Юлиана Суренова - По ту сторону гор

• Название: По ту сторону гор
• Автор: Юлиана Суренова
• Жанр: Фэнтези

---

Он сидел на своей постели. Меховое одеяло, еще несколько мгновений укрывавшее его, соскользнуло на пол и теперь грело ступни босых ног.

Первое, что пришло ему в голову, было:

"Это все уже случилось прежде!"

У Аля было такое странное чувство, словно окружавший его мир — не реальный, в который он вернулся, проснувшись ото сна, а еще один край сновидений. Потому что наяву нельзя прожить один и тот же миг дважды, в сновидениях же — сколько угодно.

Однако, все же, с какой-то почти предопределенной очевидностью царевич совершенно точно знал, что больше не спит. И сколь странным ни казалось бы ему все вокруг, он должен был принять это, потому что на самом деле ничего другого у него не было.

Поднявшись на ноги, он покачнулся, ощутив знакомое уже головокружение. На этот раз он не спешил сразу же делать следующий шаг, но и глаз закрывать не стал, лишь с силой стиснул губы, терпеливо преодолевая волну дурноты. Та накатила на него, накрывая с головой, так что в какой-то миг ему показалось, что он вновь начал тонуть в черной речной воде. Но, в отличие от последней, не имея никакой власти над своим мгновенным пленником, очень скоро сама отпустила его, позволяя вернуться в реальный мир пусть ослабевшим от долгой борьбы с бредом, но все-таки живым и в здравом уме. Хотя, насчет последнего юноша сомневался. Разве не только безумцы способны без страха говорить с мертвецами? А ведь приход Ларга его ничуть не испугал, скорее даже обрадовал. Да и слова проводника… Если задуматься, в них не было никакого смысла, ведь всем известно, что боги не вмешиваются в дела людей, а, раз так, наивно было бы ждать от них помощи. И, все же, в них было что-то, придававшее значение его собственной жизни, уже начавшей казаться ему совершенно бессмысленной. Ему хотелось верить, что так оно и есть на самом деле.

"А, какая разница?" — важным в этот миг было другое:

"Неужели все действительно так плохо?" — вообще-то, Алю меньше всего хотелось вновь отправляться в путь. Он уже напутешествовался на всю жизнь. И приобрел незаменимый опыт, который ясно говорил ему: "Даже если все на свете духи будут помогать тебе в пути, ты и тогда недалеко уйдешь".

Несмотря на то, что он только что проснулся, Аль чувствовал себя ужасно: усталость и слабость не отпускали его, глаза смыкались, так что уже несколько раз он ловил себя на том, что готов заснуть прямо на ходу.

Нет, ему не хотелось никуда идти. Даже в соседнюю залу, не то что на другой конец земли. И, все же, вместо того, чтобы вернуться в постель, он, вздохнув, подошел к двери и, решительно открыв ее, перешагнул грань, отделявшую неизменный мир покоя от земли волнений и перемен.

Коридор был безлюден, как во сне. И, все же, он был другим — в нем не было места призракам. А жаль. Они бы многое могли объяснить.

Но, возможно, это было под силу не только им, но и живым. И Аль, наверное, впервые в своей жизни, вместо того, чтобы, как обычно, бежать от встречи с людьми, отправился на их поиски.

Ему не пришлось бродить так же долго, как во сне — стоило завернуть и подойти к приоткрытым дверям в первый же зал, как в просвете, рожденном неровном светом факелов, он увидел неясный силуэт. Приглядевшись, Аль узнал отца.

Тот выглядел осунувшимся и постаревшим настолько, словно со времени последней встречи прошли долгие годы: борода и усы полны сединой, взлохмаченные волосы, за которыми явно давно не следили, белы, как снег, лицо — словно старая, грубая маска, покрытая глубокими трещинами морщин. Всегда прямая, как стрела, спина была согнута, словно лук, под тяжестью непосильной ноши, а жизнь — та нить, что связывала два его конца — рождение и смерть — воедино, дрожала, совсем как натянутая до предела струна.

Его глаза были прикованы к стене, словно рассматривали покрывавший их рисунок — сюжет из легенды об Основателе. Но, на самом деле, они не видели ничего, слишком уж много в них было пустоты. Губы чуть заметно шевелились, беззвучно повторяя что-то… Не то молитву, не то проклятья.

Он не слышал шагов, которые, сколь бы тихи и осторожны ни были, отдавались гулким эхом в пустынных залах дворца, казавшегося покинутым всеми, не видел застывшего в дверях царевича. Возможно, потому, что не ожидал никого встретить. Или же, ему было все равно, как может быть безразлично лишь человеку, уже простившемся со всем на свете, даже собственной жизнью.

— Отец! — когда тишина стала ему в тягость, окликнул царя Аль.

Тот, вздрогнув от неожиданности, резко повернулся. В его глаза сначала вошло удивление, а потом и радость.

— Сынок! — сорвавшись с места, он быстрой, но непривычно шаркающей походкой приблизился к юноше, вытянул вперед руки, намереваясь поскорее обнять его, прижать к груди, однако в последний миг остановился. Радость в его глазах поблекло в тени сомнений: ему вдруг показалось, что перед ним призрак, а не живой человек.

— Это действительно я, отец, — поняв его сомнения, когда и он сам думал о том же, проговорил Аль, — во плоти, а не мой бестелесный призрак.

— Да, конечно, — тот на мгновение смутился, словно его пойманный на том, что проявил слабость, затем, сделав над собой усилие, взял сына за руку. — Наконец-то, — устало улыбнулся он, хотя и одними губами, в глазах было слишком много грусти и боли, чтобы их могла тронуть улыбка. — А то как ни приду к тебе, ты огнем горишь…

— Я выздоровел.

— Во всяком случае, на пути к выздоровлению, — царь был куда осторожнее, боясь сглазить. И, все же, он не смог удержаться: — Первая хорошая новость за последнее время!

Аль же нахмурился. Ему совсем не понравилось, каким тоном это было сказано, как и вообще какое-то потерянно-безнадежное состояние отца. Наверное, прежде он не обратил бы на это никакого внимания. Да, если честно, он вообще почти не замечал живших вокруг него людей, слишком увлеченный фантазиями о легендарных героев. Но теперь все изменилось. Аль не знал, что стало тому виной: его побег навстречу, как он думал — мечте, но, как вышло — жизни, встреча с Ларгом, которого он спас, рискуя своей жизнью, и который затем спас его ценой собственной, или же что-то еще. Да и не важно все это было. Ведь главное — не причина перемен, а они сами.

— Отец, что случилось? — прежде он ни за что не решился бы спросить, теперь же не стал даже тратить время на попытки дойти до все самому.

— Много всего, Аль-ми, — вздохнув, сокрушенно качнул головой Альрем, — очень много.

— Кочевники… — юноша повел плечами, чувствуя, как нарастает холод внутри, в душе.

— Все в порядке, — поспешил успокоить его отец, — их нет.

Аль даже вздохнул с облечением, на миг поверив в то, что ему все только приснилось. Было бы хорошо продолжать жить, как раньше, ни о чем не заботясь… Возможно, он не сможет после всего случившегося наяву и во сне быть таким же наивным, как прежде, но, во всяком случае, никто не заставит его становиться решительнее, чем он был готов.

И, все же, спустя лишь мгновение, понимая, что все не может быть таким безоблачным, как хотелось бы, он, вновь нахмурившись, осторожно спросил:

— Они ушли обратно в свои снежные степи?

— Да, — кивнул царь, не продолжая, хотя и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: это только часть всего — правды, беды, жизни.

Что же до Аля, то тот ответ, который, по мысли отца, должен был успокоить еще не успевшего оправиться от долгой болезни сына, лишь сильнее озаботил его.

"Но зачем тогда призрак Ларга приходил ко мне в сон? — неясно. И зачем идти искать повелителя дня, если его помощь не нужна? Кочевники ушли, воины прогнали их… Странно… Или они придут вновь?" — он поежился. Ему бы совсем не хотелось, чтобы это оказалось правдой. Однако другого объяснения он не видел.

Хотя, может быть, его и не следовало искать. Сон — есть сон. Мало ли что может присниться. Это мог быть обычный кошмар, навеянный тяжелой болезнью, и, если так, ненастоящий призрак просто пугал, а не предупреждал.

— Но если они вернуться… — все же, не спуская внимательного взгляда настороженных глаз с лица отца, ожидая не столько его ответа, сколько реакции на слова, проговорил он. Где-то в глубине души, Аль, привыкший готовиться к худшему, боялся, что так оно и случится.

Но царя эта мысль почему-то совсем не озаботила:

— Нет, сынок, они не вернутся, — видимо, он знал что-то, убеждавшее его не сомневаться, что так оно и будет.

— Но кочевники приходили? Они ведь мне не приснились? — он, занервничав, начал сомневаться во всем. И на этот раз сомнения не успокаивали, а еще сильнее пугали.

"Я что, схожу с ума?" — ему стало так холодно, так страшно, как не было даже в миг, когда он с высоты водопада рухнул в ледяную воду реки.

— Нет, не приснились, — он смотрел на царевича глазами, в которых читалось то, что не решались, презирая эгоизм, произнести уста: "Но лучше уж все было б так…"