Михаил Постников - Критическое исследование хронологии древнего мира. Библия. Том 2

• Название: Критическое исследование хронологии древнего мира. Библия. Том 2
• Автор: Михаил Постников
• Жанр: История

Известный ученый и революционер, член Исполнительного Комитета Народной Воли, почетный академик Николай Александрович Морозов (1854–1946) опубликовал в 1924–1932 гг. многотомное исследование «Христос» в котором подвергнуты коренному пересмотру традиционные представления о древней истории человечества. Положения Морозова были полностью отвергнуты учеными–историками, по существу, без всякого анализа, и понятно почему.

Автор познакомился с трудом Морозова году в 1965–м, но его попытки обсудить его соображения с профессиональными историками ни к чему не привели. Все кончалось более или менее площадной руганью и утверждениями типа «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!». Самым вежливым образом отреагировал Л.Н.Гумилев, заявив: «Мы, историки, не лезем в математику и просим вас, математиков, не лезть в историю!» Он в принципе прав — науку должны развивать специалисты и только специалисты, но вместе с тем специалисты должны четко и убедительно отвечать на недоуменные вопросы профанов и разъяснять им, в чем они не правы. Как раз этого автор не мог добиться от специалистов — историков.

Пришлось М.М.Постникову самому разбираться, в чем тут дело, и постепенно он пришел к выводу, что Морозов во многом прав и ошибается не Морозов, а наука история, которая где–то в XVI веке повернула не туда в результате работы Скалитера и Петавиуса.

По результатам этого исследования выдающийся математик лауреат Ленинской премии профессор Михаил Михайлович Постников прочитал (группе математиков включающей А.Т.Фоменко, А.С.Мищенко и др.) цикл лекций по древней истории, на основании которых в 1977 г. появилась рукопись данной книги.

---

Для Иоанна описание грозы отнюдь не является самоцелью; его мистически настроенная душа грозные события метеорологического катаклизма воспринимает как знамения скорой гибели грешного мира и прихода светлого царства справедливости. Интересно, что в этом Иоанн отнюдь не оригинален: в древности существовала специальная наука, бронтология, задачей которой было предсказание будущего по тому, в каком созвездии ударит молния из грозовой тучи. На славянском языке этому были в XV в. посвящены специальные «Громовники», отчетливо греческого происхождения. В них бронтология была приспособлена к нуждам земледелия: «Рыбы загремят — оскудение пшеницы», «Близнецы загремят — погибель животным, а плодам умножение» и т.д. Позже эта наука выродилась и ее понятия спутались. Так в еврейском трактате «Книга Громов» XVI века зодиакальные созвездия спутаны с соответствующими месяцами, из–за чего получились полные нелепости: «Гром в декабре предвещает смерть великих людей…», «Гром в январе предвещает много болезней и т.п. (см.[58], стр. 40—-41).

Впрочем, возможно, что бронтология зародилась под влиянием Апокалипсиса, когда его смысл был еще понятен. Тогда получается, что, напротив, Иоанн был вполне оригинален и даже сам того не чая, заложил основы новой науки.

 

Созвездия в Апокалипсисе

Как уже говорилось, описание грозы тесно переплетено у Иоанна с описанием небесных явлений и астрологическими замечаниями; переплетено настолько тесно, что подчас трудно сказать, где кончается бронтология и начинается астрология.

В самом начале Апокалипсиса мы находим текст: «благодать вам и мир от Того, Который есть, и был, и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его…» (Ап., 1, 4). Здесь опять обнаруживается неточный перевод; конец текста дословно переводится так: «и от семи душ, находящихся напротив его Трона…» В этом переводе текст приобретает отчетливый астрономический смысл, поскольку в древности (и в средние века) созвездие Кассиопеи называлось созвездием Трона, а семизвездная Большая Медведица, расположенная как раз напротив Кассиопеи, называлась (а на юге Франции в до сих пор называется) Колесницей душ (см.[58], стр. 91).

О тех же созвездиях говорится и в гл. IV: «И от престола (т.е. Трона) исходили молнии, громы и гласы (здесь пока еще бронтология) и (начинается астрология) семь светильников огненных горели пред престолом (Троном), которые суть семь духов Божиих» (Ап., IV, 5). Здесь в оригинале говорится о семи духах или гениях. Отождествление звезд с духами (душами) указывает на оригенитское влияние. (Епископ Ориген, живший, якобы, во II в. н.э., учил, что небесные светила суть души людей, облеченные в светлые одежды).

По–видимому, созвездие Трона играло большую роль в христианской символистике. На средневековых картах это созвездие изображалось восседающей человеческой фигурой часто с царским венцом (см., напр., карту, воспроизведенную в [58], стр. 276). В книге Радинуса, датируемой 1511 г., оно изображено в виде распятой женщины (см.[58], стр. 267; заметим, кстати, что никакого сходства с рисунками Дюрера это изображение, как и следовало ожидать, не имеет).

В полном соответствии с этим Иоанн сообщает: «… и вот престол (Трон) стоял на небе и на престоле был Сидящий» (Ап., IV, 2). Этого же «Сидящего», по–видимому, имеет в виду и стих: «… так говорит державший семь звезд в деснице своей…» (Ал., II, 1), а также вся сцена в начале Апокалипсиса: «Я был в духе… и слышал позади себя громкий голос. Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мной; и обратившись, увидел семь золотых светильников, и посреди семи светильников подобного Сыну Человеческому… Он держал в деснице Своей семь звезд..»((Ап., I, 10, 12, 13, 16).

О Сидящем говорится: «и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду» (Ап., IV, 3). Смарагд — голубовато–зеленый камень, а радуга вокруг престола изображена на тех же средневековых картинах, где созвездие Трона с Сидящим на нем погружено в полосу Млечного пути.

Особенно интересен дальнейший текст: «И вокруг престола (Трона) двадцать четыре престола (здесь уже просто седалища); а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы» (Ап., IV, 4). Морозов высказывает предположение, что здесь имеются в виду 24 меридиональных часовых сектора, на которые круги склонения делят небесную сферу, т.е., другими словами, 24 часа прямого восхождения.

Но что тогда их венцы? Очевидно, что здесь имеется в виду созвездие Северный Венец (Северная Корона), расположенное как раз недалеко над головами старцев–секторов (кстати сказать, именно на широте Патмоса это созвездие поднимается в зенит). Переписчики исходного текста Апокалипсиса, уже не понимая астрономический смысл этой фотографии звездного неба, переделали первоначальный «Венец» в «Венцы», стремясь обеспечить каждого старца своими венцами, тем самым, устранить «очевидную описку» автора.

В северном умеренном поясе земного шара верхние части крылыев–секторов (примерно до широты созвездия Венца) никогда не заходят, а нижние части секторов, так сказать их «колени», то опускаются под горизонт, то снова поднимаются над ними. Таким образом, раз в сутки каждый звездный час–старец как бы поднимаемся с колен в восточнюй части горизонта, а затем обратно опускается на них в западной, преклоняясь перед центром своего вращения Северным полюсом мира и созвездием Трона около него. А теперь сравните, что пишет Иоанн: «И когда животные воздают славу в честь и благодарение Сидящему на престоле (Троне), Живущему во веки веков, тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на Троне и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои пред престолом (Троном)…» (Ап., IV, 9—10).

А, кстати, что это за животные? Впервые о них упоминается чуть раньше: «… и вокруг престола (Трона) четыре животных, исполненных очей спереди и сзади: и первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему» (Ап., IV, 6—7).

Это явно созвездия Льва, Тельца, Стрельца (Кентавра) и Пегаса (хотя на небе есть в созвездие Орла, но оно не является зодиакальным, и, кроме того, употребленное в греческом оригинале слово «Зоон» относится, обычно, не к птицам, здесь, мы снова сталкиваемся с неточностью перевода, а к млекопитающим животным). Уподобление созвездий животным сплошь покрытым очами, конечно, очень поэтично и вполне уместно, но когда более поздние художники иллюстрировали Библию, рисуя реальных животных, кожа которых густо усеяна глазами, зрелище получалось не из приятных.

Четыре упомянутых созвездия это четыре важнейших созвездия Зодиака, соответствующие началу осени, началу лета, началу зимы и началу весны. Эти созвездия были первыми зодиакальными созвездиями, выделенными древними; только позже, когда сезоны года были подразделены на месяцы, появились и остальные восемь созвездий. Кроме того, Пегас под влиянием христианской символики был заменен Рыбами.

Эти четыре созвездия–животные расположены на эклиптике в вершинах квадрата и потому к каждому из них примыкает 6 = 24:4 крыльев–секторов прямого восхождения (одновременно отождествляемые Иоанном со старцами). И, действительно, в Апокалипсисе мы читаем: «И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они были исполнены очей (звезд); и ни днем, ни ночью не имеют покоя…» (Ап., IV, 8); в последней строке явно имеется в виду непрестанное суточное вращение созвездий вокруг полюса мира.

Таким образом, мы видим, что гл. IV является поэтичным, но вполне точным описанием ежесуточного вращения звездного неба, наблюдаемого с широты острова Патмос, причем терминология и символика совпадают с точностью до поэтических вольностей со средневековой астрологической символикой.

В гл. V начинает развиваться некий сюжет: «И видел я в деснице у Сидящего на престоле (Троне) книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями. И видел я вестника сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?» (Ап., V, 1—2). Тут под «книгой», т.е. свитком (сброшюрованных книг в то время еще не было) подразумевается, по–видимому, Млечный путь, «исписанный внутри и снаружи» звездами, а под «печатями» облака, его закрывающие. Главное же здесь — ожидание того, кто придет и «снимет печати». В следующих стихах это ожидание нарастает: «И никто не мог ни на небе, ни на земле, ни под землею раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее» (Ап., V, 3—4). И, наконец, ожидаемый приходит: «И один из старцев (часовых секторов) сказал мне: не плачь, вот лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее. И я взглянул, и вот, посреди престола (Трона) и четырех животных (зодиакальных созвездий) и посреди старцев (часовых секторов) стоял Агнец, как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих…» (Ап., V, 5—6). Если вспомнить, что «очи, которые суть духи» это звезды и что Агнец значит то же, что Овен, то все, в том числе и необыкновенно большое число «очей» у Агнца, становится ясным: в предназначенный час взошло созвездие Овна. Поскольку в христианской мифологии Овен (Агнец) является символом Иисуса Христа, становится также понятным его долгое ожидание и ссылка на «льва от колена Иудина, корень Давидов».