Tenten - Дженни (фанфик по Сумеркам)

• Название: Дженни (фанфик по Сумеркам)
• Автор: Tenten
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Вполне банальная история о том, как русская девочка попадает в Америку. Более того, именно в Ла Пуш. Да еще и на глаза оборотня. Что из этого всего может получиться, читайте далее.

Дисклеймер: У Майер позаимствовала стаю (частично) и идею о запечатлении, действия, происходящие в фанфике принадлежат автору.

---

Одним словом, деньги следовало экономить.

Жилье в тот день я себе так и не нашла. Оставив сумки в камере хранения на автовокзале, я объездила с десяток адресов и к вечеру от усталости едва волочила ноги. Пришлось снять номер в мотеле, чтобы переночевать.

Подходящую квартиру удалось подыскать лишь на четвертый день. Она была крохотной, зато отдельной. С ванной и кухней. Когда хозяйка затребовала плату вперед за полгода, я послушно отдала ей большую часть банковской пачки десятидолларовых купюр.

За четыре прошедших дня моё состояние не улучшилось. Я по-прежнему не помнила ничего. Совсем. Черная дыра, прочно занявшая в голове место воспоминаний о прошлой жизни, никуда деваться не желала. Надежда на то, что память вернется в ближайшее время, таяла с каждым днем.

Засыпая в тот вечер на продавленном диванчике, я думала о городе, в который меня занесло по невероятной прихоти судьбы. Столица развлечений, город грез и исполнения надежд. Он был огромный, шумный, и неопрятный. Двуликий. Помотавшись по разным адресам, изучив несколько рекламных проспектов и подробную карту Лос-Анджелеса, я знала, что где-то не далеко есть ослепляющий своей роскошью отель Plaza, Храм пяти религий и прилегающий к нему парк на озере Шрайн. Музей Современного искусства, где ежегодно проводится вручение премии «Оскар». Известный всему миру район Беверли Хиллз, где живут звезды шоубизнеса. Сансет Стрип, Родео Драйв и знаменитый Голливудский бульвар.

Вот только делать там мне было нечего. Я видела другой Лос-Анджелес: осыпавшуюся штукатурку, прикрытую яркими, кричащими баннерами; скромные домики пригорода; бедные кварталы на окраинах; темные подворотни, нищету.

Напугала страшная метаморфоза толпы, которая в сумеречные часы необъяснимым образом за считанные минуты меняла маски на лицах людей с деловитых и сдержанных на похотливые и расхлябанные.

Я была лишней в этом городе, и он меня не жаловал.

Он не был злым, этот город. Он просто был равнодушным. Не оставляло ощущение, что он заглядывает в окно светом уличных фонарей, смотрит и ждет. Вяло интересуется, как я буду выкручиваться. Смогу ли.

Ситуация в самом деле была не из лучших. И дело не только в тотальной забывчивости. После того, как я внесла плату за квартиру, денег оставалось всего ничего. С недельку можно было перебиться, но если дальше ничего не изменится, то я просто умру с голоду. Выход мне виделся только один. Надо было устраиваться на работу.

Возникали проблемы с документами. Они все-таки оказались чужими. Это выяснилось сразу же, как только я добралась до зеркала и взглянула в него. Девушка с фото на водительском удостоверении была на меня похожа, но это была не я. Внимательный человек мог легко заметить разницу. Пугающие мысли о возможной принадлежности к какой-нибудь криминальной деятельности холодили сердце. Похоже, что некто свыше, кто ведал моею судьбой, не искал для меня легких путей. Он был экспериментатором, что уж тут поделаешь, и предпочитал, чтобы свой извилистый жизненный путь я прошла с закрытыми глазами, на ощупь. Наверное, он не боялся, что я могу оступиться на узенькой тропинке и упасть в бездну. Он верил в меня. А, может, ему просто было скучно, и он развлекался. Кто знает.

В любом случае, других документов у меня не было, а соваться в полицию, учитывая все обстоятельства, я теперь опасалась. Пришлось слегка попортить гладкую поверхность ламинирующей пленки, в которую было запаяно водительское удостоверение. Насыпав на неё мелкой соли, я слегка потерла и прозрачность пленки, покрывающей небольшую зеленую карточку, стала существенно меньше. Теперь черты на фото выглядели расплывчатыми, и девушку с фотографии вполне можно было принять за меня. Стричься и краситься я не собиралась. Во-первых, было не на что, а во-вторых, это могло здорово помочь в том случае, если какой-нибудь особо бдительный гражданин все-таки заметит разницу между лицом на фотографии и моей физиономией. Можно будет свалить на то, что перемена стиля и прически порой меняет девушку до неузнаваемости.

Осталось привыкнуть к своему новому имени — Оливия Тернер.

Заковыристо.

Управившись с документами, я и занялась поиском подходящего места работы. Штудировала газеты с объявлениями о свободных вакансиях, бегала по офисам крупных и не очень компаний, в надежде, что подвернется работа непыльная и денежная. С неделю я была поглощена этим занятием полностью и надеялась на лучшее. Мне уже виделось место секретаря в шикарном офисе, приемная с окном во всю стену, мебелью в стиле hi tech и ведомость на выдачу зарплаты с кругленькой суммой напротив имени Оливия Тернер. Не меньше.

Однако амбиции существенно поубавились, когда однажды заглянув в свою кубышку, я обнаружила всего две бумажки по десять долларов.

На следующий день я благополучно устроилась на работу в закусочную «Транжира» младшим помощником повара. Работа, конечно, была не так чтоб уж очень хороша и совсем не престижна, но у нее были свои плюсы. Во-первых, закусочная располагалась в пятнадцати минутах ходьбы от дома, в котором я снимала квартиру. То есть не было необходимости тратить деньги на проезд. Отличная возможность сэкономить. Во-вторых, место это было тихое и приличное. Никаких конкурсов «мокрых футболок» по вечерам, никаких массовых попоек с драками, битьем посуды, полицейскими рейдами и прочего. Фирменный пирог и крепкий черный кофе привлекали в основном людей семейных, к агрессии нерасположенных. В-третьих, менеджером этого заведения была женщина. Сьюзен МакКинли. Когда она увидела меня впервые и выслушала вопрос о наличии свободных вакансий, то сразу же предложила поработать официанткой. Однако, увидев мой недовольно сморщенный нос, поджала губы, но за дверь не выставила, а предложила поработать помощником повара. И я согласилась.

Смерть от голода мне теперь точно не грозила.

До Рождества я успела проработать полторы недели и вместе со всеми получила небольшой бонус в честь праздника. На эти деньги, в числе прочего, я купила себе подарки — горшочек с мексиканским растением Poinsetta (такой же символ Рождества, как и ёлка, но ёлка была дороже) и блокнот.

Красивый большой блокнот, чтобы записывать туда адреса и телефоны. Он был новый, с мягким переплетом, полный белых чистых листочков. И пустой.

Я старалась не думать о том, что пустой блокнот — плохой признак. Но почему-то думала. Ведь это значило, что у человека нет ни друзей, ни родных, ни просто знакомых, чьи адреса, номера телефонов и даты рождения надо было помнить.

Наверное, раньше у меня тоже был блокнот. Только другой. Потрепанный, с выпадающими страницами, полный записей, одни из которых были сделаны ровным каллиграфическим почерком с претензией на изящность, а другие нацарапаны вкривь и вкось. И страницы именно с этими адресами были больше всего захватаны и измяты. Жаль, что когда я пришла в себя, его при мне не было. Очень жаль.

Праздник я провела, перед стареньким телевизором. Не лучшая компания для праздничного ужина, но я не жаловалась. Все могло быть и хуже. По крайней мере, у меня была крыша над головой и приличный кусок рождественской индейки, который не стоил мне ни цента. Роinsetta, которая до этого скучно зеленела в магазине весь год, пламенела пышным султаном листьев-цветов. В чулке, висящем рядом с входной дверью, лежал подарок.

«Счастливого Рождества, Лив». Я подняла стакан с молоком, делая вид, что чокаюсь с собственным отражением в маленьком настольном зеркале.

Счастливого тебе Рождества.

Глава 2.2 Найти и потерять

Большие окна зала для посетителей, выходившие на улицу были начищены до блеска. За ними плескался серый, неестественный сумрак, разбавленный желтым электрическим светом и ядовитыми неоновыми сполохами. В этом городе никогда не было полной темноты. На следующий же день после Рождества праздничную иллюминацию сняли, и заведение, в котором я работала, перестало походить на ёлочную игрушку-переростка. Свет уличных фонарей, витрин и вывесок лишал ночь таинственности, этакого мистического флера, сказочности, если хотите.

Сьюзен закрыла двери закусочной час назад. Помещение опустело. Столы сверкали влажной чистотой. На барной стойке царил идеальный порядок. Полы были тщательно вымыты. Вытяжки еще работали, поэтому запахи пищи и недорогого моющего средства тускнели, разбавляемые холодным воздухом с улицы. Свет на кухне был погашен, и только уютно поблескивали в полумраке начищенные бока кастрюль. Мы с Мисси только что закончили уборку, переоделись и теперь ждали когда новенькая кофемашина, краса и гордость заведения, сделает нам два латте.

Мисси стояла, прислонившись бедром к стойке и, зажав губами заколку, собирала волосы в хвост. Длинные, красивые волосы глубокого черного цвета. Блестящие. Она вообще была симпатичная.