Генрик Сенкевич - Огнем и мечом (пер. Владимир Высоцкий)

• Название: Огнем и мечом (пер. Владимир Высоцкий)
• Автор: Генрик Сенкевич
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0630-2, 978-5-9922-0629-6

В двух томах представлены все исторические романы замечательного польского прозаика, лауреата Нобелевской премии — Генрика Сенкевича.

В первый том вошли произведения: "Камо грядеши" — роман, в котором описывается борьба ранних христиан с деспотизмом Нерона, роман "Меченосцы", более известный под названием "Крестоносцы", который публикуется в редко издаваемом переводе Вл. Ходасевича, посвященный борьбе поляков и литовцев с Тевтонским орденом в конце XIV — начале XV века, и роман "Огнем и мечом", рассказывающий о борьбе шляхетской Речи Посполитой с Украиной во времена Богдана Хмельницкого, — первый роман трилогии "Огнем и мечом", "Потоп", "Пан Володыевский".

---

Они замолчали и понеслись, как духи. Деревья редели, лес кончался. Зарево немного побледнело. Вдруг Елена обратилась к маленькому рыцарю.

— Панове, — проговорила она, — поклянитесь мне, что я живой не попаду в их руки!

— Не попадете, — ответил Володыевский, — пока я жив!

В эту минуту путники выехали из леса в поле или, вернее, в степь, которая тянулась версты две, а дальше опять чернел лес. Теперь это открытое со всех сторон пространство было освещено луной.

— Это самый опасный кусок дороги, — прошептал Заглобе Володыевский, — если татары в Черном Острове, то они пойдут по этой дороге, между лесами.

Заглоба ничего не ответил и только пришпорил коня. Они уже доехали до половины поля, как вдруг маленький рыцарь протянул руку к востоку.

— Смотрите, — сказал он Заглобе, — видите?

— Вижу какие-то кусты и заросли вдали…

— Эти кусты движутся. Теперь скорее вперед, иначе нас заметят.

Ветер засвистел в ушах скачущих. Спасительный лес все более приближался.

Вдруг из темной массы, приближавшейся с правой стороны поля, сначала донесся какой-то неясный шум, подобный шуму волн, а через минуту явственно раздался громкий крик.

— Нас видят! — закричал Заглоба. — Собаки, шельмы, черти, волки, негодяи!..

Лес был уже так близко, что наши всадники почти уже чувствовали его холодное дыхание.

Но в то же время и туча татар становилась все более отчетливой. От нее начали отделяться длинные тени, точно лапы гигантского чудовища, и приближались к убегающим с невероятной быстротой. Володыевский уже ясно слышал крики: "Алла! Алла!"

— Конь мой споткнулся, — заревел Заглоба.

— Это ничего, — ответил маленький рыцарь.

Но у него молнией проносились вопросы: что будет, если лошади не выдержат, если одна из них падет? Это были прекрасные татарские скакуны, железной выносливости, но они уже шли от Проскурова, почти не отдыхая, после той бешеной скачки от города до первого леса. Правда, можно было пересесть на свободных, но и те устали. "Что будет?" — думал Володыевский, и сердце его, быть может, в первый раз в жизни забилось тревожно — не за себя, а за Елену, которую за время путешествия он полюбил, как родную сестру. Он хорошо знал, что татары, начав преследование, отстанут не скоро.

— Пусть гонятся, все-таки ее они не догонят! — пробормотал маленький рыцарь.

— Мой конь опять споткнулся! — вторично воскликнул Заглоба.

— Это ничего! — повторил Володыевский.

Между тем они въехали в лес. Их охватил мрак, но некоторые из татар были уже на расстоянии нескольких сот шагов. Но маленький рыцарь знал, как ему поступить.

— Жендзян, — крикнул он, — сверни с княжной в сторону, на первую дорогу!

— Хорошо! — ответил Жендзян. Володыевский обратился к Заглобе:

— Взять пистолеты!

И стал сдерживать коня Заглобы.

— Что вы делаете? — крикнул шляхтич.

— Ничего! Остановите вашего коня!

Расстояние между ними и Жендзяном, который мчался с Еленой, все увеличивалось. Наконец они достигли того места, где дорога сворачивала к Збаражу, а дальше шла прямо узкая просека, наполовину скрытая ветвями. Жендзян и Елена свернули туда и через минуту исчезли в темноте чаши.

Между тем Володыевский сдержал своего коня и коня Заглобы.

— Ради бога, что вы делаете? — рычал шляхтич.

— Мы задержим погоню. Для княжны нет иного спасения.

— Мы погибнем.

— Погибнем так погибнем. Становитесь здесь, на краю дороги!.. Здесь, здесь!

Они притаились в темноте под деревьями. Между тем сильный топот татарских лошадей приближался и гудел, как буря, так что эхо отдавалось по всему лесу.

— Свершилось! — сказал Заглоба и поднес к губам баклагу с вином.

Он пил и пил, а затем встряхнулся и воскликнул:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Теперь я готов к смерти.

— Сейчас, сейчас! — сказал Володыевский. — Впереди скачут только три татарина, этого мне и надо.

Действительно, на освещенной луной дороге показались три всадника, сидевшие, по-видимому, на самых лучших скакунах, на так называемых на Украине волчарах, так как они в состоянии были догнать волка; за ними на расстоянии двухсот или трехсот шагов мчалось еще человек десять, а дальше толпа ордынцев.

Когда три первых всадника поравнялись с засадой, грянули два выстрела, после чего Володыевский, как рысь, бросился на середину дороги, и в одно мгновение, прежде чем Заглоба успел опомниться и сообразить, что случилось, третий татарин упал, точно пораженный громом.

— Скачем! — крикнул маленький рыцарь.

Заглоба не заставил своего товарища повторять это приказание два раза, и они понеслись по дороге как два волка, за которыми гонится стая собак; тем временем ордынцы подъехали к трупам и, узнав, что эти преследуемые волки грызут насмерть, на минуту остановились, поджидая других товарищей.

— Видите, — заметил Володыевский, — я знал, что они остановятся.

Но хотя беглецы и выиграли расстояние в несколько сот шагов, перерыв в погоне продолжался недолго. Татары скакали теперь сплоченной массой и поодиночке не высовывались вперед.

К несчастью, лошади наших всадников были утомлены продолжительной дорогой, и бег их ослабевал. Конь Заглобы особенно устал, опять споткнулся раз и другой. У старого шляхтича при мысли, что он падает, остатки волос стали дыбом.

— Пан Михал, дорогой пан Михал! Не оставляйте меня! — кричал он с отчаянием.

— Будьте уверены! — ответил маленький рыцарь.

— Чтоб этого коня волки…

Шляхтич не успел кончить, как мимо его уха прожужжала стрела, а за ней другие стали жужжать, свистеть и петь, точно пчелы или шмели. Одна из них пролетела так близко, что почти коснулась уха Заглобы.

Володыевский обернулся назад и два раза выстрелил в преследующих.

Вдруг лошадь Заглобы споткнулась так, что мордой коснулась земли.

— Господи, моя лошадь падает! — завопил шляхтич.

— С коней и в лес! — загремел Володыевский.

Сказав это, он осадил коня, соскочил с него, и через минуту оба они исчезли в темноте леса.

Но этот маневр не ускользнул от глаз татар и несколько десятков из них, в свою очередь спрыгнув с лошадей, пустились в погоню за убегающими.

Ветви деревьев и кустов сорвали с головы Заглобы шапку, били его по лицу, рвали жупан, но, несмотря на это, шляхтич бежал изо всех сил, точно ему было тридцать лет. Иногда он падал, но тотчас вставал и бежал еще скорее, сопя, как кузнечный мех, наконец, свалился в глубокий овраг и почувствовал, что уже не выкарабкается оттуда, так как окончательно выбился из сил.

— Где вы? — шепотом спросил Володыевский.

— Здесь, внизу… Я уже погиб, спасите меня, пан Михал! Володыевский, не колеблясь, прыгнул в ров и приложил руку к губам Заглобы.

— Тише! Быть может, они нас не заметят. В случае чего будем защищаться.

Между тем прибежали татары. Одни из них действительно прошли мимо оврага, предполагая, что беглецы продолжают бежать, другие шли медленно, ощупывая деревья и осматриваясь во все стороны.

Рыцари затаили дыхание.

"Если только кто-нибудь попадет сюда, — в отчаянии думал Заглоба, — тогда я ему покажу!"

Вдруг посыпались искры. Это татары стали высекать огонь…

При свете его видны были дикие лица с выдающимися скулами и вздутыми губами. В течение некоторого времени они ходили около оврага, напоминая каких-то зловещих лесных призраков, и все более приближались к тому месту, где находились рыцари.

Но вот со стороны дороги стали долетать какие-то смешанные крики, странный шум, пробуждавшие спящую чащу.

Татары перестали высекать огонь и остановились точно вкопанные; рука Володыевского впилась в плечо Заглобы.

Крики усиливались. Вдруг блеснули красные огоньки, и вместе с тем раздался залп мушкетов — один, другой, третий, — а затем крики: "Алла!", бряцанье сабель, ржанье лошадей, топот и смешанные крики. На дороге кипела битва.

— Наши! Наши! — крикнул Володыевский.

— Бей! Убивай! Бей, руби, режь! — рычал Заглоба.

Еще минута — и мимо оврага в величайшем замешательстве пробежало несколько десятков татар, которые теперь во весь дух удирали к своим. Володыевский не утерпел, бросился за ордынцами и в темноте рубил их направо и налево саблей.

Заглоба остался один на дне оврага.

Через минуту он попытался выкарабкаться, но не смог. У него болело все тело, и он еле держался на ногах.

— Ах, мерзавцы! — ворчал шляхтич, оглядываясь во все стороны. — Удрали! Жаль, что кто-нибудь из вас не попал сюда. У меня была бы компания в этой яме, и я показал бы ему, где раки зимуют! О, басурманы, зарежут вас там, как скотов! Шум там все усиливается. Мне бы хотелось, чтобы это был сам князь Еремия, он бы вас отделал. Вы кричите: "Алла!" Вот погодите, скоро над вашими трупами волки будут кричать: "Алла!" Но как же это Володыевский меня здесь оставил! Впрочем, нечего удивляться. Он жаждет битвы, так как молод. После этого приключения я за ним пойду в ад, это не такой друг, что в несчастье оставляет. Ну и оса же он! В один миг насмерть укусил тех троих. Если б со мной была хоть эта баклага, но ее уже, наверное, черти взяли… лошади растоптали. Пожалуй, еще какая-нибудь змея укусит меня в этой яме! Что это?