Александр Алтунин - На службе Отечеству

• Название: На службе Отечеству
• Автор: Александр Алтунин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства:

Герой Советского Союза генерал армии Александр Терентьевич Алтунин прошел по фронтовым дорогам Великой Отечественной войны сотни огненных верст. О своем участии в боях под Смоленском, в Крыму, в Белоруссии, на берегах Вислы и в Германии он рассказал в повествованиях мемуарного характера "Повесть о тревожной молодости" и "Звезды над Вислой", вышедших в Воениздате Они и легли в основу этой книги. Автор дополнил их главами о своей довоенной жизни и о своей службе в Вооруженных Силах в послевоенные годы.

---

— Чем порадуете? — Видя наши недоуменные лица, покачал головой: — А я-то думал, что уж кто-кто, а вы наверняка сообразили, как лучше взять этот женский город.

— Фрауэнштадт, товарищ полковник? — встал майор Павлкж.

— Конечно, Фрауэнштадт, будь он неладен. Норовист, как иная женщина. Но подход-то должен же быть?

— Конечно, должен, товарищ полковник. Разрешите доложить соображения.

— Ну-ну! — вскинул черные брови полковник. — Давайте выкладывайте.

— Пока не перережем шоссейные дороги севернее города, немцы будут держаться.

— Резонно, — зацокал языком Кантария. — Как говорят у нас на Кавказе: "Аркан хорош длинный, а речь — короткая". По этим дорогам противник подбрасывает подкрепления. Но вот как незаметно к ним выйти?

— Ночью. Обходным маневром и оседлаем дороги.

— Карту!

Комдив некоторое время смотрел на нее, красным карандашом провел линию следования отряда и, окинув нас взглядом, спросил:

— Кому поручите?

— Капитану Бухарину, — ответил майор Павлюк. — Придам батальону батарею пушек.

— Не возражаю! О нем мне докладывали: комбат надежный.

— Общее же руководство будет осуществлять Алтунин, - кивнул в мою сторону Валентин Евстафьевич.

— Тогда совсем хорошо! Готовьте людей.

Комдив остался с Павлюком и Модиным, я отправился в батальон капитана Бухарина. Начавшийся снегопад перешел в поземку, которая мела теперь зло и порывисто. "Некстати метель разгулялась, — подумалось мне. — На таком ветрище худо будет уставшим за день людям. До костей промерзнут". Но делать было нечего. Приказ есть приказ. Его не обсуждают, а выполняют.

К моему прибытию в батальоне уже началась подготовка к маршу. Солдат проводил меня к комбату. Капитал Бухарин с адъютантом старшим колдовали над картой.

— Маршрут выдвижения изучаем, Александр Терентьевич, — поднялся навстречу Бухарин.

По оживившимся лицам комбата и адъютанта старшего батальона нетрудно было догадаться, что они довольны моим приходом. Докладывая о проделанной работе, Бухарин по старой привычке назвал меня командиром.

— Нет, Николай Яковлевич, ты здесь командир. Отбирать бразды правления у тебя не намерен. Сам командуй.

— Запамятовал, мать ты моя хавронья, — хлопнул по галифе Николай Яковлевич и обезоруживающе улыбнулся.

Мы обговорили маршрут выдвижения, проверили готовность людей. Маловато было боеприпасов. Доложил свое мнение Павлюку. Валентин Евстафьевич пошел навстречу. На полковом складе были получены патроны, гранаты, мины, снаряды. Продовольственники выдали бойцам дополнительное питание.

* * *

В полночь батальон выступил. Мороз подхлестывал людей, шершавые языки снега лизали носы и щеки. В небе тускло отсвечивали каскады ракет по линии передовой. Время от времени подавали свои голоса батареи противника; чередуясь, глухо стучали дежурные пулеметы.

— Провожатых не нужно, — улыбнулся Бухарин.

— Да, не заблудишься. Нервничают фрицы, боятся, как бы чего не вышло.

Батальон, обогнув Фрауэнштадт, часам к шести утра вышел к сходящимся к городу дорогам. В предрассветный час шоссе были пустынны. Лишь поземка медленно текла через темное полотно асфальта.

— Не ждут нас тут, — обернулся ко мне комбат. — Явно не ждут.

Николай Яковлевич начал неторопливо, четко отдавать распоряжения. Стрелковым ротам предстояло занять круговую оборону и готовиться к отражению противника. Артиллерийская батарея приступила к оборудованию огневых позиций на небольшом взгорке, позволяющем вести огонь практически во всех направлениях. В своем резерве Бухарин оставил роту противотанковых ружей.

Теперь нужно было ждать рассвета, а с ним — и основных событий. В штаб полка с докладом отправили связных.

Часам к семи ветер начал стихать. Усилился мороз. Подразделения продолжали окапываться. Бойцы роты противотанковых ружей оборудовали НП, укрытия для раненых. Инженерные работы продвигались довольно споро, несмотря на мерзлый грунт. Старожилы, прошедшие огненный ад плацдарма, знали цену земле в солдатской жизни и, подавая пример новичкам, стремились побыстрее зарыться. Торопить никого не нужно было.

Офицеры организовывали систему огня. Необходимо было увязать по рубежам взаимодействие стрелковых рот с артиллеристами, минометчиками, петеэровцами, не забыть о мертвых пространствах, тем более что рассчитывать приходилось лишь на имеющиеся наличные силы. Для артиллеристов и минометчиков порекомендовал Бухарину готовить одновременно основные и запасные огневые позиции.

Николай Яковлевич удивленно повел плечами:

— Не успеем, Александр Терентьевич.

— Нужно успеть. Открывать огонь следует с запасных позиций. Когда же противник засечет их, начнет развертываться — перебросить орудия и минометы на основные. И с них продолжать стрельбу, создавая у немцев ложное представление о насыщенности нашей обороны артиллерией.

Мы спешили. Вот-вот начнет синеть небо и рассвет вступит в свои права.

Вскоре заторопились с термосами к походным кухням старшины. Комбат распорядился побыстрее накормить людей. Со стороны города донесся голос орудий. Огонь вели дивизионы артполка. Подготовка к штурму Фрауэнштадта началась.

Вслушиваясь в гул разрывов, время от времени мы посматривали на дорогу. Предположение вскоре оправдалось. В предрассветной мгле послышался гул двигателей. Затем появилась колонна грузовиков с солдатами противника. Подпустив на прямой выстрел, артбатарея открыла по ним огонь. Несколько машин опрокинулось в кюветы и загорелось. Немецкая пехота начала спешно развертываться. Тут по ней ударили минометчики. Фашисты в беспорядке бросились назад, оставляя на свежем снегу оружие.

Все больше и больше костров появлялось на шоссе. В горящих кузовах начали рваться боеприпасы. Округа сотрясалась от взрывов. Так продолжалось около получаса. Затем грохот начал постепенно стихать, пламя костров гаснуть. Уцелевшая фашистская пехота отошла назад и не подавала признаков жизни.

Такая же участь постигла артиллерийскую колонну врага, шедшую на помощь гарнизону Фрауэнттадта по второму шоссе. Гаубичный дивизион противника превратился в груду пылающего металла. Пытавшиеся спастись расчеты, попав под оружейно-пулеметный огонь стрелковых рот, тоже были уничтожены.

Захват шоссейных дорог сыграл важную, если не основную, роль в овладении городом. Командование фашистского гарнизона, услышав в своем тылу грохот боя, поспешило выслать разведку. Немецкие мотоциклисты были встречены пулеметами и большей частью истреблены. Лишь нескольким машинам удалось развернуться и уйти назад. Сообщение разведчиков усилило панику в гарнизоне, на что мы тоже рассчитывали.

К десяти часам утра город был взят. Фашисты потеряли немало танков, самоходных орудий, артиллерии, минометов. Свыше двухсот солдат и офицеров сдались в плен. Командир дивизии объявил нам благодарность.

Повествуя о событиях тех дней, хочу подчеркнуть: на четвертом году войны мы считали делом само собой разумеющимся выполнение таких задач, которые раньше были бы невероятно трудными, почти невыполнимыми. Вклинение в боевые порядки противника, обходы, охваты узлов его сопротивления, удары по флангам и тылам, навязывание ему своей воли стало обычным в тактике действий наших командиров. На организацию боя теперь уходило времени в два, а то и в три раза меньше, чем раньше. Причем вопросы решались несравнимо качественнее.

Офицеры, сержанты, солдаты являлись подлинными хозяевами поля боя. Вырвать у них инициативу было невозможно, даже если противник имел превосходство в силах и средствах. Бить врага но числом, а умением! Этот суворовский принцип прочно вошел и практику ведения боевых действий.

* * *

У небольшого немецкого городка Цербау полк принял боевой участок частей 127-й стрелковой дивизии. Батальоны с ходу атаковали позиции противника. Фашисты встретили наши цепи плотным огнем. Выяснилось, что штурмовать населенный пункт без надежной артиллерийской поддержки — дело бесперспективное. К сожалению, кроме полковой и батальонной артиллерии, в нашем распоряжении других артиллерийских средств не было. Ждать, когда командир дивизии перебросит к нам дивизионы артполка, — терять время. Нужно было искать выход.

— Обойдем Цербау, — предложил Павлюк. — Для блокирования гарнизона оставим батальон. Разведчики докладывают, что справа и слева от города у фашистов небольшие заслоны.

Мы с начальником штаба поддержали командира полка. В сложившейся ситуации — противник отходил — наша главная задача состояла в том, чтобы все время, как говорят, держаться на его плечах, давить на него, не давать прийти в себя и организовать по всему фронту оборону. Что же касается очагов сопротивления гитлеровцев на пути наступления, то мы их нередко обходили. И это себя оправдывало. Гарнизоны врага, не имея локтевой связи со своими частями, под постоянным натиском оставленных нами подразделений прекращали сопротивление. Исходя из всего этого, перед принятием решения Валентин Евстафьевич и обратился к нам за советом.