуг, ухватив внезапно за ногу мистера Пиквика и подвергая его опасности потерять равновесие, чистил ему башмак, пока мозоли не раскалились докрасна, в то время как другой чистил мистера Уинкля тяжелой платяной щеткой, насвистывая при этом, как имеют обыкновение насвистывать конюхи, отчищая лошадь скребницей.

Покончив с омовениями, мистер Снодграсс, стоя спиной к камину и с истинным наслаждением попивая черри-бренди, осматривал кухню. Он описывает ее, как просторное помещение с красным кирпичным подом и вместительным очагом; потолок украшали окорока, свиная грудинка, связки луковиц. Стены были декорированы охотничьими хлыстами, несколькими уздечками, седлом и старым, заржавленным мушкетоном, под которым красовалась надпись, возвещавшая, что он «заряжен», — если верить свидетельству того же источника, — уже по крайней мере полстолетия. В углу важно тикали старинные часы с недельным заводом, отличавшиеся нравом степенным и уравновешенным, а на одном из многочисленных крючков, украшавших кухонный шкаф, висели серебряные карманные часы, не менее древние.

— Готовы? — осведомился пожилой джентльмен, когда его гости были вымыты, заштопаны, вычищены и подкреплены бренди.

— Вполне, — ответил мистер Пиквик.

— В таком случае идемте!

И компания, миновав несколько темных коридоров, где к ней присоединился мистер Тапмен, который замешкался, чтобы сорвать поцелуй у Эммы, должным образом вознаградившей его толчками и царапинами, приблизилась к двери гостиной.

— Добро пожаловать, джентльмены! — промолвил гостеприимный хозяин, распахивая дверь и проходя вперед, чтобы представить гостей. — Добро пожаловать в Менор Фарм!

ГЛАВА VI Старомодная игра в карты. Стихи священника. Рассказ о возвращении каторжника

При входе мистера Пиквика с друзьями гости, собравшиеся в старой гостиной, встали им навстречу; и пока шла церемония представления, сопровождавшаяся всеми обязательными формальностями, у мистера Пиквика было время рассмотреть лица и поразмыслить о характерах и стремлениях людей, его окружавших, — привычка, которой он, наряду со многими великими людьми, предавался с наслаждением.

Очень старая леди в величественном чепце и выцветшем шелковом платье не кто иная, как мать мистера Уордля, — занимала почетное место в углу, справа от камина; стены были украшены предметами, свидетельствовавшими о том, что в молодости она была воспитана подобающим образом и о своем воспитании не забыла и на старости лет, — тут были весьма древние вышивки, шитые шерстью пейзажи такой же давности и алые шелковые покрышки на чайник более современного происхождения. Тетка, две юных леди и мистер Уордль соперничали друг с другом, ревностно и неустанно оказывая знаки внимания старой леди: одна держала ее слуховой рожок, другая — апельсин, третья флакон с нюхательной солью, а четвертый усердно поправлял и взбивал подушки, водруженные за ее спиной. Против нее, по другую сторону камина, восседал лысый, старый джентльмен с благожелательным и добродушным выражением лица священник Дингли Делла, а рядом с ним — его жена, полная, румяная старая леди, у которой был такой вид, словно она не только постигла искусство и тайну домашнего изготовления ароматных настоек на благо и удовольствие ближним, но и сама при случае весьма не прочь была их отведать. В одном углу человечек, с лицом проницательным и похожим на рипстонский ранет[30], беседовал с толстым старым джентльменом, и еще два-три пожилых джентльмена, и еще две-три пожилых леди неподвижно сидели навытяжку, пристально разглядывая мистера Пиквика и его спутников.

— Мистер Пиквик, маменька! — заорал во весь голос мистер Уордль.

— А! — сказала старая леди, покачивая головой. — Ничего не слышу.

— Мистер Пиквик, бабушка! — дружно прокричали обе юные леди.

— А! — отозвалась старая леди. — Ну, да это неважно, полагаю, что ему никакого дела нет до такой старухи, как я.

— Уверяю вас, сударыня, — начал мистер Пиквик, пожимая руку старой леди и говоря так громко, что добродушное лицо его приняло от напряжения карминный оттенок, — уверяю вас, сударыня, ничто не доставляет мне такого удовольствия, как знакомство с леди столь почтенного возраста, возглавляющей такую славную семью и имеющей столь моложавый и цветущий вид.

— А… — сказала, помолчав, старая леди, — все это прекрасно, да только я его не слышу.

— Бабушка сейчас немного расстроена, — понизив голос, сообщила мисс Изабелла Уордль, — по потом она еще поговорит с вами.

Мистер Пиквик кивнул головой в знак готовности подчиниться капризу старческой немощи и вступил в общий разговор с другими членами кружка.

— Очаровательное местоположение! — сказал мистер Пиквик.

— Очаровательное! — откликнулись мистеры Снодграсс, Тапмен и Уинкль.

— Да, бесспорно, — согласился мистер Уордль.

— Во всем Кенте не найдется лучшего местечка, сэр, — заметил проницательный человечек с лицом, похожим на ранет, — да, сэр, не найдется, уверен, что не найдется.

И проницательный человечек торжествующе осмотрелся по сторонам, словно кто-то усиленно ему возражал, но он в конце концов одержал над ним верх.

— Лучшего местечка не найдется во всем Кенте, — повторил он, помолчав.

— За исключением Маллинс Медоус, — глубокомысленно заметил один толстяк.

— Маллинс Медоус! — с глубоким презрением воскликнул первый.

— Да, Маллинс Медоус! — повторил толстяк.

— Прекрасный участок, — вмешался другой толстяк.

— Совершенно верно, — подтвердил третий толстяк.

— Это всем известно, — согласился дородный хозяин.

Проницательный человечек недоверчиво осмотрелся по сторонам, но, убедившись, что остается в меньшинстве, скроил соболезнующую физиономию и больше уже не проронил ни слова.

— О чем они говорят? — громко осведомилась старая леди у одной из своих внучек, ибо, как большинство глухих, она, казалось, не допускала возможности, что ее могут услышать.

— О наших местах, бабушка.

— А что с ними такое? Ничего ведь не случилось?

— Нет. Мистер Миллер говорил, что наш участок лучше, чем Маллинс Медоус.

— А что он в этом понимает? — вознегодовала старая леди. — Миллер — нахал и много о себе думает, можете передать ему мое мнение.

И старая леди, нимало не подозревая, что говорит отнюдь не шепотом, выпрямилась и пригвоздила взглядом проницательного преступника.

— Ну-ну, — засуетился хозяин, естественно желая переменить тему разговора. — А что, если бы нам сыграть роббер, мистер Пиквик?

— Я был бы очень рад, — ответил сей джентльмен, — но прошу вас, не затевайте для меня одного.

— Уверяю вас, маменька с удовольствием разыграет роббер, — возразил мистер Уордль. — Не так ли, маменька?

Старая леди, которая при обсуждении этой темы оказалась менее глухой, чем в других случаях, ответила утвердительно.

— Джо, Джо! — крикнул старый джентльмен. — Джо… несносный… Ах, вот он! Разложи ломберные столы.

Летаргический юноша ухитрился без дальнейших понуканий разложить два ломберных стола, один для игры в «Папесса Иоанна», другой для виста. За вист сели мистер Пиквик и старая леди, мистер Миллер и толстый джентльмен; остальные разместились за другим столом.

Роббер разыгрывался со всей серьезностью и степенностью, какие приличествуют занятию, именуемому «вистом», — торжественному обряду, к коему, на наш взгляд, весьма непочтительно и неприлично применять слово «игра». А за другим столом, где шла «салонная» игра, веселились столь бурно, что мешали сосредоточиться мистеру Миллеру, который был поглощен вистом меньше, чем следовало, и ухитрился совершить немало серьезных преступлений и промахов, возбудивших в высокой степени гнев толстого джентльмена и в такой же степени улучшивших расположение духа старой леди.

— Ну вот! — с торжеством провозгласил преступный Миллер, беря левé к концу партии. — Льщу себя надеждой, что лучше сыграть невозможно, больше нельзя было взять ни одной взятки.

— Миллеру нужно было перекрыть бубны козырем, не правда ли, сэр? — заметила старая леди.

Мистер Пиквик кивнул в знак согласия.

— В самом деле? — спросил злополучный игрок, нерешительно обращаясь к своему партнеру.