Александр Маркьянов - Сожженные мосты

• Название: Сожженные мосты
• Автор: Александр Маркьянов
• Жанр: Альтернативная история

Третья часть «Бремени Империи». Судьба народов и империй решается не во дворцах и не на дипломатических раутах. Тегеран и Багдад, Варшава и Вашингтон, Вена и Санкт-Петербург — везде идет невидимая и жестокая тайная война, в которой каждый вынужден отстаивать свое право на дальнейшее существование. И в этой войне нет непобедимых!

Все семь частей в одном файле.

Сетевая публикация

---

И снова — удар пули о контейнер, ниже — но это снайпер просто напоминает о том, что он здесь, приказывает лежать. Козел, будь у меня время и винтовка…

Там, откуда я ушел, бухнул дробовик — и тут же застучал автомат, снова длинная, злая очередь на полрожка. Да что за…

По земле можно передвигаться двумя способами: по-пластунски и перекатываясь. Второй — намного быстрее, подходит не всегда. Но тут — ровная бетонная широкая площадка, лучше и придумать нельзя. Перекатываясь, я вышел из сектора обстрела снайпера — по крайней мере, надеюсь, что вышел — и вскочил, побежал вперед.

В проходе между контейнерами никого естественно не было. Ищи дурака… пока я на земле корячился по милости какого-то идиота — они уже ушли.

Интересно… один из них ранен или нет?

Вернувшись назад и прижимаясь к контейнерам по левую сторону, чтобы оставаться вне поля зрения снайпера, я увидел через термоптический прицел перебегающих от контейнера к контейнеру спецназовцев. Оказав им ответную любезность, я опустил ствол пониже, несколько раз выстрелил им под ноги — и, не дожидаясь, пока меня достанут ответным огнем, ушел обратно в лабиринт…

— Стоять!

Оба они остановились, почти даже инстинктивно, ибо язык, на котором была отдана эта команда, был ими хорошо знаком. Русские офицеры-преподаватели в юнкерском училище гоняли их по плацу под палящим летним солнцем добиваясь, чтобы команды, отдаваемые офицерами, выполнялись на автоматическом уровне, без малейшего размышления. Теперь это обернулось против них — они не видели противника, а он целился им в спину.

— Бросить оружие! На землю.

Хоть один, но должен уйти.

Свет погас внезапно для них, и тут же грохнул выстрел — но больше их враг ничего не смог сделать. Муса развернулся — и автомат в его руках забился, выплевывая пулю за пулей, он не отпускал спусковой крючок, пока не выпустил все, что было в магазине.

Джабраил стоял рядом, он как-то странно опустился на колено и изо всех сил старался не упасть на бок.

— Брат! — Муса бросился к нему.

— Брось… меня. Уходи!

— Нет!

В голове у Мусы все смешалось — он понял, что брат ранен и тяжело. Его брат, единственный, кто остался у него в жизни, кто растил его и дрался с взрослыми мальчишками — юнкерами которые обижали его — а нравы в юнкерском училище были строгие, особенно доставалось шакалятам, тем, чьи отцы предали Светлейшего. Потом он подрос, и сдачи смог давать уже сам. Спиной к спине они встречали все превратности судьбы и теперь…

Если Аллах так пожелал — смерть они встретят тоже вместе!

Муса перезарядил винтовку — у него был еще один магазин, примотанный скотчем к первому, и больше патронов в винтовке не было. Перезарядив винтовку, Муса привычно, как учили в юнкерском, закинул руку брата к себе на плечо, поднял его…

— Брось меня — брат попытался вырваться.

— Твоими устами говорит сейчас шайтан. Если мы умрем — то мы умрем вместе! И заберем на тот свет того, кто стрелял в тебя.

Муса понял, даже не понял — а почувствовал каким-то звериным чутьем — что их обложили со всех сторон, и уйти уже не удастся. Загонщики сжимают кольцо… точно так же они охотились на пустынных шакалов в пустыне. И есть только один выход — пробиться обратно к бомбе и забрать с собой всех тех, кто охотится на них. И несколько сотен тысяч человек — в придачу.

Он вытащил брата в проход, они прошли два ряда контейнеров и свернули налево — к бомбе, по ним больше никто не стрелял. Надрываясь, запалено дыша, Муса тащил брата — тяжелого как два мешка с мукой — держа в правой руке автомат и прижимая приклад локтем к боку.

В проходе — они не могли преодолеть его быстро — кто-то выследил их. Бухнуло ружье, хлестнуло дробью — но Джабраил, которого он тащил слева от себя снова спас его, приняв всю дробь в себя. Брат вскрикнул — а Муса повернулся — и полил свинцовым градом проход, не видя, попадает он или нет. В конце концов — ад был совсем близко. В восьмидесяти футах от него…

Спецназовцы ВВС, попавшие под огонь, заставивший их залечь, потратили целую минуту на перекличку, и выяснение, откуда стреляли и кто видит стрелка. Все были целы — ни одного раненого — но и стрелка никто не видел.

Поднимался ветер — рукотворный, рожденный огромными лопастями небесной колесницы, вмещающей в себя сорок снаряженных десантников. Грохоча винтами, МН-47 завис над контейнерной площадкой, сбросил тросы — и вниз, скользя по тросам, пошли одетые в странные, похожие на космические комбинезоны бойцы специального отряда Министерства энергетики САСШ. Их было одиннадцать. Один остался в вертолете, двенадцатым по тросу спустился Дункан. Он уже твердо решил поймать этого отмороженного на всю голову русского, и эту штучку из СРС, у которой какие-то странные, даже подозрительные отношения с русским — и надрать им обоим задницы. Будь это все в армии — они бы чистили туалеты на военной базе, где служат — до конца жизни.

Муса был ниже высокого и худощавого Джабраила и слабее — но сейчас он должен был отомкнуть эту поганую дверь. Ярость придавала ему силы…

— Положи меня… здесь.

Муса так и сделал — с висящим на нем братом, он не смог бы открыть дверь.

— Полежи… Я сейчас…

Он положил брата у контейнера, прислонив его спиной, чтобы он мог сидеть, сорвал наспех наложенную имитацию пломбы, навалился на рычаг, открывающий дверь. Рычаг со скрипом поддался, Муса толкнул на себя неподатливую дверь стального контейнера и в этот момент за спиной хлопнул выстрел.

Не веря, он обернулся.

— Джабраил?

Было темно — но он видел, как брат улыбается ему. Даже мертвый…

И тут он закричал. То был крик не человека, даже не живого существа — ни одно живое существо не сможет так закричать. Это была воплощенная боль, крик, донесшийся из самых глубин ада. Или джаханнама[757]… да какая разница…

В следующее мгновение пуля ударила Мусу в грудь, отшвыривая его назад, прямо к контейнеру. Любого другого человека попавшая в грудь пуля сорок пятого калибра убила бы — но она отрикошетила от лежавшего у Мусы в нагрудном кармане телефона со стальным корпусом и только ранила его. Физически ощущая ужас, разлитый в душной тесноте контейнера и понимая, что времени уже нет — он пополз по бетонным блокам к стоящему на постаменте ядерному взрывному устройству. Кнопки немедленной активации там не было — но никто не мешал ему задать новое время на таймере. Окровавленными пальцами, чувствуя, как его стремительно покидают силы, и туманится разум, он сбросил время и набрал новое — пять секунд. В этот момент стальная дверь контейнера с шумом распахнулась — и Муса еще успел повернуться лицом к смерти.

— Аллаху Акбар!

Когда у одного из противников термооптический прицел, а у другого его нет — получается не честный поединок, а профессиональное убийство. Но в данном случае было не до чести и Дуэльного кодекса — уроды, на которых я охотился, пролили столько крови, что ничего другого кроме пули они не заслуживали. Иногда для решения проблемы нужна именно пуля — и если мне не удастся ее решить, тут на несколько миль в округе останется радиоактивная пустыня.

Его я нашел и увидел почти сразу, он стоял у контейнера с открытой дверью. Только один — но рассуждать было некогда. Оружие было совсем незнакомым, а если оружие незнакомо — стреляй в центр мишени, не пытайся выцелить голову, можешь промахнуться. Так и я сделал — выстрелил, и увидел, что человек пошатнулся, шагнул назад и упал прямиком в контейнер. А потом — начала закрываться дверь. Больше я стрелять не стал — понятно, что находится в контейнере и что может случиться, если хоть одна пуля попадет туда, куда ей лучше не попадать.

Забыв про снайперов, про наступающий спецназ, про возможность быть подстеленным самому я побежал вперед, так быстро, как только мог. Разницы, подстрелят меня сейчас или мы все здесь сваримся в радиоактивном котле через минуту — не было.

У контейнера, привалившись спиной к стене, сидел человек, я не знал кто это, не знал, жив он или мертв — и потому дважды выстрелил в него, мертвым можно считать только того, кого ты убил лично, да еще и убедился в том, что он мертв. Убеждаться времени не было, я рванул на себя дверь контейнера, прекрасно сознавая, что меня там может встретить выстрел в лицо. Но какая теперь разница — подохнуть сейчас, или чуть позже от ядерного взрыва. Если этот парень доберется до кнопки и нажмет…

Он лежал у самого взрывного устройства, опираясь на него. И даже не пытался выстрелить в меня, видимо сделал свое дело.

— Аллах Акбар!

Я выстрелил — и террорист повалился на бетонные блоки как кукла. Готов.

А рядом с ним лежал кто-то еще, кто-то связанный — и я даже понял кто. Времени не было совсем — по левой ноге хватило как будто колуном, закружилась голова, но дело я сделал. Уже падая, я нажал на спуск автомата и перерезал лежащего пополам длинной очередью.