Журнал «Если» - «Если», 1999 № 04

• Название: «Если», 1999 № 04
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство Любимая книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: ISSN0136-0140

Лестер Дель РЕЙ. НЕБО ПАДАЕТ

Название — не метафора. В невероятном мире, придуманном фантастом, на его обитателей обрушивается небо, причем огромными кусками.

Спрэг ДЕ КАМП. ВЕЕР ИМПЕРАТОРА

Магическими предметами рекомендуем пользоваться с осторожностью.

Ларри НИВЕН. ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ

Если в очередной раз вы загадываете желание джинну, золотой рыбке и пр., то правильно ставьте техническое задание.

С. М. СТИРЛИНГ. УКРАДЕННЫЕ ГЛАЗА

Вечный спор на тему «кто кого?». На сей раз в поединке участвуют маг и колдунья.

Джордж МАРТИН. ОДИНОКИЕ ПЕСНИ ДАРЕНА ДОРРА

Волшебная история о красавице, блуждающей по мирам, и рыцаре, который не способен покинуть свои пустынные владения.

Лайза ГОЛДСТАЙН. НОВАЯ ИГРА

Думаете, изменения в мире определяются технологиями? Напрасно…

Владислав ГОНЧАРОВ. БОЛЕЗНЬ, СИМПТОМ, ЛЕКАРСТВО?

Читатели имеют возможность познакомиться с ролевыми играми, что называется, из «первых рук».

Вл. ГАКОВ. ВЕЛИКИЙ МАСТЕР: ЖИЗНЬ КАК РОМАН

У большого писателя и биография непростая!

ВИДЕОДРОМ

Привидения страшные и забавные… Заметки о режиссере — лидере австралийской «Новой волны»… В рубрике «экранизация» размышления о киносудьбах произведений братьев Стругацких…

БАНК ИДЕЙ

Состязание с зарубежным автором закончилось полной победой наших читателей.

Александр РОЙФЕ. АНАТОМИЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ

Новый роман Евгения Лукина в поле зрения критика.

РЕЦЕНЗИИ

На книжном фронте идут бои местного значения.

КУРСОР

Новости — хорошие и разные.

Борис СТРУГАЦКИЙ. КОММЕНТАРИИ К ПРОЙДЕННОМУ

В этом номере писатель заканчивает свои своеобразные мемуары.

ПЕРСОНАЛИИ

Подробности об авторах журнала.

---

Группа эта, как глубокая воронка, втягивала в себя посторонних, подпитываясь чужими тревогами и страхами. Со временем она достигла такой силы, что превратилась в неодолимый магнит даже для заурядного невротика. Еще немного — и простого страха перед телестасисом окажется достаточно, чтобы быть затянутым в безумный водоворот.

Даже сейчас, слушая Риана, Стэн ощущал у себя внутри пульсацию телестасиса. Он слышал его сладкозвучную мелодию и ужасался его титаническому биению. По привычке он не впускал его в свое сознание: главная дверь оставалась на крепком запоре. Но телестасис подобен половодью: его сила слишком велика, чтобы просто отмахнуться от него. Он бился в запертую дверь могучими волнами, его призыв был исполнен нестерпимого соблазна. Даже профессионального психиатра подмывало отпереть дверь, чуточку приоткрыть ее, чтобы хоть краешком глаза взглянуть, что за сила бесится по ту сторону. Беда обладала коварным очарованием.

До Стэна донеслись слова Риана:

— …Вот в чем суть проблемы, господа. С чёго начнем?

Как член президентской администрации Стэн был знаком с засекреченными данными. Он знал, что каждый тридцатый взрослый человек уже принял позу зародыша, взгляд его остекленел, дыхание замедлилось, реакция на внешние раздражители иссякла. Итак, три процента населения уже поглощены телестасисом, и доля эта неуклонно возрастает. Проблема начинает принимать катастрофический масштаб. Как долго сможет продержаться отдельный индивид, учитывая нарастающее давление и напряжение?

— Можно? — подал голос японец Ямагата, церемонно поклонившись и растянув губы в улыбке. — Простите за подобный вопрос… В чем, собственно, проблема?

— Проблема? — повысил голос Риан. — Я думал, что ясно ее обрисовал. Вам известны масштабы происходящего.

— Извините, вы не поняли, — произнес Ямагата. — Проблем здесь множество. За которую из них нам надлежит взяться в первую очередь?

— В каком смысле? — нахмурился Риан.

— Чего от нас ждут? Решения, как остановить процесс? Достаточно ли просто сделать так, чтобы перестали появляться новые жертвы? Создать лекарство, смонтировать особый экран… Я пока не утверждаю, что это осуществимо, а только прошу обозначить направление. Или задача в том, чтобы каким-то образом разрушить телестасис и вернуть всех несчастных в наш мир? А может, довольно будет, если мы научимся растить новое поколение людей, застрахованных от этой напасти? Найдем метод, как ликвидировать реакцию Кейли-Стимпсона? Будьте добры, сориентируйте нас!

— Ликвидировать реакцию Кейли-Стимпсона? — Риан был ошеломлен. Названное явление представляло собой краеугольный камень телепатии: дети, формирующиеся в одной среде со взрослыми телепатами, приобретали телепатические способности в подростковом возрасте или в юности. Телепатия стала достоянием человечества внезапно, по чистой случайности. У двух людей пробудились дремавшие доселе способности; пользуясь ими, они повлияли на находившихся рядом с ними детей. Благодаря реакции Кейли-Стимпсона дети, став взрослыми, ощутили в себе те же возможности. Хватило полувека, чтобы выросло целое поколение телепатов: реакция Кейли-Стимпсона не знала преград.

Только теперь дети становились первыми жертвами телестасиса…

— Да… — проговорил Риан. — Можно было бы пойти и на это. Лучше так, чем допустить, чтобы все… ушли в телестасис.

Кричевский подался вперед. Это был гигант с черной бородой и угрюмым выражением лица. Вынув изо рта сигарету, он откашлялся.

— Проблема очень проста, — пробасил он. — Реакцию Кейли-Стимпсона нельзя остановить, даже если отправить детей на Луну или на Марс. Мы провели соответствующие эксперименты. Работы Чебышева и его коллег говорят сами за себя. Что касается самой телепатии, Новиков испробовал различные способы ее экранирования — все тщетно. Мы даже не знаем природы телепатии и не способны от нее защититься. Против реакции Кейли-Стимпсона мы бессильны. Следовательно, от телестасиса тоже не уберечься. Тут никакой экран не поможет! — Бородач ударил по столу кулаком, раздавив свою сигарету. Этот рак, именуемый телестасисом, не остановить, поэтому в нашем распоряжении остается одно-единственное средство. — Он вызывающе обвел глазами слушателей.

— Какое же, позвольте полюбопытствовать? — спросил Ямагата.

— Телестасис — рак нашего времени! — рявкнул Кричевский, прожигая японца взглядом. — Он представляет собой неконтролируемый, то есть злокачественный рост клеток-убийц в общественном организме.

Кричевский мрачно опустил глаза и произнес:

— Если ты хирург, изволь жертвовать частью ради целого. Необходимо проявить жестокость к отдельной клетке ради жизни всего организма. Мы обязаны уподобиться хирургам, иначе сгинет все человечество.

Смысл предложения Кричевского дошел до присутствующих не сразу. Когда Стэн понял, что русский предлагает убить всех, угодивших в телестасис, он пришел в ужас. Ведь это же люди! Да, для остального человечества их души мертвы, их индивидуальности перестали существовать. Но истребить людей, заявляя, что их уничтожение — средство спасения остальных, значило вообще отказать им в человеческой сущности!

Он огляделся, желая понять реакцию остальных. Все молчали. Некоторые сохранили невозмутимость, на лицах других застыл ужас. Иные прятали глаза.

Уайкофф осторожно пустил в ход свое чутье, намереваясь разобраться в их отношении получше. Однако контакт не состоялся: все присутствующие были настороже, охраняли свое сознание от вторжения. Одно это говорило в пользу того, что план Кричевского не так уж неприемлем для них. Чувство отвращения пробило бы защитные экраны. Видимо, многие еще до того, как Кричевский взял слово, приготовились к чему-то в этом роде. Сейчас они выжидали.

— С вашего позволения, — снова подал голос Ямагата, — я учитывал и такую возможность. Если другого пути не отыщется, придется пойти этим. Но сначала надо разобраться, действительно ли отсутствуют иные решения. Разве не для того нас здесь собрали, мистер Риан?

Стэнли перевел взгляд на председательствующего. Риан посерел, его пальцы, сжавшие зажигалку, мелко тряслись.

— Мы не убийцы! — выкрикнул он. — Должна существовать альтернатива! — Он нервно затушил в пепельнице только что зажженную сигарету.

Ренуа, француз-антрополог, попросил слова.

— Да, господа, необходимо найти иное средство. — Его лицо заострилось, рот кривился, руки отчаянно жестикулировали. — Возможно, мощные седативы? А что, если усыпить их на время? Быть может, пробуждение выведет их из комы?

— Уже испробовано, — возразил Кричевский. — Мне известно о двух попытках — в самом начале, когда это еще не превратилось в кошмар. Никакого толку! Чего ради себя обманывать?

— Раз отпадает этот способ, значит, надо искать другой. Воздействовать на нынешнюю аномалию нам мешает объединенная мощь впавших в телестасис. Но ведь так было не всегда. Когда-то в лечении психозов врачи использовали радикальное средство, родственное хирургии, — шок. Электрический, химический, медикаментозный. Может быть, прибегнуть к этому сейчас?

— Валяйте, если вам так легче. Предпочитаете убивать душу, оставляя жить тело? — презрительно фыркнул Кричевский. — По мне, это одно и то же: они все равно станут овощами, лишатся ощущения собственного «я», своих чувств. По-моему, это ничем не отличается от заурядного убийства. Раз вам так проще, пожалуйста. Главное, не сидеть сложа руки.

— С вашего позволения, — проверещал Ямагата, — по-моему, вы правы. Но существуют иные, не менее важные факторы. Сами мы не сможем осуществить этот план. Придется убедить соответствующих людей. А убедить их покуситься на душу, не трогая тело, будет, наверное, легче. Хотя с чисто этической точки зрения разница, наверное, невелика. Нам предстоит принять нелегкое решение. Позвольте выступить с предложением, господин председательствующий: давайте какое-то время поразмыслим на эту тему. Может быть, объявить перерыв и возобновить дискуссию завтра?

Во взгляде Риана, обращенном на японца, не читалось ни единой мысли. Он встряхнулся, выходя из транса, и слабым голосом ответил:

— Согласен. Если таков единственный ответ, который мы можем предложить, то необходима уверенность, что альтернативы не существует. Вправе ли мы так поступить? Хватит ли у нас мужества сделать такое предложение президенту? Пока что я в этом сомневаюсь. Давайте соберемся завтра в десять утра.

После этой тирады Риан выбежал из зала, словно его тошнило. Некоторые приглашенные тоже поспешили удалиться. Оставшиеся разбились на небольшие группки, обсуждая нелегкое решение.

Стэнли подошел к Селме, редактировавшей свои записи. Он был потрясен и испытывал состояние, близкое к ступору. Уничтожение — прекращение жизни всего организма или только мозга — трех процентов человеческой расы было слишком ужасным «методом лечения». Тем не менее его не покидало отвратительное чувство, что иного варианта не существует: только так можно помешать водовороту телестасиса поглотить весь род людской. Ведь мощь телестасиса возрастала не по дням, а по часам. Сколько времени сможет противостоять этой напасти даже самый здравомыслящий человек? Раз телестасис представляет собой реальную угрозу для всего человечества, то разве вправе они шарахаться от любого средства, даже самого бесчеловечного, коль скоро оно сулит избавление? Стэнли все больше укреплялся в страшной мысли, что решение будет именно таким.