Дмитрий Хмельницкий - Запретная правда Виктора Суворова

• Название: Запретная правда Виктора Суворова
• Автор: Дмитрий Хмельницкий
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9955-0276-0

«Несмотря на «свободу слова», книги Виктора Суворова остаются под негласным запретом в академических кругах — всякий, кто посмеет открыто признаться в согласии с его выводами, рискует быть изгнанным из «научного сообщества» и навсегда отлученным от профессии. Однако, сколько бы ни бесновались исторический официоз и кремлевский агитпроп, как бы ни преследовали инакомыслящих, круг сторонников Виктора Суворова год от года становится все шире — все больше профессиональных исследователей выступает в поддержку его открытий, навсегда изменивших прежние представления о причинах и виновниках Второй Мировой, а его книги пользуются колоссальным спросом у читателей и бьют все рекорды продаж. Свидетельством чему — данный сборник, уже девятый в цикле «Правда Виктора Суворова». Сам Виктор Богданович не только одобрил этот проект, но и предоставил для публикации свою новую работу, еще неизвестную читателям».

От составителя (Редактор-составитель Д.С. Хмельницкий).

---

Отметим, что Венгрия претендовала не только на Закарпатье, но и на всю Словакию. Однако Гитлер повел относительно Словакии и Карпатской Украины диаметрально противоположную политику. Причем политика двойных стандартов была тут очевидна. «Германия, выступая за независимость Словакии, впрочем, весьма иллюзорную, в том же самом праве отказывает карпато-украинцам, которых оставили Венгрии», — резюмировал посол Франции в Берлине Кулондр 16 марта 1939 г.

4. Троцкий предвидит

О том, что Гитлер и Сталин нашли взаимопонимание в украинском вопросе, говорили не только антикоммунисты, но и некоторые большевики. Например, лидер антисталинской оппозиции Лев Троцкий. Находясь в то время в эмиграции в Мексике, он внимательно следил за развитием событий в Европе. Троцкий одним из первых отметил важность украинского фактора в сближении Сталина и Гитлера.

В статье «Капитуляция Сталина»[116], написанной 11 марта 1939 г. (Венгрия приступила к полной аннексии Закарпатья только 15-го), Троцкий отмечал: «В речи на съезде (XVIII съезд ВКП(б). — Авт.) Сталин открыто порывает с идеей «союза демократий для отпора фашистским агрессорам». Теперь провокаторами международной войны оказываются не Муссолини и Гитлер, а две основные демократии Европы: Великобритания и Франция, которые, по словам оратора, хотят втравить в вооруженный конфликт Германию и СССР, под предлогом покушения Германии на Украину. Фашизм? Он тут ни при чем. О покушении Гитлера на Украину, по словам Сталина, нет и речи, и для военного конфликта с Гитлером нет ни малейшего основания. Отказ от политики «союза демократий» дополняется немедленно униженным пресмыкательством перед Гитлером и усердной чисткой его сапог. Таков Сталин!»

Кстати, пассаж из упомянутого доклада Сталина на XVIII съезде ВКП(б)[117] заслуживает быть процитированным. По его словам, англо-французская и североамериканская пресса пыталась спровоцировать германо-советский конфликт. «Деятели этой прессы, — заявил Сталин, — до хрипоты кричали, что немцы идут на Советскую Украину, что они имеют теперь в руках так называемую Карпатскую Украину, насчитывающую около 700 тысяч населения, что немцы не далее как весной этого года присоединят Советскую Украину, имеющую более 30 миллионов населения, к так называемой Карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований».

Вскоре в статье «Об украинском вопросе»[118] Троцкий выказал недюжинную прозорливость: «Украинскому вопросу суждено в ближайший период играть огромную роль в жизни Европы. Недаром Гитлер с таким шумом поднял вопрос о создании «Великой Украины», и недаром, опять-таки, он с такой воровской поспешностью снял этот вопрос».

По мнению Троцкого, мотивы поведения Гитлера «надо искать, с одной стороны, в мошеннических комбинациях немецкого империализма, с другой стороны — в опасении вызвать дьявола, с которым трудно будет справиться. Карпатскую Украину Гитлер подарил венгерским палачам. Сделано это было, если не с явного одобрения Москвы, то во всяком случае в расчете на такое одобрение. Гитлер как бы говорит Сталину: «Если б я собирался атаковать завтра Советскую Украину, я бы сохранил Карпатскую Украину в своих руках». В виде ответа Сталин на XVIII съезде открыто взял под свою защиту Гитлера от клеветы западных «демократий». Гитлер покушается на Украину? Ничего подобного! Воевать с Гитлером? Ни малейших оснований! Передача Карпатской Украины в руки Венгрии явно истолковывается Сталиным как акт миролюбия».

И действительно, Сталин сразу начал делать ответные шаги. Уже в апреле 1939-го советский посол в Берлине заявил, что идеологические различия вовсе не являются препятствием для улучшения германо-советских отношений. Затем в мае последовала замена главы советского внешнеполитического ведомства Максима Литвинова на Вячеслава Молотова, который в августе 1939-го со своим немецким коллегой Иоахимом фон Риббентропом и подписал пресловутый пакт.

Александр Гогун[119], Иван Дерейко

ПЕЩЕРНЫЙ СТАЛИНИЗМ

Одним из элементов подготовки СССР к войне, предопределившей ее брутальный характер, было создание законодательной базы для предотвращения перехода солдат в плен к врагу. Меры принимались загодя. Как сообщает исследовательница Светлана Малыгина, в Уголовном кодексе 1926 г. в главу «Воинские преступления» была введена статья, приравнивавшая ответственность за сдачу в плен к ответственности за шпионаж и дезертирство: «Самовольное оставление поля сражения, боя или преднамеренная, не вызывавшаяся боевой обстановкой, сдача в плен или отказ во время боя действовать оружием влекут за собой применение высшей меры социальной защиты».

27 июля 1927 г. было принято Положение о воинских преступлениях. Сдача в плен, а равно как и переход на сторону неприятеля влекли расстрел с конфискацией имущества.

8 июня 1934 г. ЦИК СССР принял репрессивный закон «Об измене Родине», которым в военно-уголовное право был введен так называемый институт объективного влияния, предусматривавший привлечение к ответственности лиц, прямо не виновных в совершении преступления, а именно — членов семей изменника Родины.

УК 1935 г. внес различие в положение войск иностранных армий и Советских Вооруженных сил, оказавшихся в плену. В первом случае предусматривалась достаточно суровая ответственность за дурное обращение с пленными, во втором — государство проявляло необоснованную антигуманность и жестоко карало сдачу в плен, независимо от обстоятельств пленения[120].

Да и в предисловии к военной присяге РККА в 1939 году официально отмечалось: «Сдача в плен врагу — измена Родине, измена присяге. Нет ничего позорнее сдаться в плен врагу, перейти на его сторону. Большевики в плен не сдаются — это священный закон наших доблестных воинов. Всенародного презрения достоин тот, кто свершит подлость — сдастся в плен. Воин Красной Армии даст скорее вырвать сердце, лучше погибнет смертью храбрых, чем сдастся в плен и изменит этим своей Родине.

Наш закон — самый справедливый в мире. Он не знает пощады к изменникам и предателям. Принятый 8 июня 1934 г. и дополненный 2 октября 1937 г., закон Советского государства предусматривает в качестве кары за измену Родине, т. е. действия, совершенные гражданами СССР в ущерб военной мощи Советского Союза, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, высшую меру уголовного наказания — расстрел с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишение свободы на срок от 10 до 25 лет с конфискацией всего имущества. Военнослужащие, совершившие измену, караются только расстрелом. Нет и не может быть никаких смягчающих вину обстоятельств для клятвопреступников-военнослужащих. Суровая кара ждет и тех, кто знал о готовящейся измене и не доложил об этом органам советской власти. За измену отвечает не только предатель, но и все совершеннолетние члены его семьи. Суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся — вот черный удел клятвоотступника.

Воля народа запечатлена в проникновенных и сильных словах присяги. Социалистическая Родина-мать чуткой заботой и великой любовью окружает каждого воина, который с честью «носит свое высокое звание и никогда, ни в чем не отступает от своей торжественной клятвы. Но нет пощады отщепенцам, изменникам, предателям и трусам. Тот, кто по злому умыслу нарушит высший закон жизни Красной Армии, будет испепелен всенародной ненавистью и презрением, подвергнут суровому наказанию»[121].

Война конкретизировала эти установки.

Уже 16 июля 1941 г. постановление ГКО СССР № ГОКО-169сс сообщало об отдаче под трибунал «за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций» семерых генералов, в том числе командующего Западным фронтом Д. Павлова, и двух полковых комиссаров.

Через месяц, 16 августа 1941 г., этот элемент присяги был дополнен и конкретизирован приказом Ставки ВГК № 270 «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий»:

«ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.

Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.