Владимир Васильев - Дети дупликатора

• Название: Дети дупликатора
• Автор: Владимир Васильев
• Издательство: АСТ; Астрель
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074405-3, 978-5-271-36229-3

С момента событий, описанных в романе «Прятки на осевой», прошло полгода. Сталкер Псих бежал в Зону и никто не знает, где он укрывается. Биолог Иван Сиверцев надолго застрял на полевом исследовательском посту. Делец Покатилов оправился от проблем с силовыми структурами и снова принялся за поиски дупликатора — да и не он один. Все безуспешно ищут Психа, он он неожиданно объявляется сам и соглашается добровольно сдать дупликатор ученому-махинатору Тараненко. Пока Тараненко готовит снаряжение для выемки дупликатора из схрона, Псих и Сиверцев прячутся в Зоне, но за ними уже выслана поисковая команда Покатилова, да и таинственный пси-монстр всё явственнее обозначает свое присутствие и заинтересованность. Снова гонки и прятки: кто кого обхитрит, кто кого опередит и кто в конечном итоге завладеет желанным призом — ответы на все эти вопросы ищите в новом романе Владимира Васильева «Дети дупликатора».

---

А потом с очередного лесистого пригорочка открылась влажно поблескивающая лента реки. Вода в ней казалась почти черной, но это, наверное, только сверху и издалека. Сиверцев подозревал, что стоит подойти ближе, как тут же все в очередной раз изменится.

Псих действительно знал куда вел: чуть правее пригорочка река завивалась петлей, в этой излучине притаился небольшой песчаный пляжик, перед которым на воде желтели два бревенчатых плота, почему-то с мачтами.

— Гляди-ка! — приободрился Псих. — Живы еще плотики! Почитай, год, как я в этих местах не появлялся, а они все такие же! И он принялся спускаться с пригорочка к пляжу.

Противоположный берег напротив пляжа был довольно высокий — наверное, метра два от уровня воды, как это обычно и бывает с внешним берегом речной излучины. Но присмотреть место и взобраться туда, несомненно, можно, даже с плота и даже если у берега глубоко. А по идее там и должно быть глубоко.

На последних метрах перед водой Псих замедлился и принялся разглядывать пятачок пляжа. Вообще он совсем не был похож на настоящие морские песчаные пляжи, и к тому же при ближайшем рассмотрении оказался вообще не песчаным, а земляным, только земля была не черно-серая, как везде вокруг, а желтоватая, похожая на глину. И трава на этом пятачке совсем не росла, хотя вокруг пляжика ее было предостаточно, да и в воде у берега торчали высокие, в рост человека, стебли камыша. Сиверцев тоже пригляделся: ему стало интересно — что же там высматривает Псих.

Сейчас глина у воды была совершенно сухой, но, ясное дело, иногда случалось и обратное. После дождей, к примеру. И у воды, что естественно, Отпечатывались следы местных обитателей. По краю пляжика отчетливо просматривались несколько цепочек собачьих следов; поверх них виднелись конические ямки, словно кто-то вонзал в глину тонкие деревянные колышки. Сначала Сиверцев не мог понять — кто оставил эти странные следы? Потом догадался: псевдоплоть. Копытцами своими крабьими. Видимо, зверушки часто наведывались к этому пляжику на водопой.

А вот в правой части пляжика следы были посерьезнее. Словно из воды выволокли бревно, или даже лодку. Только по бокам от бревна или лодки виднелись четкие отпечатки лап, да вдобавок в нескольких местах словно расческой по грязи провели — Сиверцев разглядел перед каждым отпечатком по семь узких параллельных борозд. Вероятнее всего, это были следы когтей. А что их семь, а не пять — так Чернобыль же…

— Ого! — не сдержался Ваня и присвистнул. — Тут и крокодилы водятся?

— Крокодилы, не крокодилы, — вздохнул Псих, — а сволочи преизрядные. Много в свое время народу перекушали.

Крокодилов Сиверцев помянул, безусловно, зря: ярко выраженных когтей у этих рептилий точно нет. Однако остальные следы соответствуют — брюхом по земле, лапы сбоку…

Псих понаблюдал еще немного и что-то тихо и неразборчиво пробормотал. А потом обратился к Сиверцеву:

— Слушай сюда, Ваня, и запоминай. Эти сволочи больше активны ночью, но, бывает, и днем выныривают. Поэтому шуметь и плескать по воде не рекомендуется. Отходим вообще по-тихому — оттолкнемся посильнее, и дрейфуем по инерции. Тем более, приставать нам все равно ниже по течению, там берег не такой высокий. В общем, садимся в центр плота, шест в руки, и никаких телодвижений. Не только резких, вообще никаких. Только в самом крайнем случае я шестом подгребу малёхо.

— Шестом? — удивился Сиверцев. — Подгребешь?

— А что тут такого? — в свою очередь удивился Псих. Сиверцев пожал плечами:

— Гребут обычно веслом.

— Ты видишь тут весло?

Ваня огляделся — действительно, весел в округе не наблюдалось, но, с другой стороны, ничего похожего на шесты он тоже не увидел.

— Короче, сиди и не дергайся, а что жопа будет мокрая — так это терпимо, — подытожил Псих. — Главное, что целая! Все, пошли!

Он решительно вошел в воду, причем сделал это почти бесшумно, без плеска, и взобрался на дальний плот. Сиверцев тоже вошел в воду — она оказалась пронзительно-холодной, ноги заломило даже сквозь обувь и одежду. Хорошо хоть глубоко заходить не понадобилось — вода дошла Сиверцеву лишь до середины икр, а потом он ступил коленом на бревна, выдернул вторую ногу из вязкого ила и оказался на плоту.

Плот, если описывать очень грубо, был пятиугольным: центральные бревна были самими длинными, соседние с ними покороче, дальше еще короче — словом, у плота имелось некое подобие острого носа, в то время как корма была ровная. То, что Сиверцев сначала принял за мачту, на деле оказалось шестом, вогнанным в илистое дно через небольшое рубленное отверстие почти в центре плота — чуть ближе к носу. Одновременно и якорь, и швартов.

— Садись! — скомандовал Псих. Сиверцев послушно уселся по-турецки. Задница действительно мгновенно намокла.

Псих тем временем в несколько приемов выдернул шест, уперся им в дно правее плота и сильно оттолкнулся. Плот ощутимо колыхнуло и плавание началось.

Псих тоже уселся, положив шест себе на бедра. Сиверцев с опаской обернулся и поглядел на пляжик, который неожиданно быстро отдалялся. Плот дрейфовал не поперек реки, а в большей степени вдоль ее, по течению. Но и до покинутой суши расстояние все увеличивалось и увеличивалось. Постепенно плот закрутило и Сиверцев оказался обращен лицом к берегу, от которого они недавно отвалили — вон и поросший лесом пригорочек замечательно виден, откуда они с Психом совсем недавно любовались видом на реку. Еще пару минут — и плот уже движется кормой вперед. Но нужный берег, вроде бы, приближается.

— Ваня, — тихо произнес Псих. — Сиди не вставай! Что бы не случилось! «Ладно, — недоуменно подумал Сиверцев. — Не буду вставать. Я и не собирался…»

И тут плот вздрогнул. Сначала Сиверцеву показалось, что бревна просто чиркнули по дну, но вода оставалась темной и никакого дна сквозь ее толщу не просматривалось. А у берега дно, цока воду не замутили, было видно вполне отчетливо — Сиверцев запомнил.

Псих, неподвижно, словно изваяние, сидел чуть впереди Сиверцева. А плот вздрогнул вторично.

Кто-то там, под водой касался бревен. Тыкался в них тупой и несомненно зубастой мордой. Тот самый обладатель лап с семью огромными когтями — кто ж еще?

Плот продолжал плыть по течению, только перестал закручиваться в прежнюю сторону, шел почти точно носом вперед.

Вроде бы тычки снизу прекратились. Но спустя некоторое время чуть правее плота из воды ненадолго показалась спина какого-то крупного существа. Точно так же из воды выныривали продышаться самые обычные дельфины — Сиверцев когда-то видел их с теплохода в Черном море. Только нынешнее существо не имело спинного плавника, было минимум раз в десять крупнее любого из черноморских дельфинов и спину выставило совершенно беззвучно, без характерного дельфиньего выдоха. Спина была широкая, лоснящаяся, темная с прозеленью, словно ил в стоячем пруду. Вода скатывалась с нее крупными округлыми каплями.

Неизвестная зверюга мелькнула у поверхности — и снова ушла под воду. Сиверцев сидел ни жив, ни мертв — способность двигаться временно оставила его, но это было, пожалуй, и к лучшему.

Минут пять-семь они сидели наподобие памятников самим себе. До западного берега реки оставалось метров пятьдесят, река начала изгибаться в другую сторону, а течение несло плот мимо удобного и низкого места, чем-то неуловимо напоминающего пляжик, с которого они отправились. Вон, и плоты приколотые шестами ко дну виднеются, целых три.

Псих наконец решился, шевельнул шестом и действительно принялся осторожненько подгребать слева от плота. Веслом, разумеется, было бы удобнее, но и так результат не замедлил сказаться: плот заметно отклонился к нужному месту. Псих старался грести тихонько, без плеска, и это у него неплохо получалось.

Когда до суши осталось метров десять, а скорость ощутимо упала, поскольку плот выбрался из основного течения, Псих осторожно встал на ноги и немного постоял на плоту во весь рост. Потом вертикально окунул шест в воду, пытаясь нащупать дно. Не нащупал, поэтому погреб еще немного и попробовал снова — на этот раз удачно. Уперся в дно, пару раз толкнулся и наконец-то вывел плот на настоящее мелководье — теперь дно прекрасно просматривалось, не то что на стремнине.

— Финита, — объявил Псих деревянным голосом и с силой вогнал шест в дырку у центра плота.

Сиверцев, сам не свой, с трудом поднялся на задеревеневшие ноги — для этого ему сначала пришлось встать на четвереньки. Уже на берегу, осипшим голосом он обратился к Психу:

— Саня! Кто это был? Тот бесстрастно ответил:

— Вообще-то ты уже интересовался, еще на том берегу. И я тебе ответил. Зверь какой-то местный. Монстр. Их тут порядочно расплодилось, оттого и переправой давно уже никто не пользуется. Странно, что плоты не сгнили.

— И ты, зная обо всем, потащил меня через реку? — устало поинтересовался Сиверцев.