Виктор Баныкин - Бедовый мальчишка

• Название: Бедовый мальчишка
• Автор: Виктор Баныкин
• Издательство: Верхне-Волжское книжное издательство
• Жанр: Детская проза
• Год: 1969

В предлагаемый сборник писателя-волгаря Виктора Ивановича Баныкина вошли произведения, получившие широкое признание читателей и критики — повести «Костик», «Бедовый мальчишка», «Отец». Их объединяют и место действия — среднее Поволжье, и смелые и отважные ребята — Ромка Мирошкин, выдумщик и заводила из волжского городка Красноборска (повесть «Бедовый мальчишка»), и справедливый горячий крепыш Родион, переживающий за отца, которого он так любит («Отец»), и братья Костик и Димка (повесть «Костик»). На долю братьев выпало столько увлекательных приключений во время летних каникул, когда они самостоятельно жили целый месяц у бабушки на даче на берегу привольной голубоокой Волги.

В сборник включены и «Рассказы о Чапаеве», переведенные на многие иностранные языки и языки народов СССР.

---

В высоком черном небе вспыхивали все новые и новые звезды с льдистым алмазным блеском. И вот уже весь небосвод усеян мириадами трепещущих искрящихся звезд, таких крупных и ярких, что, думалось, если не полениться, то их можно легко пересчитать.

А потом обозначился, протянувшись через все небо, и Млечный Путь. Он раздваивался широкими серебристыми рукавами.

В листве дубков изредка попискивали сонные птицы. Они уже привыкли к молодым деревцам и вили гнезда на упругих ветках. Несколько лет назад, как сказывали местные старожилы, здесь была лишь голая степь.

Днем я видел синицу с бледно-зеленой выгоревшей за лето грудкой. Она смело прыгала около врытого в землю стола, поджидая, когда трактористы пообедают, чтобы подобрать потом арбузные и дынные семечки. Юрких, веселых синиц, летом живших обычно в лесах, теперь часто можно встретить в заволжской степи.

В этом отдаленном левобережном районе Среднего Поволжья я был впервые и, покидая тракторную бригаду, попросил словоохотливого старика сторожа рассказать, как добраться до пристани. Из его объяснений я запомнил хорошо лишь одно: километров через пять — кустарник, за которым начинается крутой обрыв. Здесь следовало уклониться влево, дойдя до Волчьего яра — «он тебе, милок, сразу в глаза бросится», — спуститься на луговую дорогу, а там рукой подать до Волги.

Через час, подойдя к густо разросшемуся кустарнику, я свернул влево, прошел с полкилометра, а Волчьего яра все не было. Наконец я остановился и стал раздумывать: продолжать ли мне путь дальше или направиться к шоссе, которое тоже шло к пристани, но не напрямик, как луговая дорога, а в обход, через две деревни?

Вдруг послышался топот копыт. Из степи скакал всадник, еле видный в темноте. Но вот лошадь всхрапнула и остановилась.

— Подъезжайте! — крикнул я. — Или боитесь?

— А чего мне бояться? — немного погодя донесся ломкий мальчишеский басок. — Я ничего не боюсь… Это я зайчишку догонял. А вам что нужно?

Но по голосу чувствовалось — паренек насторожился, выжидает. Я объяснил, что разыскиваю Волчий яр, а иду на пристань,

— Так он же вот! Рядом! — заговорил паренек, и голос его стал мягче. — Вы так бы и сказали сразу…

У паренька, видимо, отлегло от сердца, и он подъехал ближе. Жеребчик замотал головой, как бы кланяясь, обдавая меня горячим дыханием. Я попытался разглядеть седока.

Он был в полушубке и сапожках. Волосы на его непокрытой голове растрепались и вихрами свисали на лоб, касаясь бровей. А брови были такие широкие и черные, что даже ночью выделялись на скуластом и, видимо, смуглом лице.

— Значит, на пристань вам? — переспросил паренек. — А я в ночное. Да припоздал чуток. Председатель на Орлике в район ездил, только вернулся. — Помолчав, он добавил: — Наши ребята уж картошку, наверно, в лугах варят.

— А как же ты их найдешь? — спросил я.

— Найду! — уверенно сказал он, взмахивая поводом.

Орлик еще раз мотнул головой и тронулся шагом. Я пошел рядом по рыхлому чернозему. Некоторое время спустя паренек проговорил, видимо, заметив, как мне тяжело идти по парам:

— Сейчас на дорогу к морю выберемся. И тут уж яр…

— К морю? — с удивлением переспросил я. — Ты чего это выдумал?

— Ничуть и не выдумал! — мой спутник обиделся. — Тут же весной море разольется! Вода прямо к яру подойдет… Колхозы, которые в низине, все переселяются сюда, на гору.

— Вон в чем дело! — улыбнулся я. — А ваш колхоз тоже станет переселяться?

— А как же! Нам уж и место отвели. Вон тут, через дорогу. На самом берегу моря жить будем!

Кустарник кончился, и показалась дорога. Она круто спускалась вниз, к пойме. У самой обочины маячил столбик с прибитой к нему доской.

Паренек осадил коня у столбика и несколько смущенно сказал:

— А это ребята из нашего класса объявления вывесили.

Я чиркнул спичкой. На белой, выкрашенной масляной краской доске было написано крупными печатными буквами: «Здесь будет море».

— Как спуститесь, дядя, под яр, так прямо по дороге. Она к пристани петляет, — сказал на прощанье мой спутник и вдавил каблуки в бока жеребчику. — А ну, Орлик!

Орлик сорвался с места и стрелой полетел вниз. Через минуту послышалась песня:

Кольцо души-девицы
Я в море уронил

А я еще долго стоял на старой дороге, которая в скором времени оборвется прямо в море, и глядел на раскинувшуюся передо мной темную пойму. Из низины тянуло сырой прохладой. Становилось все темнее и темнее. Изредка доносились приглушенные ночные шорохи и звуки. Как они обманчивы, эти ночные непонятные звуки, таинственные вздохи! И мне уж начинало казаться, что я слышу легкий равномерный всплеск морских волн.

Вдруг с неба сорвался и полетел вниз метеор, излучая зеленовато-белый свет. Он летел быстро, прочерчивая по черному небу слабый тлеющий след. И не успел метеор еще погаснуть, как уже новый, еще более яркий, полетел вслед за ним, точно намереваясь опередить его.

Начинался метеорный дождь. Особенно много падало метеоров в северо-восточной части неба. Красивое это зрелище — золотой небесный дождь.

Наконец я решил трогаться к пристани, чтобы у костра скоротать остаток ночи. Уже спускаясь в низину, я с сожалением подумал о том, что мне не придется увидеть с этой горы пойму на рассвете, когда ползущий туман затянет ее серебристой пеленой и она в самом деле будет похожа на бескрайнее море.

Митя и Коля

Снег на бугре давно растаял, и в желтый сыпучий песок ноги проваливались по щиколотку. Хотелось разуться и походить босиком.

Митя сел, свесив с обрыва длинные тонкие ноги, и зачерпнул пригоршню песку, тяжелого, с блестками кварца.

— И зачем мы тащились сюда? — ворчливо заговорил Митя, обращаясь к стоявшему рядом с ним синеглазому мальчику в черном полушубке и белых чесанках с калошами. — И все, Колька, ты: «Пойдем да пойдем на затор взглянем!» А тут никакого затора.

Стряхнув с колен искристые песчинки, Митя кулаком сдвинул на затылок малахай. Из-под малахая выбилась смятая прядь волос и упала на крутой смуглый лоб мальчика.

Коля молчал. Он смотрел на Воложку, сплошь покрытую большими и маленькими льдинами, и, казалось, даже не слышал, что говорил Митя. Льдинам было тесно, они с шумом наползали одна на другую, натыкались на берега и снова устремлялись вперед, точно торопились поскорее выбраться отсюда на безбрежный простор коренной Волги.

Извилистая Воложка, к осени местами совсем пересыхавшая, в весеннее половодье разливалась широко, словно море, затопляя чуть ли не половину лесистого Телячьего острова. Кое-где вода подбиралась даже к избам восточного края деревни, стоявшим на пологом берегу.

— Вчера по Воложке еще ходили, а ночью… на вот тебе — вскрылась! — проговорил удивленно Коля, глядя на узкую полоску песчаной отмели на самой середине реки.

Здесь, при слиянии Воложки с Волгой, в ледоход возникали заторы. Стоило двум-трем большим льдинам встать поперек русла, как сразу получалась пробка. На них лезли другие льдины, и тотчас вырастала ледяная гора. Но гора эта была непрочной. В какой-нибудь миг она с треском и грохотом рушилась, и ледяное крошево устремлялось вперед, в Волгу, по которой величаво плыли огромные белые острова.

— А я ночью раза два просыпался, — сказал Митя. — Ох, и ветрище завывал! У нас ворота с петель сорвало.

Он глянул на приятеля.

— А ты, верно, и не слышал ничего?

Слегка наклонившись вбок, Митя вдруг схватился за Колин портфель, который тот держал в опущенной руке, и с силой дернул его к себе.

Коля пошатнулся и сел на песок рядом с Митей.

— И что это ты какой нынче важный? — засмеялся Митя. — Будто индюк бабушки Дарьи.

— Знаешь, о чем я целый день думаю? — сказал Коля, словно и не слышал вопроса товарища.

— Ну-ну, скажи, — все так же насмешливо проговорил Митя. — О том, как на луну взобраться?

Намотав на палец длинную лямочку от шапки, свисавшую на плечо, Коля негромко и задумчиво сказал:

— Мы с Иваном Петровичем в самую полночь на Воложку бегали. Как раз в то время, когда лед ломало.

— Да что ты!

— Иван Петрович больше и не ложился, — продолжал Коля. — Расстраивался… На Телячьем острове буровая бригада.

— А чего же расстраиваться? — перебил Митя. — На острове теплушка есть, а продукты всякие туда еще позавчера отправили. С запасом на три недели.

— Не об этом разговор!

Коля ударил пяткой по торчавшему из песка обломку корня не то сосны, не то другого какого-то дерева, стоявшего когда-то на этом месте. Корень треснул и рассыпался золотистыми гнилушками, дымя мягкой полупрозрачной и тоже золотистой пылью.

— Нынче с острова обещали доставить в лабораторию образцы породы. Они здесь вот как нужны! — Коля помолчал. — А теперь жди, когда лед пройдет.