Лякмунт - Основание

• Название: Основание
• Автор: Лякмунт
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-90-463617-3

Таинственный человек в черном вручает нашему герою, молодому московскому журналисту, огромную сумму денег, якобы от неизвестного американского дядюшки. Дядюшка требует от племянника немедленно отправиться в двухлетнее путешествие по всему миру, что последний выполняет с большой охотой. После возвращения из путешествия племянник узнает, что он — обладатель удивительного дара ощущать секвенции — последовательности рядовых событий, вызывающих настоящие чудеса. Безоблачная до скуки жизнь юноши наполняется новым смыслом — богатый наследник с чудесным даром ощущает себя всемогущим. Вскоре выясняется, что не всем чудеса по душе. Девушка из секты борцов с секвенциями готова пойти на всё, чтобы прекратить их использование. Нашему герою подписан смертный приговор, но у него появились могущественные друзья…

Наивная и беспроигрышная завязка быстро перерастает в невероятную интригу. Читатель не только не догадывается, что его ждет за очередным поворотом, но и самое существование поворота каждый раз становится сюрпризом — только что казалось, что ход событий встал на накатанные рельсы, как вдруг сюжетная линия делает резкий вираж, и безудержный вихрь событий несет нас вперед в неведомое.

Роман завершается внезапно. Основная сюжетная линия куда быстрее, чем хочется, заканчивается ожидаемой победой добра над злом. Только сейчас с удивлением припоминаешь, что по ходу повествования добро и зло успели несколько раз поменяться местами. Окончательна ли эта победа? Конечно, нет. Цикл «Секвенториум» состоит из пяти книг, и «Основание» — лишь первая из них.

---

Обратимся к ожиданиям и разочарованиям другого рода. Алкоголь, табак, возможность поздно приходить домой, а то и не приходить вовсе — как многого наслаждений всё это сулило в юные годы! Увы, и эти надежды не оправдались. Особенно отчетливо я понял это, проведя два года за границей. Оказалось, это совсем не так интересно и приятно, как я рассчитывал.

И на фоне этой мрачной картины ярким лучом состоятельности надежды на лучшее будущее мне светят устрицы. С детства я помню, что они были в меню Онегина, героев Дюма, Рабле и Жюля Верна. Став постарше, я узнал, что Дюма говорил о том, что истинный знаток употребляет устрицы в натуральном виде — без лимона и соуса. Мне казалось, что я и есть такой истинный знаток, но проверить это удалось только много лет спустя. Мопассан называл устрицы солеными сладостями и ел сырыми, как положено, и я мечтал составить ему компанию. А как мне нравилось, что считают устрицы не штуками, а дюжинами! Всё хорошее, что я читал про устриц, оказалось чистой правдой, и мои многолетние ожидания полностью оправдались. Устрицы действительно пахли водорослями и морской свежестью. Их вкус описать совершенно невозможно, как это справедливо неоднократно отмечалось в литературе. Попытки сравнить их вкус и фактуру с чем-то общеизвестным заранее обречены на провал. Любое описание получается не особенно аппетитным, поскольку фактура у них, мягко говоря, слизистая, а вкус не похож ни на что. Правильнее всего сказать, что по вкусу они сама морская свежесть, и предложить интересующимся проверить это самим. Да, совсем забыл рассказать, что вопреки легендам, устрицы не пищат, когда их едят. Но, на мой взгляд, это их только украшает.

Устричное пиршество с Лоренцо меня, честно говоря, разочаровало. Моллюски были великолепны, и к моему удовольствию присутствовал мой любимый сорт устриц — Белон, но Лоренцо не оправдал моих ожиданий. Дело в том, что мне несколько раз в жизни приходилось делить трапезу с изысканными гастрономами, поэтами желудка. Счастливцы, которые знакомы с наслаждением совместного со знатоком вкушения пищи, могут подтвердить, вкус улучшается многократно, и неромантический процесс введения в организм питательных веществ становится гармоничным синтезом чувственного и высоко духовного. К сожалению, итальянец уделил устрицам внимания куда больше, чем мне. Он поедал их с превеликим аппетитом и огромной скоростью и только отмахивался вилкой, когда я пытался вызвать его на гастрономический диалог. Я не хочу его ни в чем обвинять, в конце концов, я его сам пригласил за стол, но я был расстроен, что Белон оказался и его любимым сортом. И вино было недостаточно кислым на мой вкус. О, как был прав Учитель Зеленой горы, говоря, что жизнь — это череда страданий!

К ужину в тот вечер Петров не вышел, и увиделись мы с ним только на утро. Я выразил желание отбыть в Москву, и Петров не стал меня задерживать. Напоследок я получил от него ряд рекомендаций относительно собственной безопасности. В частности он не советовал включать мобильный телефон до тех пор, пока я не окажусь в непосредственной близости от Роберта Карловича. Вертолет доставил меня до аэродрома, а еще через четыре с половиной часа человек Петрова встретил меня в Шереметьеве и отвез к Роберту Карловичу.

Глава IX

Траутман рассказывает о своих приключениях, а Роберт Карлович о Петрове и о секвенциях. Петров прав, Траутману грозит опасность. Законы сохранения и их нарушение. Граспéссы и их поэтические наблюдения. Сравнение возможностей грасперов и граспéсс. Траутман изучает теорию секвенций. Мираклоиды, локаторы и пентаграммы. Траутман обретает смысл жизни.

Как и договаривались, шофер высадил меня в двух кварталах от банка. Я включил мобильник, позвонил Роберту Карловичу и, убедившись, что он в банке, сказал, что буду через пять минут. Пройдя мимо шлагбаума, я сразу обратил внимание на десяток охранников, равномерно распределившихся по двору и внимательно следящих за мной, потом увидел Роберта Карловича, стоявшего у дверцы, в которую мы в прошлый раз заходили. Лицо наставника как всегда было очень серьезным. Я приветственно помахал рукой и двинулся по направлению к нему. Ответного жеста я не дождался, Роберт Карлович просто молча ждал, когда я приближусь. Мы пожали друг другу руки, он спросил: «Всё в порядке?» и больше не произнес ни слова, пока мы не очутились в лаборатории. Там мы расположились в двух креслах у ближайшего стола, где нас уже ожидал кофейник с двумя чашками, и я, не спрашивая разрешения, закурил. Откуда-то передо мной появилась пепельница, в которую я аккуратно успел два раза стряхнуть пепел, пока Роберт Карлович не произнес: «Ну, рассказывайте, Андрей. Где были, что видели?».

Я, стараясь говорить коротко, начал рассказывать, где был и что видел. Судя по всему, Роберта Карловича устраивали ритм и порядок моего изложения. Во время моего доклада большую часть времени он разглядывал свои ногти, иногда бросал короткий взгляд на меня, а перебил всего три раза. В первый раз после того, как я сказал, что инсайдер, лазутчик Петрова, с неправедно нажитыми деньгами находится где-то за границей в полной безопасности, Роберт Карлович иронически прокомментировал: «Ну, это вряд ли». Чуть позднее мне были заданы два вопроса. На первый из них я не смог ответить — про человека медведей в окружении Роберта Карловича — не запомнил ли я каких-либо подробностей. Второй вопрос почему-то касался самочувствия Петрова. Я заверил, что Петров чувствует себя настолько хорошо, насколько может чувствовать себя человек в его возрасте, отметив, что к моменту нашего расставания он выглядел бодрее, чем в начале.

После завершения отчета Роберт Карлович попросил мой мобильник, повертел его в руках и, ни слова не говоря, положил себе в карман пиджака. Понимая, что мобильный — прекрасный маячок для медведей, я не стал возражать против такой бесцеремонности. Роберт Карлович задумчиво побарабанил пальцами по столу и сказал, что скоро придет и удалился, оставив меня наедине с пепельницей и кофейником. Вернувшись минут через пятнадцать, он отдал мне телефон и сообщил, что к вопросу моей безопасности подключены нужные силы, и я могу об этом больше не беспокоиться. Потом Роберт Карлович с видимым неудовольствием признался, что в словах Петрова о вероятных планах медведей касательно меня, истины гораздо больше, чем хотелось бы, и зачем-то попросил не держать зла на старого похитителя. Я высказал заверение в абсолютно лояльном своём отношении к Петрову и удостоился пристального взгляда.

— Роберт Карлович, — поинтересовался я, — а кто он такой, Петров, чем он занимается?

— Правит, — непонятно ответил Роберт Карлович. — Правит мудро и справедливо.

Мне показалось, что в ответе прозвучала ирония, и я вопросительно посмотрел на собеседника, ожидая комментариев.

— Думаю, что я имею представление лишь о небольшой части его интересов, как в бизнесе, так и в политике, — Роберт Карлович решился более полно ответить на мой вопрос, — но человек он крайне серьезный. Несколько лет назад у моего банка были очень большие проблемы, которые я не смог решить ни с помощью денег, ни с помощью связей. Я обратился к Петрову, и через пару дней всё было улажено. Никакой платы за это он с меня не попросил.

— Кстати, Андрей, вы с ним перешли на «ты»?

— Да, было дело, — признался я. — А это что — обычная практика?

— Я бы не сказал, — поджал губы Роберт Карлович. — Однако, похожие прецеденты мне известны.

— Петров предположил, что вы среди своего окружения единственный, кто имеет представление о секвенциях. Это правда? — поинтересовался я.

— В общем да. Правда, — признал Роберт Карлович.

Потом я задал вопрос про то, как Роберт Карлович относится к идее Петрова об объединении всех знатоков секвенций в некую организацию. Ответ я получил в форме дружеского совета. Совет заключался в том, что не стоит мне ввязываться в это дело, пока у меня не сложится личного мнения по большинству вопросов, связанных с секвенциями.

— А сейчас у вас, Андрей, слишком мало данных, чтобы иметь об этом сколько-нибудь обоснованное мнение. Вам нужно многое узнать, а для этого придется много учиться. И обучение мы начнем прямо сейчас, — заключил он. А еще через миг учтиво добавил: — Если вы не возражаете, конечно.

Я нисколько не возражал.

— Давайте вспомним наш эксперимент с нагреванием воды в двух сосудах, — предложил Роберт Карлович. — Как вы думаете, Андрей, в чём заключалась главная необычность результатов нашего опыта, что в наибольшей степени противоречило законам природы? Я имею в виду представление об этих законах на бытовом уровне.

У меня уже было время поразмыслить на эту тему, поэтому я довольно уверенно ответил, что самым удивительным был дистанционный перенос тепловой энергии.