Tenten - Дженни (фанфик по Сумеркам)

• Название: Дженни (фанфик по Сумеркам)
• Автор: Tenten
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Вполне банальная история о том, как русская девочка попадает в Америку. Более того, именно в Ла Пуш. Да еще и на глаза оборотня. Что из этого всего может получиться, читайте далее.

Дисклеймер: У Майер позаимствовала стаю (частично) и идею о запечатлении, действия, происходящие в фанфике принадлежат автору.

---

На самом деле, другой вопрос не давал покоя. Я не решилась его задать. Вернее, я решилась задать не его. А теперь слушала низкий голос Коллина, и даже в его тембре чудился намек на то, что мои ощущения верны.

— Ты что, думаешь это вот так просто — взял и захватил Джейкоба Блека? — оборотень скептически хмыкнул. — Все, кто живет вне резервации, соблюдают конспирацию. Да и не селятся они, где попало. Обычно, недалеко от местной стаи. Регистрируются у старейшин клана, которому подконтрольна территория и постоянно держат связь. Таких попробуй тронь, и ряды кровососов си-и-ильно поредеют. И, надо думать, в первую очередь тех кровососов, которые имеют какие-нибудь особые таланты. Ликаны тоже не дураки. Я сам виноват, что влип. Долго не принимал эту хрень, отбивающую волчий запах, вот меня и учуяли. Стая хватилась бы, конечно, только кровососы очень умно сделали. Я не «исчез» для своих. Я просто «свихнулся», дезертировал.

— Класс. Одного, значит, тронуть не могут, а всю стаю перебить не боятся?

Я упорно спрашивала не о том. Да и как было спросить? Не было вопроса на самом деле. Был один факт — он не мог меня убить. Не мог и всё тут. Как не могут убить себя. И куча мелких подробностей. Например, выражение его глаз в нашу первую встречу в Форксе. То, как он дёрнулся, когда я спросила его про удовольствие от «секса». Его короткий едва слышный полувздох-полустон, когда я сказала, что лучше бы он меня убил. Больной, полный муки рык: «Лучше бы я убил себя!»…

Всё это были какие-то мелочи. И каждая из них была не важна. Но вместе они необъяснимым образом складывались вдруг во вполне определенный узор.

— Да. Я и сам не понимаю, чего это вдруг они решились. Ведь ясно же, что вампирам подобное так просто с рук не сойдет. Большая политика, чтоб их… — сказал Коллин. Замолчал. И я мгновенно поняла, что он знает, о чем я молчу. Догадался. Почувствовал. Иначе, почему именно тогда, когда я уже открыла рот чтобы спросить то самое, что терзало, сказал:

— Не задавай вопроса, если не готова услышать ответ, Дженни.

Глава 3.5. Преодоление

В темноте я не могла видеть его лица, а спокойствие в голосе парня было обманчивым. Где-то капала вода, и звук с которым она ударялась о камень только подчеркивал тишину, повисшую после его слов. Теснота подземелья стала почти осязаемой. Обилие холодного влажного камня давило на плечи. И стало сразу слишком тесно в теплых объятиях Коллина. Неприятно. Не то чтобы я ждала подвоха. Вовсе нет. Но предупреждение насторожило. Будто он заранее знал, что ответ мне не понравится. Но ведь всегда лучше точно знать, с чем имеешь дело. Верно?

— Скажи, а бывало раньше, чтобы сразу у двоих парней сработал импринтинг на одну девушку? — спросила я, чувствуя себя полной идиоткой. Объяснить, что именно натолкнуло меня на мысль о запечатлении, было непросто. Все эти мелочи в его поведении, собственные неясные ощущения — слишком зыбкая опора, чтобы строить на ней какие-то догадки. Поэтому на свой вопрос я ожидала, скорее твёрдого «нет». В лучшем случае. Или усмешки, ехидной или доброй (я была бы рада любой) и каких-нибудь слов вроде «Тебе мало одного волка, девочка?». Но он сказал только:

— Я о таком не слышал.

Снова расплывчато и непонятно. Ни «да», ни «нет». «Не слышал» не означает, что такого не было. Я попробовала уточнить:

— А что про это говорится в ваших легендах?

— Ничего. Старики не помнят таких случаев. — Ответил Коллин.

Я уже собиралась облегчённо вздохнуть, как он добавил:

— Легенда не научный трактат. В них всегда были пробелы. Помнишь Ли?

— Ну да.

— Она первая девушка, которая стала оборотнем. До этого считалось, что перекинуться в волка может только парень. Ни одна легенда не смогла подготовить наших патриархов к её превращению. Для всех это стало шоком.

Вот чёрт! Неужели мои догадки про запечатление — правда? Не может этого быть. Не должно быть. Три половинки? Так не бывает. Или всё-таки бывает?

Но даже если представить, что подобное произошло, то становится очень жаль второго парня, чувства которого остались неразделенными. Импринтинг сам по себе — наказание, а если центр твоей вселенной видит в тебе лишь досадную помеху, то это просто беда.

Я на секунду представила Брэйди с другой. Не с Кортни. Ревновать к ней я по-настоящему не могла. А вот если бы он в самом деле встречался с Ли. Как бы я жила и каждый вечер, отправляясь в постель, помнила, что он свою разделит с ней. Закрывая глаза, представляла бы в деталях, как Брэйди занимается с ней любовью. Больно. Чёрт, как же это больно! А ещё больнее и унизительнее было бы, если б при этом Брэйди, не разделяя моих чувств, знал о них и жалел меня. Такого даже врагу не пожелаешь. Потому что слишком уж мучительно. Горько.

Я зажмурилась и скрестила пальцы на руках, напоминая себе: «Брейди мой. Только мой. И он любит меня». А Коллин… Ну что Коллин? Что я могла с этим поделать? Только жалеть его. И, скорее всего, причинять этим боль.

Выбраться бы отсюда!

Я каждым своим нервом чувствовала неправильность происходящего. Коллин с его рассказом… И намеки про импринтинг. Главное, напрямую не сказал, а подвёл так аккуратненько к тому, чтобы сама спросила. И снова прямо не ответил… Почему?

С каждой минутой каменный мешок, в котором я оказалась, всё больше раздражал. Он был какой-то неправильный. Ощущение, что вот-вот проснусь, и этот дурацкий мрачный склеп просто исчезнет, крепло. И вроде камень, как камень, мокрицы эти мерзкие, темнота, запахи (а точнее вонь), а всё не то. В тишине отчетливо было слышно, как капает где-то вода… Да… А сначала вроде не капала. Хотя, я была взвинчена и могла просто не обратить внимание. Капли падали через равные промежутки времени. Гулкий, плямкающий звук от их ударов о камень лишний раз подчёркивал, что место здесь гиблое.

И вот что странно — звук от воды гулкий, а наши голоса были слышны как сквозь вату, глухо. Это же чёртов колодец. Здесь должно быть эхо. Воздух спертый, вентиляции нет, а мы до сих пор не задохнулись. Как так?

Сердце забилось чаще. Ещё не понимая толком, что именно насторожило, я дёрнулась от неожиданности и пропищала срывающимся голосом, не подумав даже, что, может быть, лучше было просто промолчать:

— Какого чёрта здесь вдруг перестало вонять? Что это за…

Замолчала.

Дезориентация накрыла мгновенно. Только что я твёрдо знала, где верх, где низ. Сила земного тяготения работала безотказно и проблем с определением этих простеньких вещей не было. И вдруг всё изменилось. Реальность искривилась и поплыла, словно я попала в невесомость, болтаюсь непонятно где и не за что зацепиться, чтобы обрести опору. Я ещё успела услышать тихий голос Коллина, устало, но с заметным удовлетворением говорившего: «Молодец. Умница, Дженни…».

А потом мир, наконец, успокоился, перестал вертеться, и настала гулкая тишина. Я попробовала пошевелиться. Получилось лишь слабенько трепыхнуться, но глаза открылись. Взгляд уперся в белый потолок.

***

Открыть глаза и увидеть белый потолок — это было правильно.

Взять хоть тот случай в Архангельске. В школе, на большой перемене, я почувствовала себя плохо, и вместо того чтобы идти с подружкой в столовую, пришлось отправиться в медпункт. Оттуда меня и увезли в больницу. Ах, как я волновалась тогда. Снова осмотры, мамин голос в коридоре, тревожное слово «аппендицит», колючее, насквозь медицинское, не предвещавшее ничего хорошего. Яркие лампы операционной и укол общей анестезии где-то в районе локтевого сгиба. Но от него холодом перехватило почему-то горло, и всё исчезло.

Пришла в себя я уже в палате. Открыла глаза, и первое, что увидела — белый потолок. Лампы дневного света — длинные вытянутые трубки, светящиеся не привычной уютной желтизной обычных электрических лампочек, а мертвенным голубовато-белым свечением. И сам потолок был ощутимо казенный. С четко выделявшимися швами между плитами перекрытия. Правильный больничный потолок. Даже отходя от наркоза после операции по удалению аппендикса, я это понимала.

Потолок же, который был виден сейчас, правильным не был. На удивление ровный, чистенький он был по периметру окантован аккуратным симпатичным плинтусом, ниже которого начиналась стена теплого бледно-желтого цвета. Как дома. Не хватало только люстры в центре рожков этак на пять. Зато в том месте, где она должна по идее висеть, имелся пустой крюк. А по бокам от него крупными саморезами были привинчены длинные вытянутые трубки ламп дневного света. Как в больнице. И к ним тянулись провода, не скрытые в стену или в кабельканалы, а просто прихваченные к потолку то здесь, то там простым строительным скотчем. Чтоб не мешались и не провисали. Странное это сочетание действовало отрезвляюще. Я снова зажмурилась, пытаясь выиграть для себя время, чтобы привести мысли в порядок.