Алексей Полянский - Ежов (История «железного» сталинского наркома)

• Название: Ежов (История «железного» сталинского наркома)
• Автор: Алексей Полянский
• Издательство: Вече, АРИА - АиФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-7838-0825-3, 5-93229-112-5

«Сталинский нарком» Николай Иванович Ежов — одна из самых зловещих и вместе с тем загадочных фигур нашей истории. Его имя стало нарицательным и понятие «ежовщина» ассоциируется с наиболее жестоким периодом сталинских репрессий. При Ежове, под его непосредственным руководством, по его указаниям было расстреляно около семисот тысяч человек, брошено в тюрьмы и лагеря около трех миллионов. Фамилия Ежов упоминается во всей исторической литературе о трагедии нашего народа в тридцатые годы, но до сих пор книги оЕжове не было. Так кто же он «кровавый карлик», «сталинский нарком» Николай Иванович Ежов?

---

— Были ли вами приняты какие-либо меры к разоблачению роли троцкистов в убийстве Кирова? Приняли ли вы какие-либо меры к розыску и аресту троцкистов-террористов и ограждению руководства ВКП(б) и правительства от грозившей им опасности?

— Нет, никаких мер в этом отношении я не принял и, как троцкист, не был в этом заинтересован. Я видел, что следствие по делам троцкистов, которое вел начальник секретно-политического отдела НКВД Молчанов в связи с убийством Кирова, проведено поверхностно и ничего не вскрыло. Однако никаких мер по пересмотру следственного материала я не принял, прикрыв тем самым участие троцкистов в террористической борьбе против ВКП(б) и Советской власти.

Ежов заметил, что Агранов слегка шепелявит. Он присмотрелся внимательнее и увидел, что у того нет нескольких передних зубов. Видимо, показания из Агранова вытянуть было не так уж и легко.

— На основании данных следствия, — продолжал Коган, — мы констатируем, что вы являетесь участником контрреволюционного троцкистского заговора против Советского государства. Подтверждаете ли вы это? Признаете ли вы себя в этом виновным?

— Да, подтверждаю. Признаю себя виновным в том, что до моего ареста я состоял участником контрреволюционного террористического троцкистского заговора, ставившего своей целью насильственное свержение руководства ВКП(б) и Советского правительства, ликвидацию колхозного строя и реставрацию буржуазно-капиталистического порядка.

Я признаю себя виновным в том, что являлся участником антисоветского террористического троцкистского заговора, осуществившего злодейское убийство секретаря ЦК ВКП(б) Кирова и готовившего физическое уничтожение других руководителей ЦК ВКП(б) и Советского правительства…

Агранов, отвечая на вопросы следователя, ни на секунду не задумывался, говорил четко, без запинки. По всему было видно, что этот показательный допрос был хорошо отрепетирован и Агранову пришлось выучить наизусть свои покаянные показания.

Коган сделал паузу и осторожно посмотрел на Ежова. Ему очень хотелось узнать, доволен ли нарком его работой. Но по невыразительному лицу Ежова было трудно сделать какой-то вывод, и следователь продолжал допрос.

— Вашей подрывной деятельностью в НКВД руководил Ягода?

— Да. Моей враждебной деятельностью в НКВД руководил Ягода, он выполнял в чекистских органах задания не только Троцкого, но и правых, в частности Бухарина.

— Откуда вам это известно?

— Ягода сам говорил мне об этом. В начале тридцатых годов он сказал, что полностью согласен с платформой правых, считает, что Бухарин должен стать во главе страны, и будет по его заданию вредительскими методами вести борьбу с генеральной линией партии.

— Когда Ягода завербовал вас в свою подпольную организацию?

— В 1920 году, когда Ягода был членом коллегии ГПУ, а я — секретарем СНК и особо уполномоченным ГПУ.

— Почему вы согласились встать на этот предательский путь?

— Ягода сказал, что не доволен Советской властью, будет бороться с ней с целью реставрации буржуазного строя. Ему откуда-то было известно, что я, как бывший эсер, придерживаюсь аналогичных взглядов. Я согласился и сразу же стал выполнять его задания.

— Что за задания?

— Я поставлял ему информацию о деятельности СНК и сведения о личном составе ГПУ, поскольку как особо уполномоченный занимался этим вопросом. Потом, работая в секретно-политическом отделе, я передавал Ягоде данные по агентурно-оперативной деятельности в среде бывших эсеров.

— Вы продолжали сотрудничать с Ягодой вплоть до его ареста в апреле 1937 года?

— Да. Даже после ухода Ягоды из НКВД я продолжал поставлять ему секретную информацию, которую он передавал правым.

— Кто еще из руководства НКВД входил в вашу организацию?

— Прокофьев, Миронов, Молчанов, Гай, Паукер, Буланов, еще Островский и Бокий. Но об их подрывной деятельности в НКВД мне не известно, поскольку Ягода не посвящал меня в это.

Николаев-Журид, видимо, остался доволен, как Коган справился с этим делом, поскольку, слегка улыбнувшись, подмигнул ему. Потом он пристально посмотрел на Агранова и сказал:

— Гражданин Агранов, подтвердите, что вы дали эти показания добровольно, без какого-либо принуждения и давления на вас.

— Да, я это подтверждаю.

— Тогда подпишите протокол. У вас есть какие-нибудь просьбы, жалобы?

Агранов трясущейся рукой стал подписывать переданные ему следователем бумаги, потом, тяжело дыша, встал со стула и сказал, обращаясь к Ежову:

— Я понимаю, что вина моя колоссальна и не будет пощады. Я кругом виноват и во всем сознался. Прошу вас, Николай Иванович, не наказывать мою семью. Никто из моих близких не знал о моем предательстве, в первую очередь я маскировался от них. Поверьте, они ни в чем не виноваты.

На глазах Агранова навернулись слезы, и он стал вытираться рукой.

— А я больше не могу жить, — продолжал Агранов, задыхаясь и всхлипывая. — Расстреляйте меня скорее, каждый день жизни для меня мука…

Коган поднялся и вышел в приемную за конвоем, а Ежов молча сидел за столом и смотрел в окно, прислушиваясь к монотонным ударам дождя по стеклу.

17 ноября 1937 года

Вот уже более полутора месяцев генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер под чужим именем сидел во внутренней тюрьме на Лубянке и давал показания.

Руководитель эмигрантской белогвардейской организации в Париже «Российский общевойсковой союз» (РОВС), известный по секретной переписке НКВД как Дед, был похищен 22 сентября 1937 года и переправлен в Советский Союз.

Перед Ежовым лежала папка с показаниями семидесятилетнего генерала, который в Гражданскую войну был одним из ближайших сподвижников Колчака, а, находясь в эмиграции, в 1930 году возглавил РОВС после бесследного исчезновения из Парижа его руководителя генерала Кутепова. На самом деле Кутепов был похищен опергруппой ОГПУ, которую возглавил известный чекист Сергей Васильевич Пузицкий, принимавший участие в операциях «Трест» и «Синдикат». До Москвы Кутепова довезти не удалось, он скончался на пароходе от сердечного приступа.

Показания Миллера интереса не представляли. Все, что он говорил, было давно известно НКВД через внедренную в РОВС агентуру, а также через прослушку, которую удалось организовать в штаб-квартире этой организации.

В 1934 году финансовые затруднения заставили Миллера перевести штаб-квартиру РОВСа в менее дорогостоящее помещение. Действовавший в Париже агент НКВД под псевдонимом Иванов предложил генералу помещение на первом этаже в своем доме за весьма умеренную плату. К моменту переезда Миллера комнаты в его квартире были оборудованы подслушивающими устройствами, что давало НКВД возможность записывать разговоры Миллера с его подчиненными. Миллер не интересовал НКВД ни как источник информации, ни как фигура для какой-либо шумной пропагандистской акции. Разработанный иностранным отделом и доложенный Сталину Ежовым вскоре после его прихода в НКВД план устранения Миллера — похищение и вывоз в Советский Союз — был направлен на то, чтобы РОВС после этого возглавил ближайший помощник руководителя белогвардейской эмиграции генерал-майор Николай Владимирович Скобин — надежный и многолетний агент НКВД, значившийся как Фермер и имевший кодовый номер для телеграфной переписки «ЕЖ-13». А это означало бы полный разгром движения белой эмиграции за границей.

Кадровый офицер русской армии Николай Владимирович Скоблин родился в 1893 году. Во время Гражданской войны командовал Корниловской дивизией и в двадцать семь лет стал генерал-майором. В 1921 году он женился на известной исполнительнице русских песен Надежде Плевицкой, которая была старше его на десять лет. Покинув Россию, они жили в эмиграции в Европе. В 1930 году Скоблин и его жена были завербованы разведкой ОГПУ и выполняли серьезные задания по белой эмиграции. Плевицкая, как жена Фермера получила агентурный псевдоним Фермерша. Именно этой паре предстояло стать основными действующими лицами в операции по похищению Миллера.

В декабре 1936 года начальник разведки НКВД Абрам Слуцкий прибыл в Париж, чтобы начать операцию, которую удалось осуществить только через восемь месяцев. Этой операции, находившейся под личным контролем Сталина, Ежов придавал очень большое значение и подобрал для ее проведения наиболее опытных сотрудников и агентов.

К этому времени в НКВД уже существовала сверхсекретная группа особых задач, о которой знал очень ограниченный круг лиц и которое функционировало под личным руководством Ежова. Управление направляло работу по проведению спецопераций за границей, проводимых «мобильными группами», состоявшими как из кадровых сотрудников, так и из надежной закордонной агентуры.