Генрик Сенкевич - Огнем и мечом (пер. Вукол Лавров)

• Название: Огнем и мечом (пер. Вукол Лавров)
• Автор: Генрик Сенкевич
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993

---

Среди офицеров ходил слух, что князь не будет ждать конца выборов и вот-вот выедет из Варшавы, но это было неверно. Князь не только не выехал, но и посетил королевича Казимира в Непоренте, был им принят с величайшей любезностью и затем вновь вернулся в город. Требовалось раздобыть денег на войско, и князь хлопотал об этом. К тому же, на средства Карла формировались новые полки драгунов и пехоты. Одни уже пошли в Русь, другие должны были скоро выйти. Князь повсюду разослал своих офицеров, сведущих в военном деле, чтобы все привести в надлежащий порядок. Сначала были командированы Кушель и Вершул, наконец, пришло время и Володыевского. Однажды его пригласили к князю.

— Вы поедете в Заборов, — сказал Еремия. — Там ждут лошади, предназначенные для нового полка. Осмотрите их, выберите, заплатите деньги и препроводите в полк.

Пан Володыевский рьяно принялся за дело, получил деньги по княжеской записке и в тот же день с паном Заглобой и десятью солдатами, конвоирующими телегу с деньгами, выехал в Заборов. Они ехали медленно, потому что все дороги были переполнены шляхтою и поляками, все дома в окрестных деревеньках заняты проезжающими. При такой толчее трудно было избежать какого-нибудь приключения, и наши друзья несмотря на все предосторожности вляпались-таки в историю.

Подъезжая к Бабице, Володыевский увидел у корчмы группу шляхтичей, уже готовящихся к отъезду. Один из них, не говоря ни слова, пришпорил своего коня и рысью подскакал к пану Михалу.

— А, это вы! — крикнул он. — Прятались от меня, да я нашел вас; теперь от меня не уйдете. Эй, товарищи, подождите минутку! Я хочу кое-что сказать этому офицерику и желал бы, чтобы вы были моими свидетелями.

Пан Володыевский довольно улыбнулся: он узнал пана Харлампа.

— Бог мне свидетель, что я не прятался, — сказал он. — Я сам искал вас, чтобы спросить, все ли вы продолжаете гневаться на меня, но, к несчастью, мы не сталкивались.

— Пан Михал, вы по службе едете! — шепнул Заглоба.

— Помню, — тоже шепотом ответил Володыевский.

— Ну, пожалуйте! — горячился Харламп. — Господа, я обещал этому мальчику обрезать уши и обрежу, не будь я Харламп! Оба, не будь я Харламп! Будьте свидетелями, господа, а вы… как вас там?. Пожалуйте!

— Я не могу сейчас, — ответил Володыевский, — подождите два дня.

— Как не можете? Трусишка этакий! Дерзости говорить умеет, а как дело дошло до сабли, так и назад.

— Я драться сейчас не могу, но даю вам слово, что через три или четыре дня, как только исполню данное мне поручение, явлюсь в назначенное вами место. Если же это обещание не удовлетворяет вас, я прикажу своим солдатам стрелять. Выбирайте сами и затем убирайтесь к черту, мне некогда разговаривать с вами!

Пан Харламп подумал с минуту.

— Ну, хорошо. Так через четыре дня, в субботу, в Липкове. Там вы найдете меня возле корчмы, а теперь с Богом!

Через четыре дня Володыевский вместе с Заглобой и Кушелем сидели в корчме в Липкове.

— А что, у тебя много народу? — расспрашивал у хозяина пан Заглоба.

— Нет. Один только пан. Сидит теперь в комнате. Богатый пан, прислуги много, коней.

— Откуда приехал, не знаешь?

— Не знаю, должно быть, издалека, из-за Вислы. Лошади все измучены.

— Может быть, это Харламп, — сказал Заглоба и подошел к дверям комнаты.

— Можно войти? — спросил он.

— Кто там? — отозвался голос из-за двери.

— Свои. — И пан Заглоба приоткрыл дверь. — С вашего позволения… может быть, не вовремя? — прибавил он, заглядывая в комнату, но вдруг отпрянул назад, точно увидел что-то страшное. На лице его одновременно отразились испуг и изумление, рот остался полуоткрытым, а глаза с недоумением смотрели на Кушеля и Володыевского.

— Что с вами? — спросил Володыевский.

— Ради Христа, тише! — задыхаясь, прошептал Заглоба. — Там… Богун!..

Оба офицера сразу вскочили на ноги.

— Вы с ума сошли! Опомнитесь! Кто, говорите вы?

— Богун! Богун!

— Не может быть!

— Клянусь Богом и всеми Его святыми!

— Чего же вы так перепугались? Если он действительно там, то Бог отдал его в ваши руки. Успокойтесь же. Да действительно ли вы уверены, что это он?

— Уверен ли! Я видел, как он переодевается.

У Володыевского глаза засверкали.

— Эй, хозяин! — тихо произнес он. — Из спальни есть другой выход?

— Нет, только через эту комнату.

— Кушель, под окно! — распорядился пан Михал. — О, теперь он уже не уйдет от нас!

Кушель, не говоря ни слова, выбежал вон.

— Придите же, наконец, в себя! — уговаривал Заглобу маленький рыцарь. — Не над вашей, над его головою висит погибель. Что он может сделать с вами? Ничего.

— Я только от изумления не могу в себя прийти, — поспешил оправдаться пан Заглоба, а сам подумал: "Правда, чего мне бояться? Пан Михал здесь, пусть Богун боится!".

И, нахмурив брови, он схватился за рукоять сабли.

— Пан Михал, он не должен уйти!

— Да он ли это? Мне что-то не верится. Что ему здесь делать?

— Хмельницкий послал его в качестве шпиона. Это ясно, как день! Подождите, пан Михал. Мы схватим его и поставим условие: или пусть отдает княжну, или мы его сами выдадим правосудию.

— Только бы княжну отдал, а так черт с ним.

— Только не мало ли нас: двое и Кушель третий? Он будет обороняться, как бешеный, да, кроме того, у него люди.

— Харламп подъедет с двумя товарищами, тогда нас будет шестеро! Достаточно!.. Шш…

Двери отворились, и в комнату вошел Богун.

Должно быть, раньше он не разглядел Заглобу, и теперь при его виде вздрогнул, лицо его вспыхнуло румянцем, руки судорожно ухватились за рукоять сабли. Но все это длилось одну минуту. Богун снова овладел собою.

Заглоба смотрел на него и не говорил ни слова; атаман тоже хранил молчание. Люди, которых судьба так часто сталкивала вместе, теперь делали вид, что не знают друг друга.

— Хозяин! — наконец, крикнул Богун. — Далеко отсюда до Заборова?

— Недалеко, — ответил корчмарь. — А вы сейчас изволите ехать?

— Да.

И Богун пошел к двери, ведущей в сени.

— Позвольте! — загремел голос Заглобы.

Атаман остановился как вкопанный и, обернувшись к Заглобе, впился в него своими черными, страшными глазами.

— Чего вы от меня хотите? — коротко спросил он.

— Мне кажется, мы когда-то были знакомы. Уж не с вами ли мы свадьбу гуляли на хуторе?

— А-а, помню! — презрительно протянул казак и снова положил руку на рукоять сабли.

— Ну, и как ваше здоровье? — продолжал расспрашивать Заглоба. — Вы тогда так поспешно уехали с хутора, что я и проститься с вами не успел.

— А вы очень жалели об этом?

— Конечно, жалел. Компания наша увеличилась. (Тут пан Заглоба показал на Володыевского.) Вот этот рыцарь тогда приехал. Он очень желал бы поближе познакомиться с вами.

— Довольно! — крикнул пан Михал, поднимаясь на ноги. — Изменник, я арестую тебя!

— По какому праву? — спросил атаман, гордо поднимая голову.

— Как бунтовщика, врага республики и шпиона.

— А вы кто такой?

— Мне нечего говорить тебе, кто я, но ты не отвертишься.

— Посмотрим, — сказал Богун. — И я ничего не сказал бы вам о том, кто я, если бы вы вызвали меня, как рыцарь рыцаря, на поединок, но коль скоро вы мне грозите арестом, то я откроюсь: вот письмо от гетмана запорожского к королевичу Казимиру. Арестуете ли вы меня теперь?

Богун с издевкой посмотрел на Володыевского. Тот смутился и вопросительно поглядывал на Заглобу. Настала минута тягостного молчания.

— Да, — сказал Заглоба, — трудно! Коль скоро вы посол, мы арестовать вас не можем, а драться с этим рыцарем я вам не посоветую: вы уже однажды убегали от него.

Лицо Богуна побагровело; он только сейчас узнал Володыевского. Стыд и оскорбленная гордость вновь всколыхнулись в душе неустрашимого атамана. Воспоминание о позорном бегстве жгло его, как огонь. Это было единственное пятно на его славе, которую он берег больше всего, больше жизни своей.

А неумолимый Заглоба продолжал с прежним хладнокровием.

— Вы и шапку, кажется, по дороге потеряли, хорошо, что этот рыцарь сжалился над вами и подарил вам жизнь. Тьфу! Пан казак, женское у вас личико, да и сердце тоже бабье. Вы были храбры со старой княгиней и ребенком-князьком, а перед настоящим рыцарем поджали хвост! Вам только письма возить, девушек похищать, а не на войну ходить. Вот и теперь вы о сабле что-то смело заговорили, а все потому, что письмо везете. Как же нам сражаться с вами, коли вы заслоняетесь этим письмом? Скажите, пан казак, а? Хмель добрый солдат, Кривонос тоже, но среди казаков немало и трусов.

Богун быстро кинулся на пана Заглобу, а пан Заглоба так же быстро спрятался за Володыевского, но так, чтобы рыцари оказались друг против друга.

— Я не от страха бежал тогда, — сказал Богун, — а чтобы спасти своих людей.